Искусство наследования секретов - читать онлайн книгу. Автор: Барбара О'Нил cтр.№ 20

Я прищурила глаза:

– Его сестра так и не вернулась?

Самир приподнял плечо:

– Нет. Ее так и не нашли. Ей было всего пятнадцать.

– Печально.

– Да, – прошелся взад-вперед парень.

– А ваш отец… он до сих пор живет здесь?

– Угу.

– Во вторник я ужинаю в ресторане Пави.

– Она говорила. Это очень любезно с вашей стороны.

– Это с ее стороны любезно, – парировала я. – А поначалу это ведь был ресторан вашего отца, так? Он все еще помогает Пави?

– Временами, – смахнув древнюю паутину с фотографии в орнаментированной рамке, Самир протянул ее мне: – Вот они, в Индии. Наши бабушки.

Мое сердце екнуло. На черно-белом моментальном снимке были запечатлены две женщины. Индианка смотрела в камеру прямо, не улыбаясь; длинная черная коса свисала с плеча ее сари. Белая женщина, моя бабушка, сидела в кресле, положив руку на голову большой светлой собаки. Она была в безукоризненно пошитой, приталенной сорочке, бриджах и сапогах для верховой езды. И я мгновенно узнала ее лицо.

Потому что это было мое лицо!

– У нас даже волосы одинаковые, – пробормотала я, прикоснувшись к своим вьющимся локонам. Непослушные, они своенравно падали на плечи – совсем как у бабушки Виолетты.

– У отца есть копия этого снимка, – сказал Самир и, пристроившись позади, заглянул через мое плечо на фото: – Я даже испугался, когда вас впервые увидел. Вы словно перенеслись во времени вперед.

Я заглянула в свои глаза, перевела взгляд на свой слишком широкий рот, с него – на подбородок и скулы, гораздо более резкие и решительные, чем утонченные черты мамы:

– Не знаю даже, что и думать…

– А Пави похожа на мою бабушку, – откликнулся Самир, – хотя не так сильно, как вы на леди Виолетту.

Его дыхание взъерошило волосы на моем плече, и смятение, в которое повергла меня фотография, приумножила неловкость от близости его тела. И опять этот ускользающий знакомый запах…

«Так, не все сразу!» Вернув фотографию Самиру, я отстранилась:

– Что-то я разволновалась.

– Понимаю.

Под картиной с пышнотелой обнаженной красавицей, возлежавшей на кушетке, стоял инкрустированный туалетный столик с множеством разных флакончиков. Взяв один из них, я вытянула затычку. Духи высохли, от былого аромата остались лишь последние терпкие нотки. Но это, без сомнения, был «Шалимар».

– Этот флакончик сам по себе, наверное, стоит целого состояния. Это, должно быть, «Лалик», – не выпуская его из руки, я обвела глазами комнату и внезапно ощутила всю тяжесть решений, которые мне предстояло принять. Картины, все эти бесценные сокровища и ненужный старый хлам, загадки и подарки на память, обветшалые стены и идеальный музей ушедшего времени… – Что мне со всем этим делать? Здесь так много всего… Я даже не знаю, с чего начать…

– Вам не нужно принимать решение сегодня, – Самир взял из моих рук флакончик и поставил его на то место, где он стоял – идеальный, не запыленный овал. – Может, на сегодня хватит впечатлений, а? – подтолкнул он меня к двери. – Каждому открытию – свое время.

Кивнув, я бросила через плечо взгляд на залу, когда-то утопавшую в расточительной роскоши. Самир был прав. В тот момент я уже вряд ли могла воспринять адекватно новые откровения и разоблачения. И все же я спросила:

– А у вас есть предположения, где была спальня моей мамы?

– Возможно, – наклонив голову, Самир постучал по губам указательным пальцем: – Дальше по коридору.

Он провел меня мимо нескольких дверей. Одна из них была открыта, и я, конечно, не преминула заглянуть внутрь. Комната оказалась в плачевном состоянии: потолок лежал на кровати, отклеившиеся обои свисали со стен покоробленными, заплесневевшими полотнами. Около изысканной лестницы я остановилась и скосила взгляд вниз, к ее основанию. А потом подняла глаза к галерее:

– Мы можем подняться туда?

– Конечно. Но, пожалуй, это лучше сделать в другой день.

– Ох, извините! Я в своей ненасытности, наверное, замучила вас.

Рот Самира слегка выгнулся. В тусклом свете его глаза лукаво блеснули, призывая меня погрузиться в их бездонную черноту, узнать, что за нею скрывалось. Так мужчины не смотрели на меня настолько давно, что я не сразу поняла, что это было.

– Мне нравится ваша ненасытность, – рука Самира взметнулась вверх, пальцы лишь слегка коснулись моего локтя и тотчас же отпрянули в сторону. – Но мне показалось, что вы устали.

– Я?

– Вы начали прихрамывать.

– А-а, – я только в этот миг почувствовала, что нога действительно стала побаливать. – Похоже, вы правы. Но мне, правда, хочется увидеть мамину комнату. Если это возможно…

– Конечно, – Самир предложил мне руку, и мне очень захотелось прильнуть к нему вплотную, уловить запах его рубашки.

Пришлось взять себя в руки.

– Показывайте путь, – отмахнулась я от руки парня с легким смешком.

– Думаю, вот эта комната была опочивальней вашей матушки, – произнес Самир, распахнув передо мной полуоткрытую дверь. Черно-белый кот спрыгнул с кровати и сначала юркнул под нее, а когда мы вошли, прошмыгнул мимо нас в коридор. Похоже, в усадьбе обосновалась целая колония диких кошек. «И что с ними будет, если я затею в доме ремонт?» – почему-то подумалось мне.

Мамина спальня сохранилась не так хорошо, как бабушкина. И меблировка ее оказалась скромнее. Никаких картин или флакончиков с духами. Постель была убрана, потолок практически голый. На большей части стены с окнами кривились водяные разводы, а в углу с потолка предостерегающе свисали отваливающиеся куски лепного фриза. Я попыталась выдвинуть ящик комода, но он от сырости разбух и не поддался.

Больше рассматривать здесь было нечего. Я испытала гораздо большее разочарование, чем следовало, и тот же прилив эмоций, что накатил на меня в торговом центре, выплеснулся на лицо слезами, потекшими из глаз. В смущении отвернувшись от Самира, я поспешила смахнуть их с щек руками.

Но это не помогло. Тоска по маме захлестнула меня с новой силой. Возможно, это была ее комната. Быть может, она засыпала в ней тысячи раз. Самир, должно быть, понял, что я заплакала, но с деликатностью отошел в сторону. Через пару минут я сделала глубокий вдох и огляделась. У ближайшей стены стоял красиво декорированный гардероб. Я попробовала отворить его дверцы. Они открылись легко; внутри висели вечерние платья – истлевшие настолько, что превратились в отрепья, цеплявшиеся друг за друга нитями. Дотронься я до них, и они бы рассыпались в прах. Но в глубине шкафа я заметила какой-то предмет. И, как можно осторожнее отодвинув подолы нарядов, достала его. Одно из платьев упало с вешалки, но меня это уже не озаботило.

В моей руке оказалась картина. Маленькая – примерно десять на десять дюймов. И явно работа молодой художницы, еще не освоившей в совершенстве все те техники, что впоследствии отличали мамины картины. Тон был темным, и изображению не хватало той фантазийной причудливости, что отличала ее поздние картины и рисунки леса. Но это, несомненно, был тот же лес. Только угрюмый, даже зловещий. Деревья, трава, переплетающиеся тени, глаза, смотрящие отовсюду…