Только правда и ничего кроме вымысла - читать онлайн книгу. Автор: Джим Керри, Дана Вачон cтр.№ 18

– Заткнитесь!

– Простите! – воскликнули трое в один голос.

Пыл угас.

– Мао лепит историю, для этого нужна плоть, – сказал Хопкинс, вытаскивая застрявшую в волосах Кауфмана крошечную креветку. – Неблагодарное занятие – помните про Яхве и потоп? Мао наслаждался всемогуществом. Он тоже создавал людей.

– Попробуй отключить эмпатию, – посоветовал Кауфман. – Сможешь?

– Пытаюсь, – ответил Керри. – Но не могу избавиться от ощущения скрытой угрозы. Как будто он подчинил меня себе. Как будто вот-вот поглотит меня, понимаете? Со всеми потрохами.

– Откройся ему.

– Я боюсь, Чарли.

– Это нормально, – заметил Хопкинс. – Ты гораздо ближе к Мао, чем тебе кажется… Впрочем, как и большинство американцев. Смерть религии. Общество, помешанное на промышленных квотах. Рыночные отношения, обесценивающие личность. Правящие элиты безо всякого чувства ответственности. Разве Мао не отец современного капитализма? Более того, разве не он удачно пристроил звезд в этом капитализме? Немного развлечения не помешает. Для отвода глаз. Вечно ухмыляющийся бог-подделка. Люк, это твой отец.

– Кто тебе это сказал?

– Темные рыцари.

Керри закатил глаза – нет, это уже слишком.

– Не засоряй ему мозги «Звездными войнами», – сказал Кауфман. – Иначе мы получим азиатского джедая.

– Расслабься, мальчик Чаки, – проворчал Хопкинс.

– Ты слишком много о себе возомнил… Ты кто такой? Ты просто чтец. Хауди Дуди ^[29]. А я ныряю за словами в человеческое дерьмо!

– О, мальчик Чаки, – сказал Хопкинс. – Не хвастайся.

– Я никогда не хвастаюсь. И прекрати называть меня Чаки.

– Слушайте, вы оба, – вмешался Керри. – Хватит уже!

– Чаки-Чак!

– Еще раз так меня назовешь… – Кауфман просунул руку под подушку и сжал кольт. – Еще раз назовешь меня Чаки, и ты…

– Ребята. Стойте, я серь…

– Кто засунул боп в боп-шу-боп-шу-боп, – весело запел Хопкинс. – Кто засунул Чака в чаки-раки-дин-дон? ^[30]

Чарли вдруг испугался, что собственный проект уплывает у него из рук, выхватил из-под подушки кольт и прицелился в Хопкинса. Тот попытался обезоружить Кауфмана. Они сцепились. Перепачканный в соевом соусе палец Чарли скользнул по спусковому крючку, и пуля задела плечо Керри. Звук выстрела отрезвил, в ушах звенело. Рана слегла пекла, но вместо страха Джим чувствовал сладостный трепет и радостное осознание, что он еще никогда не был таким живым. Губы Керри скривились в злорадной ухмылке.

– Дух Мао снова с нами, – сказал Хопкинс. – Пора разбегаться.

Керри с Хопкинсом ушли, и Кауфман остался один в своем унылом номере.

Некоторое время он успокаивал себя, лежа на стеганом одеяле и практикуя осознанное дыхание. Затем взял с прикроватной тумбочки коробок и бережно его открыл. Внутри, на фактурной хлопковой ткани, покоились тела Яна и Дина, его любимых бабочек. Кауфман нежно погладил их крылья, представив, как это будет смотреться в его шедевре: команда цифровых эффектов оживит бабочек, и они, взмахивая крыльями, вылетят у него из рук, запорхают по комнате, поблескивая во флуоресцентном свете.

Керри оставалось только мечтать о таком спокойствии, реальном или вымышленном.

Дома лежал сценарий диснеевского проекта без названия «Веселая фабрика Play-Doh». Обычно Керри игнорировал такую ерунду, но на конверте от Creative Artists Agency, крупнейшего в калифорнийской пустыне комбината по переработке культур, красовалась приписка: «Важно». Джерри Кархариас приложил записку от руки:

«Привет, Джим,

Джек Блэк, Джуд Лоу, Антонио Бандерас, Кэти Перри, Зои Салдана, Уэсли Снайпс тоже в деле. И Джеки Чан! Представляешь, что это значит для Азии? Прекрасный шанс показать себя командным игроком. Ты мой любимчик!

Джерри»

Когда-то он вошел в Рим с триумфом. Опуститься теперь до проплаченного Hasbro фильма? Керри перевязал рану на плече, улегся в постель рядом с Джорджи. Мысли хаотично скакали, пока Керри не провалился в ночной кошмар воспоминаний, которым он так сопротивлялся под руководством гуру Натчеза Гушу.

Сорок лет назад семье Керри пришлось переселиться в маленькую каменную сторожку при заводе Titan Wheels на окраине Торонто. Керри снова мысленно перенесся туда. Зимняя стужа. На ботинках налипший грязный снег. Отец, проработав бухгалтером тридцать лет, остался ни с чем. Им всем пришлось пойти в уборщики. Отца уволил собственный зять, Билл Гриффитс, человек, чье имя в личной битве Перси Керри стало синонимом жестокости судьбы.

– Проклятый Билл Гриффитс, – плевался отец, узнав про непокрытые чеки.

– Проклятый Билл Гриффитс, – вздыхал он, разглядывая в зеркале залысину.

Во сне Керри подходит к дому и заглядывает в окно – настолько хрупкое от мороза, что вот-вот лопнет. Мать, Кэтлин, замешивает лук и сельдерей в фарш с истекающим сроком годности. Мать купила его по акции в супермаркете. Этот запах часто играл с ним злую шутку, порождая надежду, что у них на обед стейк.

Керри звонит, но мать не реагирует.

Он обходит дом и направляется к серой громаде фабричного корпуса. Свет прожекторов пробивается сквозь туман. Керри знает, что его ждут внутри.

Поеживаясь, пересекает пустынный двор. Проходит через погрузочную площадку, штампует в контрольных часах табельную карточку, в рабочей раздевалке влезает в комбинезон уборщика, зашнуровывает рабочие ботинки Kodiak со стальными мысами и натягивает желтые резиновые перчатки. Берет швабру и катит мусорное ведро на колесиках в уборную, где начинается его смена. Рабочие с Ямайки любят поразвлечься и заодно его помучить, нагадив в писсуары. Рукой в резиновой перчатке Керри вытаскивает липкий кал и, чувствуя, как рвота подступает к горлу, протирает керамику дезинфицирующим средством.

Вдалеке слышится игривая мелодия, как из фургончика с мороженым.

Она звучит все громче и назойливее. Керри идет по тусклому коридору к стальным дверям. За ними фабричный цех, где работают отец с братом. Но цех не похож на тот, что был десятилетия назад. Вместо фабрики Titan Wheels здесь «Веселая фабрика Play-Doh» со станками карамельного цвета, извергающими фонтаны искрящегося теста.

– Джимми! – кричит откуда-то сверху отец. Керри поднимает голову и видит отца, застрявшего в гигантской неоново-розовой воронке. Разноцветные лезвия отсекают ему ноги. Они уже изрубили его по пояс, но Перси Керри сияет, как католический мученик, устремив взор в небеса.