— Его мясо, — Лидочка указала на стеклянную банку позади аквариума с мертвыми засохшими червями. — Надо другой — и он привозить. Но не захотел с вами. Он только с нами — со мной и с Августа. А вы большие, вы ему не нужно.
— Только с вами он хочет общаться, пацан безымянный, ваш принц. — Полковник Гущин взял в руки банку с дохлыми червями.
Затем он наклонился к аквариуму и… Лицо его внезапно изменилось. Удивление… тревога…
— Макар, Клавдий, ну-ка, взгляните сами, я без очков вблизи, — шепнул он.
Они оба тоже наклонились. Жаба-«принц» пялилась на них выпуклыми глазами, не мигая. Золотая корона на голове жабы была вырезана из обычной золотой фольги, аккуратно склеена.
— Вы ничего не замечаете странного? — хрипло спросил полковник Гущин.
— Нет… а что… ох, вот черт! — Макар не удержался.
И Клавдий, занятый короной и глазами земноводного, тоже разглядел, что так насторожило полковника Гущина.
Стежки бурых ниток…
Золотая корона из фольги была крепко пришита с двух сторон нитками прямо к бородавкам на голове жабы.
— Жабу вам парень подарил? — уточнил полковник Гущин, присаживаясь на корточки пред Лидочкой.
Она кивнула.
— А как он здесь оказался, на конюшне? На лодке приплыл?
Лидочка снова кивнула.
— Но по озеру постоянно плавают на лодках! — воскликнула Вера Павловна. — Мы и внимания с Машей не обраща…
— Когда папа уехал, парень… то есть ваш принц приплыл на лодке и познакомился с вами? — продолжал расспрашивать Лидочку Гущин.
— Да, мы скучать с Августа. Он плыть, мы ему махать. Ну, просто махать… весело. — Лидочка растерянно смотрела на встревоженные лица взрослых. — Он увидеть и на берег к нам.
— Но дети на берегу были всегда с нами, когда мы на озере, — пылко заявила горничная Маша, заслоняя собой коляску с Сашхеном от аквариума и покалеченной жабы.
— Выходит, не всегда, — полковник Гущин тяжело вздохнул. — Ладно, ничего страшного ведь не случилось. Лидочка, а где ваш принц, этот пират высаживался на берег тайком? Так, что его видели только вы с Августой? Он ведь не единожды к вам наведывался, а несколько раз, аквариум вам подарил.
Лидочка снова взяла его за руку и вывела на улицу из конюшни.
— Завтра утром жабу к ветеринару отвезу, — тихо объявил Макар. — Пусть башку жабью обработает и уберет корону. Надо ж до такого додуматься!
Лидочка повела их по тропинке в траве к берегу озера. Заросли кустов и… маленькая заводь. От нее до конюшни не больше тридцати метров. Клавдий Мамонтов оглянулся на аллею — заводь и кусты заслоняли деревья, если смотреть с аллеи.
— Лидочка, Toad… жаба и есть тот самый ваш тайный друг, про которого ты мне говорила? — спросил Макар.
Лидочка кивнула и глянула на Августу.
— Мой. Августа его не любить.
Клавдий подумал — старшая Августа просто в отличие от маленькой Лидочки хорошо разглядела, что кожа жабы травмирована шитьем. Но сказать этого сестре она не смогла. Вероятно, показывала, да легкомысленная Лидочка внимания не обратила. Или подумала, что так и надо? Но он прогнал от себя подобную мысль. Жестокость… Дети порой ее не замечают не из-за испорченности, а в беззаботности своей.
— Я решил, что друг ненастоящий, воображаемый. Персонаж их любимых мифов. — Макар пожал плечами.
— Кто твои соседи здесь, на озере? — спросил его полковник Гущин.
— Понятия не имею. Никогда соседями не интересовался, — Макар вздохнул.
Гущин глянул на Клавдия Мамонтова:
— А ты что скажешь?
— Не знаю я ничего про соседей, Федор Матвеевич, — признался Клавдий.
— Ты же здесь дело раскрывал — убийство его отца.
— Соседи тогда в поле нашего зрения не попали. — Клавдий Мамонтов глянул на помрачневшего Макара.
Полковник Гущин достал мобильный и позвонил в Бронницы — новому начальнику УВД, спросил, кто живет на берегах Бельского озера в районе заливов.
— Озеро — место тихое, Федор Матвеевич, — ответил начальник УВД. — Ни отелей, ни домов отдыха, ни турбаз, специально чтобы олимпийцам простор дать, где тренироваться. И поселков нет, деревни не близко. Поместье там, которое ваш знакомый, то есть внештатный сотрудник, — бронницкий полицейский усмехнулся, — унаследовал от богатого отца.
— Я в курсе. А кто еще на озере живет? Ближайшие соседи Макара Псалтырникова?
— Один и есть ближайший сосед — Зайцев. Тоже человек весьма обеспеченный, бизнесмен, у него мебельная фабрика в Касьяново. У него хоть и не поместье, но участок большой и особняк.
— У него есть семья, дети?
— А как же? Жена, как я слышал, молодая и сын взрослый от первого брака.
— Взрослый сын? А другие дети есть? Подростки?
— Не в курсе я. Вам справки навести о семье Зайцевых?
— Нет, спасибо. Я сам разберусь.
Полковник Гущин спрятал мобильный.
— Может, пацан из семьи обслуги Зайцевых? — заметил он. — Поехали навестим соседей прямо сейчас и сами глянем — кто такие и чего им от наших детей нужно. Родительский долг исполним, Макар.
Он так и сказал — «наших детей». Макар глянул на него преданно и благодарно. А Клавдий Мамонтов подумал, что наверняка коньяк ударил полковнику в голову. Раз он так рвется на разборку с соседями.
Однако, чуть поразмыслив, он решил — не только корона из фольги, пришитая по-живому к коже земноводного нитками, заставляет Гущина испытывать тревогу от сознания, что человек, который способен на такое, тайком входит в контакт с маленькими детьми Макара.
Есть и еще одно важное обстоятельство.
Но, прежде чем делать выводы, надо выяснить, кто на самом деле этот «тайный друг» — жабий принц.
Глава 12
Дом с медной крышей
Дом соседей на озерном заливе располагался всего в трех километрах к северо-востоку. А по воде и того ближе. Дом окружал сплошной высокий забор. В лучах заката блестела медная крыша, тронутая зеленоватой патиной.
Возле дома стояла «Скорая помощь». Когда полковник Гущин, Клавдий и Макар подъехали, со двора, отворив калитку, как раз вышли врач и медсестра с каким-то оборудованием в медицинских чемоданах и контейнерах. Макар отметил, что «Скорая» принадлежит дорогой частной клинике в Жуковском, услугами которой когда-то пользовался и его отец.
Врачей провожали двое мужчин — один в летах, восточной внешности, смуглый, явно по виду помощник по хозяйству, в рабочем комбинезоне, и молодой парень лет за двадцать, одетый в синюю толстовку и спортивные брюки. Тайного друга — жабьего принца — он был явно намного старше. Не тот.