— Это правда? — резко вскинула голову Мэри. — Ты так думаешь?
Джаррет действительно так думал, когда увидел рану в первый раз. Теперь же, при виде отчаяния, сквозившего во взгляде Мэри, он не решился сказать ей правду.
— Если я что и думаю, — промолвил он, не в силах подавить обреченного вздоха, — так это то, что в моих седельных сумках наверняка отыщется кое-что, подходящее для такого случая.
Глава 11
Как только Джаррет вышел, Райдера наградили торжествующей улыбкой, на которую он не смог не ответить.
— Как ты это проделываешь? — недоумевал разведчик. — Как тебе удается заставлять людей плясать под свою дудку — даже против их воли?
— Я предпочитаю называть это нежеланием мириться с обстоятельствами, — открыто призналась Мэри. — Честно говоря, я просто подзадориваю тех, кто готов опустить руки, — вот и все.
Райдер все же решил, что истина лежит где-то посередине. Не то чтобы Мэри не умела пользоваться логикой или тактикой пробуждения в людях азарта — но нельзя было сбрасывать со счетов и ее способность заставить окружающих поверить в себя и в то, во что верит она сама, а уж поверив, они добровольно становились ее последователями.
— Ты бы лег, — заметила она. — И так ведь стал белее мела.
Раненый понимал, что он не в том состоянии, чтобы спорить с Мэри.
Сидя на краю кровати, Мэри влажной тряпкой отерла пот с его лица.
— Я бы хотела сама услышать от тебя рассказ про твою жену.
— Знаю. — Райдер блаженно зажмурился под прохладными прикосновениями влажной ткани. — Это было давным-давно, я женился еще до того, как меня отыскал дядя, до Вестпойнта. Временами мне даже кажется, что все это случилось не со мной. Картинка смазана временем — так же как и детство в Огайо. Разные страны. Разные жизни.
Перед Мэри лежал человек, имеющий корни в двух разных мирах — и не принадлежащий ни одному из них.
— Хотела бы я знать, где тебе суждено обрести покой?
Раненый утомленно приоткрыл глаза и всмотрелся в ее лицо, скрывавшее под безмятежно-невинными чертами неукротимый темперамент… его ангельская воительница!
— В твоих объятиях, — заявил он таким тоном, словно это подразумевалось само собой. — Только в твоих объятиях.
Мэри затаила дыхание. Любовь и доверие, вложенные в эти слова, не позволяли усомниться в их искренности. Опомнившись, она торопливо наклонилась и поцеловала его в губы.
— Тем больше у тебя причин поскорее поправиться, — заявила она и добавила:
— Чтобы оказаться в них снова.
Райдер обессиленно закрыл глаза, тихо прошептав что-то. Раненый не мог сопротивляться навалившемуся на него забытью. Последнее, что он запомнил, — Мэри обтирает ему лицо, шею и плечи. Влажная тряпка была холодной, а ее Руки — горячими.
Она не оставила своего занятия и тогда, когда Райдер заснул. Осторожно убрав с его лица слипшиеся волосы, она погладила спящего по заострившимся скулам.
— Он спит? — поинтересовался вошедший Джаррет. — Или потерял сознание?
— По-моему, и то и другое, — откликнулась Мэри и направилась к воде, чтобы прополоскать тряпку. — Как ты нас нашел?
Джаррет не спеша избавился от седельных сумок и лампы, слегка сбил шляпу на затылок и ответил:
— Он так все измазал кровью, что по следу мог пройти даже новичок.
— Именно этого Райдер боялся, — кивнула Мэри. — Где ты напал на след?
— У того утеса, откуда он свалился. Сначала пришлось спуститься на дно ущелья, на случай, если там оставались ваши тела, а потом карабкаться назад по его же кровавому следу. То, что он выжил, — просто чудо. У него даже все кости целы.
— Если не считать двух ребер, — уточнила Мэри.
— У этого малого железная воля, — задумчиво покачал головой Джаррет.
— Он стремился вернуться ко мне, — просто призналась девушка. — Ты бы сделал то же самое для Ренни.
— Но ведь я люблю твою сестру!
— Да ну? — язвительно ухмыльнулась Мэри.
Джаррет посмотрел на нее, потом на Райдера так, словно у него только что открылись глаза.
— Понятно, — медленно протянул он. — Стало быть, вот оно как. А ты, значит, любишь его?
— Если что-то и есть, — отчеканила она, — то не ты первый об этом услышишь! Подобные новости предназначены прежде всего для Райдера.
Растерянно улыбаясь, Джаррет повертел в руках шляпу и бросил ее в кресло-качалку.
— Да, ты у нас большая мастерица играть втемную. Тогда позволь довести до твоего сведения, что твоя мамаша полагает, что ваша любовь видна невооруженным взглядом.
Мэри лишь кивнула в знак того, что услышала его слова.
Джаррет уселся в большое кресло и потянулся за своими седельными сумками, чтобы вытряхнуть их содержимое.
— Как давно он упал?
— Я и сама толком не знаю, — призналась Мэри и пояснила, заметив его недоуменный взгляд:
— Здесь, под землей, нам безразлично, который час там, наверху. У нас нет часов, как нет ни солнца, ни луны, чтобы по ним ориентироваться. По моим прикидкам, со времени падения прошло около недели. Просто я не могу утверждать этого с уверенностью. — Она снова принялась тщательно обтирать Райдеру пот. — А тот утес далеко отсюда?
— Милях в восьми, не меньше.
— Мне приходилось проходить по этой тропе один раз днем и один раз ночью, но я плохо ее запомнила. Утес высокий?
— А разве он тебе не сказал?
— Я и не спрашивала, — покачала она головой. — Меня мало волновали детали — главное, что он вернулся.
— Он пролетел примерно сотни полторы футов, — медленно произнес Джаррет и добавил, услыхав, как Мэри охнула:
— Правда, не сразу. Он цеплялся за скалы. Но выветренная порода рушилась всякий раз, а под конец, пытаясь выкарабкаться, он поскользнулся на собственной крови. Дырка в ноге образовалась оттого, что он проехал по дереву, торчавшему на склоне.
— Примерно так я это себе и представляла, — тяжело вздохнула девушка. — По мне, так лучше бы он вовсе не ходил за этой одеждой. — Тут Мэри пришлось удовлетворить любопытство Джаррета и рассказать, почему на их тропе оказался узел с одеждой. Она не смогла скрыть того, что ощущает себя виноватой в случившемся несчастье, и Джаррет старался убедить ее, что она мучает себя понапрасну.
— В этом мало утешительного, — горько возразила Мэри. — Моя вина остается виною. — Кивнув на кучу мелочей, вываленных из седельных сумок, она спросила:
— Здесь есть что-нибудь для Райдера?
— Бальзамы и настойки, — ответил Джаррет. — Твоя сестра заставила меня их взять — просто так, на всякий случай.