Иная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Вера Петрук cтр.№ 32

Похоже, такие же настроения были и у остальных.

— Давайте помолимся, — неожиданно сказал Валентин. — Калюста привел нас сюда, а значит, поможет выбраться наружу.

— Да, точно! — закивал Тупэ и принялся возиться, пытаясь принять более почтительную для молитвы позу.

— Я не умею молиться, — сказала Десятая, прижимаясь к Каю. Они лежали рядом, стараясь согреться друг о друга. Он бы предложил Тупэ лечь с другой стороны, но гном заранее устроился нарочито поодаль, не желая иметь с подравненной ничего общего. Что касалось Валентина, то тот всем видом показывал, что ему противна одна мысль о таком лежбище. Поэтому Кай грелся о половину тела Десятой, она же вжималась в его спину так сильно, словно хотела сломать ему позвоночник. Ее колотила дрожь, которая передавалась ему, не давая возможности расслабиться.

— Молиться нетрудно, — тем временем, заявил Валентин. — Молитва должна идти от сердца и быть искренней. Тогда ее услышат. Повторяйте за мной. Разрушая препятствия, мы уничтожаем своих врагов. Все наши желания сбудутся, если мы приступим к будущему со смелостью, воодушевленной верой в Единого. Пусть разум ведет нас, но да не избавит нас от чувств и эмоций, ибо без них наша колесница может перевернуться.

— Это похоже на проповедь, а не на молитву, — перебил его Кай. — Прямо речь генерала перед битвой. Так и кажется, что ты потом крикнешь: «На смерть!».

— Я только начал, — сердито прошипел грандир.

— Ты зачем перебиваешь? — вмешался Тупэ.

— Давайте спать, — предложила Десятая, но Кай не хотел, чтобы последнее слово осталось за Валентином.

— Надо ближе к делу, — сказал он, проигнорировав недовольные замечания товарищей. — Я так думаю, что когда молятся, то просят о чем-то конкретно. Например, чтобы Калюста помог нам выбраться отсюда, или чтобы послал булочку с сахаром. А мы за это отблагодарим его новой молитвой. Что еще богу надо?

Кай мог поклясться, что в темноте на скулах грандира заходили желваки.

— У тебя очень неправильное представление об отношениях Бога и человека, — сурово сказал Валентин, сделав знак Тупэ, чтобы тот не вмешивался. — Но сейчас не то место и не то время, чтобы об этом спорить. К тому же у меня нет никакого желания тебя учить.

— Да не обращайте вы на него внимания, — подхалимски заметил Тупэ. — Что взять с трехмесячного гомункула? Я вообще не знаю, что у него там, в башке, творится. Давайте все-таки помолимся. А то, черт знает, куда забрели. Похоже, только Калюста нас и сможет вывести.

Повисла недолгая пауза, во время которой Кай пытался задремать, а грандир Валентин вернуть себе присутствие духа.

— Владыка, Утешитель, Душа Истины! — наконец, снова начал грандир. — Приди и очисти души наши от скверны. Благослови, Господи, и помоги нам, грешникам, совершить начатое дело во славу Твою. О Калюста, веруем в душе и сердце, преклоняемся перед твоей благостью и просим помочь совершить побег из земли к солнцу. Великий Калюста, Господь наш! Дай нам сил, кротости и терпения. Укрепи нас в своих добродетелях. Все мы под крылами Твоей благости, щедрот и человеколюбия. Каждое мгновение нашей жизни нуждаемся в тени крыл твоих. Наши очи устремлены к тебе, Богу нашему. Помоги, о Владыка!

— И пошли нам булочку с сахаром, — добавил Кай, когда Валентин замолчал. Десятая, не выдержав, хрюкнула ему в спину, а Тупэ бросил в него грязный носок, который разложил сушиться на камне.

На этот раз грандир остался спокойным. Поднявшись со своего места, он подошел и навис над лежащим Каем, который даже не пошевелился.

— Откуда в тебе столько глупости? — спросил Валентин, уперев руки в бока. — Ты бежишь от Соломона, который является настолько влиятельной фигурой в Корсионе, что ты и представить себе этого не можешь. Стать послушником — этот вой единственный шанс начать жизнь правильно. Но вместо того чтобы хватать по крохам те знания о Калюсте, которые мы с Тупэ роняем на тебя, ты продолжаешь упорно цепляться за свое невежество.

— Лучше бы вы уронили на меня что-нибудь сладкое, — протянул Кай, укладываясь поудобнее. — Например, я бы не отказался от шоколадных крошек.

— Шоколад считается плохой пищей и калюстианцам запрещен, — заявил Валентин.

— Тогда мне точно нечего у вас делать, — вздохнул Кай. — Я, может, все эти три месяца только и жду, чтобы его попробовать.

— Я слышала о калюстианском храме, — сказала Десятая, отстраняясь от Кая и усаживаясь. Кай был разочарован: тепло исчезло. — Если и есть на Риппетре сила, способная противостоять Корпусу, то это калюстианцы. Они очень крутые ребята. Если у тебя, Кай, проблемы с городской мафией, то лучше всего, конечно, укрыться в храме. Тем более, что предлагают. Я слышала, не так-то легко стать калюстианским послушником.

— Это заблуждение, — мягко сказал Валентин, присаживаясь рядом с Десятой. Похоже, до него дошло, что рядом с другим человеческим телом сидеть теплее. — Путь послушника Калюсты — это, прежде всего, дисциплина, прилежание, самообладание и сила воли. А еще смирение. Мы не требуем ничего невозможного.

— О смирении, пожалуйста, подробнее, — хмыкнув, попросил Кай. — Что это? Отсутствие гордости? Значит, ли это, что все послушники должны подавлять свою волю, подчиняясь чужой? Тогда это похоже на рабство.

Валентин выглянул из-за плеча Десятой и посмотрел на него долгим, странным взглядом. Кай уже чувствовал, как его одолевает сон, и взгляд грандира проигнорировал. Положив руку под голову, он подтянулся ближе к Десятой, которая была слишком маленькой, чтобы подарить много тепла. «Грандир хоть и вредный, зато длинный, — вяло пронеслось в голове Кая. — И, наверное, теплый. Может, попросить его прилечь с другой стороны? Слушать его калюстианское морализаторство при этом не обязательно».

— В тебе нет ни капли смирения, — наконец, произнес Валентин. Похоже, все это время он решал, стоило ли вообще тратить на гомункула силы. — Неудивительно, что ты не знаешь, что это такое. Но я дам несколько советов, которые помогут научиться смирению. Ты готов слушать?

— Рассказывай, — с интересом попросила Десятая. Кай подумал, что после года, проведенного в яме смерти без ног, она может рассказать о смирении больше, чем кто-либо из них, но промолчал. При всех недостатках грандира, у него был хороший голос, который было приятно слушать.

— Итак, советы такие, — прокашлявшись, начал тот. — Если тебя забыли, то ничего страшно не случилось. Не жалуйся. Если тебя несправедливо обидели, забудь об этом. Тебя презирают? Радуйся. Обвиняют? Не оправдывайся. Ругают? Храни молчание и молись Калюсте. Не дают сказать слова? Не печалься. Оскорбляют? Не спорь. Кричат? Не протестуй. Крадут твое у тебя на глазах? Притворись слепым. Над тобой смеются? Будь долготерпив. Не слушают твоих советов? Преклони колени и молись. Ты виноват? Проси прощения. Не виноват? Снова проси прощения. Ты здоров? Тогда славь Господа. Болен и мучаешься? Славь Господа. Бедность в твоем доме? Постись и бодрствуй. И еще молись. Много молись, за все и за всех.