И я осмелилась задать вопрос.
– А что это были за песнопения? Никогда не слышала таких, по крайней мере, на священных службах.
Настоятельница рассмеялась.
– Это, моя дорогая, – весело ответила она, глянув на меня пронзительными голубыми глазами, – потому что церковь на своих службах не опускается до столь простой и скромной магии.
А Брианна вновь выглядела удовлетворенной – ее слова опять подтвердились.
– Это Колыбельная песнь, моя милая, – продолжила настоятельница. – Но на языке, что древнее самого Тиренделла. Это самое мощное заклинание для защиты от зла, и таковым его делает простота.
Я сразу поняла, о чем она: каждый ребенок Тиренделла знает Колыбельную песнь, нас учат петь ее, когда нам страшно, когда мы просыпаемся от кошмарного сна или оказываемся одни в темноте.
Чернейшей ночью, в час теней
Взываю к Свету я скорей.
И меч, и щит, стрела – вперед,
Не сдамся я, и тень уйдет!
– Она сосредотачивает сильную людскую магию даже в руках непосвященных, Мириам, – пояснила настоятельница. – Никогда этого не забывай и без стеснения используй. Джеррольд – прекрасный человек и хороший волшебник, и он способен научить тебя многому, однако я очень сомневаюсь, что он когда-либо даст тебе нечто более могущественное.
Настоятельница отпустила мое плечо, и я чуть не взмолилась, чтобы она вернула руку обратно. Она словно наполняла меня силой, в которой последние дни я остро нуждалась.
– Живи в Безграничном свете, моя дорогая, – попрощалась она и благословила меня.
– Живите в Безграничном свете, святая настоятельница, – отозвалась я, и она возглавила уходящую армию сестер.
Я больше не сомневалась – это именно армия. Вот только почему настоятельница не оставила кого-нибудь для охраны Авроры?
Но когда они запели и размеренно двинулись за город, к аббатству, на мой вопрос, словно прочитав мои мысли, ответила Брианна.
– Долг сестер много больше, нежели перед Авророй или королевской семьей. Их долг – служить и защищать все королевство. Теперь настоятельница и сестры направят все усилия на поиски любых посягательств темных фей и будут делать все возможное, дабы их остановить, ибо всякое зло дает темным больше сил, и они смогут напасть на все королевство. – Брианна похлопала меня по плечу. – И, по правде говоря, сестры не… лучшим образом подготовлены для такого рода наступательной работы, как вы. Считай их стеной. А ты и Свита – стражи на стене.
Неделю назад моей самой большой проблемой было замесить тесто так, чтобы оно должным образом поднялось. А теперь я – страж на стене крепости.
Жаль, что нельзя прогнать тени, бросив в них булочкой.
– Ты чего так нервничаешь? – спросила Анна, когда я попросила их с Робом последить за Авророй, пока остальные ужинают. – Сестры же сделали дворец неприступным.
– Для того, что просачивается сквозь стены, но не использует двери и ворота, как обычные люди. – Я потерла шею, мышцы ныли. – Да, Джеррольд сказал, мол, шип подбросили не служанки, но это еще не значит, что темные феи не думали использовать людей. Я распоряжусь, чтобы прислали ужин с королевского стола, с голоду вы тут не умрете.
– Что ж, – смилостивилась Анна. – Придется выдерживать свирепые взгляды Мелали всякий раз, как ей будет казаться, что я вот-вот запищу от того, как вкусна еда королей, но я справлюсь.
– Главное, будьте начеку. Возможно, темные феи рассчитывают, что раз сестры нам помогли, нас можно застать врасплох.
Сегодня мне предстояло сидеть за главным столом с папой и мамой, так что я не могла нести пост сама, пусть и хотела. Папа пригласил настоятельницу и архиепископа, а значит, и всех прочих высокопоставленных священнослужителей города, чтобы никто не остался обижен, и потому вся семья должна быть на виду. Подозреваю, таким образом папа решил подчеркнуть, что пусть ради безопасности Авроры мы прибегаем к помощи фей и волшебника, но также полагаемся на силу Безграничного света. Или что-то в этом роде. В такие моменты я была очень рада, что я не принцесса. Сохранять хрупкое эго знати и нужды королевства в равновесии – ох, это свело бы меня с ума.
Итак, уже через час я сидела за столом во втором своем наилучшем платье и с серебряным венком на коротких волосах и вела вежливые беседы с епископом с одной стороны и сестрой какого-то ордена, которая якобы была известной ученой, с другой. Даже не перескажу, о чем именно мы говорили. Чаще всего сестра просто передавала через меня слегка глуховатому епископу вопросы по какой-то сложной теологической теме.
И все это время я думала: «Мы что-то упустили. Я это знаю. Мы что-то упустили из виду». Сперва я просто чувствовала себя не в своей тарелке. Затем начала расти тревога, из-за которой мне стало трудно сидеть на месте и притворяться, что все хорошо.
Наконец, получив от папы тайный знак, что мне можно удалиться, я так и сделала, но не направилась прямиком в детскую. Чутье повело меня в помещения прямо над подземельями.
И тогда я увидела его.
Если бы он не шарахался от стен и не выглядел так, будто пытался найти выход, я бы, может, даже его не заметила – тени среди теней, рыцарь в полном доспехе, но только по пояс. А ниже пояса была… пустота.
Умертвие. Не то чтобы я когда-либо их видела, но читала о них в страшных сказках. Оно же не привязано ко дворцу, правда? Их давным-давно изгнали, и архиепископ каждые девять лет проводил церемонию заново, чтобы не пробудились новые. Это умертвие, должно быть, прислали сюда извне. Может, прошлой ночью, а теперь, из-за благословения сестер, оно очутилось в ловушке.
Обычно оно просочилось бы прямиком сквозь стены в детскую. Но благодаря заклинанию, которое сестры наложили на все стены дворца, умертвию приходилось пробираться через открытые двери, комнаты, лестницы, как любому смертному.
Но чтобы добраться до детской, у этого умертвия уйдет не так много времени, а там он убьет Аврору одним прикосновением. Нужно бежать.
Я подхватила юбки и рванула наверх, благодарная папе за то, что он позволил мне носить меч даже с платьем.
Я знала все короткие пути и сбросила туфли на мягкой подошве, чтобы остаться босиком. Иначе сломала бы шею на полированных полах. Я взлетела по лестнице для прислуги, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и ворвалась в детскую, чем напугала Мелали, Анну и Роба.
– Умертвие! – охнула я, отпуская юбки и выхватывая меч, и развернулась лицом к единственной двери в комнату.
– Я позову остальных, – мигом отозвалась Мелали и убежала гораздо быстрее, чем я от нее ожидала.
– Что будем делать? – спросила Анна, обнажая свой клинок.
– Понятия не имею, но придется придумать, потому что оно уже на пути сюда, и никто его не увидит, кроме нас, Джеррольда и, наверное, настоятельницы Эверона.