Поэтому птица в неволе поет - читать онлайн книгу. Автор: Майя Анджелу cтр.№ 38

Ну чего бы ему не заткнуться. Мамуля произнесла:

– Сестра, сядь и доешь суп. Вечер нынче студеный, нужно похлебать горячего. Продолжайте, брат Тейлор, прошу вас.

Я устроилась как можно ближе к Бейли.

– Ну, и тут говорит мне что-то, чтобы я открыл глаза.

– Какое еще что-то? – уточнила Мамуля, не положив ложки.

– Да уж, сэр, – вступил и дядя Вилли, – что-то – оно бывает как плохое, так и хорошее.

– Да я и сам точно не понял, а потому решил, что глаза-то лучше открою, потому как оно могло быть – ну, и то и другое. Открыл – и тут же вижу крошечного ангелочка. Толстенького, что твой поросеночек, глазки смеются – этакие голубые-голубые.

Дядя Вилли переспросил:

– Ангелочка?

– Его самого, сэр, и он как расхохочется мне в лицо. А потом он простонал, длинно так: «А-а-а-ах». Ну, как вы сама сказали, сестра Хендерсон, мы с ней сорок с лишним лет вместе прожили. Уж я-то голос Флориды знаю. Я тогда не испугался. Позвал: «Флорида?» Тут ангелочек рассмеялся еще веселее и застонал еще громче.

Я поставила тарелку и придвинулась еще ближе к Бейли. Миссис Тейлор была ужасно милая – все время улыбалась, никогда не теряла терпения. Единственное, что меня смущало и злило, когда она приходила в Лавку, – это ее голос. Она, как все почти глухие люди, разве что не кричала, сама с трудом слыша, что говорит, и втайне надеясь, что и слушатели ответят ей тем же. Но так было при жизни. При мысли о том, что тот же голос звучит из могилы и доносится с вершины холма, от самого кладбища, и зависает у меня над головой, волосы у меня встали дыбом.

– Вот так вот, сэр. – Мистер Тейлор смотрел на печку, красные отсветы падали ему на лицо. Казалось, в голове у него бушует пожар. – Первым делом я позвал: «Флорида, Флорида. Чего тебе надо-то?» А этот ангел-дьяволенок давай дальше хохотать – хоть оглохни. – Мистер Тейлор попробовал рассмеяться, но удалось ему лишь состроить испуганную гримасу. – «А надо мне…» Вот тут она и сказала «А надо мне». – Голос его звучал, точно порыв ветра, страдающего бронхиальной пневмонией. Он прогудел: – «А надо мне ребе-еночка».

Мы с Бейли хором осели на пол, где гулял сквозняк.

Мамуля произнесла:

– Право же, брат Тейлор, вам все это приснилось. Верно ведь небось говорят, что, когда тебя перед сном какая мысль одолевает…

– Ох, нет, мэм, сестра Хендерсон, сна у меня не было ни в одном глазу – как вон сейчас.

– А увидеть ее вам удалось? – Выражение лица дяди Вилли стало задумчивым.

– Нет, Вилли, видал-то я только этого толстенького беленького ангелочка. А вот голос ни с чем не перепутаешь… «Надо мне ребеночка».

Студеный сквозняк заледенил мне ступни и спину, а спектакль мистера Тейлора захолодил кровь.

Мамуля сказала:

– Сестра, ступай принеси длинную вилку – вытаскивать картофелины.

– Мэм?

Неужели она действительно имеет в виду длинную вилку, которая висит на стене за кухонной плитой – на страшном расстоянии в миллион миль отсюда?

– Ступай, говорю, принеси вилку. Картофель подгорает.

Я выпростала ноги из тенет страха и едва не наткнулась на печку. Мамуля сказала:

– Этот ребенок даже об узор на ковре спотыкается. Продолжайте, брат Тейлор. Она еще чего сказала?

Знать, сказала или нет, мне не хотелось, но еще страшнее было выйти из освещенной комнаты, где вокруг приветливого огонька сидело все мое семейство.

– Ну, она «А-а-а-ах» еще несколько раз сказала, а потом ангелочек пошел прочь по потолку. А меня чуть кондрашка от страха не хватила.

Я добралась до безлюдного океана тьмы. Выбирать особо не приходилось. Я знала, какой мукой будет пробираться сквозь плотный мрак в спальне у дяди Вилли, но все лучше, чем оставаться и слушать дальше такую-то жуть. Кроме того, нет ничего хуже, чем разозлить Мамулю. Когда она бывала мной недовольна, она заставляла меня спать на краю постели, а в эту ночь – это я знала точно – мне нужно будет пристроиться у нее под боком.

Нога шагнула во тьму, и ощущение оторванности от мира едва не ввергло меня в панику. В голову пришла мысль, что я, наверное, никогда больше не выйду на свет. Я поспешно отыскала дверь, ведущую обратно к привычному, но стоило ее открыть, на меня тут же нахлынула страшная история, попыталась проникнуть в уши. Я затворила дверь.

Понятное дело, я верила в призраков, оборотней и «нечисть». Меня воспитывала ультрарелигиозная бабушка, негритянка с Юга; не вырасти я суеверной, это было бы ненормально.

Поход в кухню и обратно вряд ли занял больше двух минут, однако за это время я успела увязнуть в трясине на кладбищах, перешагнуть через пыльные надгробья и удрать от нескольких стай черных, как ночь, кошек.

Вернувшись в круг семьи, я про себя отметила, что устье докрасна раскаленной печки очень похоже на глаз циклопа.

– Тут я вспомнил, как оно было, когда мой папаша помер. Мы же с ним, как вы знаете, очень друг друга любили.

Мистера Тейлора и самого явно заворожил этот его мир загробной жути.

Я прервала поток его воспоминаний:

– Вот вилка, Мамуля.

Бейли лежал на боку за печкой, глаза у него блестели. Угрюмый интерес мистера Тейлора к собственной истории явно казался моему брату даже более захватывающим, чем само повествование.

Мамуля опустила руку мне на плечо и заметила:

– Ты чего-то дрожишь, сестра. Что случилось?

По коже все еще бежали мурашки от пережитого страха.

Дядя Вилли рассмеялся и заметил:

– Ей, наверное, страшно было идти в кухню!

Его визгливый смешок меня не обманул. Всех смутило это соприкосновение с неведомым.

– Нет уж, сэр, в жизни своей я ничего не видел так же отчетливо, как того ангелочка. – Челюсти мистера Тейлора механически перемалывали и без того разжеванный батат. – Так смеялся – будто в доме пожар. Вы как считаете, что бы это могло значить, сестра Хендерсон?

Мамуля откинулась на спинку своего кресла-качалки, на лице полуулыбка.

– Если вы, брат Тейлор, точно уверены, что вам это не приснилось…

– Ни в одном глазу у меня сна не было. – Он опять начинал сердиться. – Как вон сейчас.

– Тогда, наверное, это означает…

– Уж я-то пока еще сон от яви отличаю.

– …может, это означает: сестра Флорида хочет, чтобы вы поработали с детишками в церкви.

– Я вот Флориде вечно одну вещь повторял: никогда тебе и слова не дадут вставить.

– А может, она пыталась вам сказать…

– Я пока еще, знаете ли, в своем уме. Голова у меня такая же светлая, как…

– …что вам стоит поучительствовать в воскресной школе…