На чаше весов - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Кочетова cтр.№ 21

— Ты в таком виде по улице шел? — Неожиданно спрашиваю я, не успев подумать. Хочется поймать слова и пихнуть их обратно в рот. Но слово, как известно, не воробей. К сожалению.

— Доброе утро. Нет. Мне не приходится ходить по улице, спортзал в подвале. — Отвечает Вадим, и внезапно ухмыляется. Самоуверенно так ухмыляется.

О боже. Не знаю, что он там о себе возомнил. Но я просто спросила, не подумав. В голове пронеслась картинка, как он идет мокрый и разгоряченный под пронизывающим ветром, и мой рот выдал вопрос даже раньше, чем мозг должным образом обработал увиденное. Я бы не стала переживать о том, что он простудится. Я вообще не стала бы переживать, о чем бы то ни было, если это было бы хоть немного связано с его благополучием.

Я. Просто. Не успела. Подумать. Точка.

Вадим идет по направлению к ванной и по пути снимает футболку, я вижу его голую спину, с четко очерченными волнами трапециевидных мышц и поспешно отвожу взгляд, еще до того, как он скрывается за дверью ванной.

Перевожу дыхание и снова пытаюсь сосредоточиться на тексте, но внезапно понимаю, что Вадим не взял с собой сменную одежду. Мое воображение тут же рисует образ Вадима, выходящего из ванной, с обернутым вокруг бедер полотенцем. Эта картина в моей голове заставляет меня резко подскочить с дивана, и прихватив несколько чистых листов и ручку, отправиться в свою комнату.

Пожалуй, мне было бы лучше прогуляться, проветрить мозги, но у меня нет ключей от квартиры, поэтому я просто открываю окно. В комнату тут же врывается холодный осенний ветер, и я с удовольствием вдыхаю полные легкие воздуха.

Закутываюсь в плед, усаживаюсь по-турецки и, взяв лист бумаги, принимаюсь рисовать. Рисование всегда помогало мне справиться с нахлынувшими эмоциями и разложить их по полочкам. А сейчас мне это жизненно необходимо. Я не понимаю, что со мной.

Я должна бы злиться и ненавидеть Вадима, но ни того ни другого я не отмечаю. Вадим вызывает во мне странное волнение, ненужные воспоминания и неясную тоску.

Эти неправильные чувства необходимо сублимировать. И в этом мне прекрасно помогают появляющиеся на белом листе зигзаги, линии и штрихи.

Увлеченная процессом, я не сразу замечаю стук в дверь. Вадим входит, не дожидаясь ответа, и бросает на кровать связку ключей.

— Я ухожу на работу. К трем будь готова, поедем к Матвеевским товарищам. Я оставил тебе денег на кухонном столе. Можешь прогуляться. Пообедать можно в кафе на первом этаже. — Говорит он, и разворачивается, но вдруг снова поворачивается и с недовольным прищуром добавляет. — Только, прошу тебя. Давай сегодня без приключений, ладно?

Цокаю языком и закатываю глаза, отворачиваясь. Через время слышу, как за ним закрывается входная дверь, и выхожу из спальни.

Ноутбук и бумаги с журнального столика исчезли, но появилась небольшая стопка купюр, крупного номинала. Сгребаю деньги и прихватив телефон с ключами, выхожу из дома.

У консьержа, сидящего на первом этаже, спрашиваю, как пройти в ближайший торговый центр. Он рассказывает мне маршрут и я, решив, что это недалеко, отправляюсь пешком. О чем жалею довольно быстро: в тонкой куртке на почти голое тело, не считая майки, мне очень некомфортно и холодно. Я собиралась купить только комплект белья, но теперь решаю купить еще и свитер. Экономить деньги Вадима я не собираюсь.

Я не люблю магазины, не люблю любые места, где скапливается большое количество людей, поэтому, я планирую купить вещи как можно быстрее, даже без примерки, но поднявшись на второй этаж, замечаю, что, несмотря на то, что почти на всех витринах магазинов крупными буквами пестрят объявления о тотальной распродаже, покупателей не видно. Еще месяц назад семидесятипроцентный sale заставил бы этот торговый центр затрещать по швам от наплыва клиентов, сейчас же магазины пусты.

Я немного расслабляюсь, и, купив нужную одежду, спускаюсь в супермаркет. Здесь тоже довольно уныло. Полки пустуют, на тех немногочисленных товарах, что все еще доступны к продаже, красуются какие-то запредельно высокие ценники.

Достаю стопку купюр из кармана и поджимаю губы. Вадим явно давно не был в магазине. Раньше этих денег вполне хватило бы на месячную закупку, теперь же едва хватит на двухдневное пропитание.

Загрузив в тележку продукты, я растрачиваю добрую половину денег. А потом растрачиваю еще немного, отправившись домой на такси.

Дома из купленных продуктов готовлю обед, гадая как отнесется Вадим к тому, что я хозяйничаю на его кухне, и станет ли он есть то, что я приготовила, ведь, судя по девственно чистой кухне, он привык питаться вне дома, но понимаю, что мне все равно, я готовлю не для него. Я должна питаться правильно, чтобы поддерживать работу сердца, так что никакие кафе или фаст-фуды мне не подходят.

Пообедав, принимаю душ. Мое тело и волосы пахнут мужскими ароматами, но мне это даже нравится. Так я чувствую себя… не знаю, сильнее что ли.

Это совсем не потому, что мне нравится пахнуть Вадимом.

Восемь лет назад

Я не вижу Вадима долгих три недели.

Он не звонит и не приходит. На мои звонки отвечает редко и ссылается на то, что очень занят на работе.

Я скучаю. Я едва не вою. Я чуть ли не лезу на стену от тоски.

Я не звоню и не тревожу его, просто жду. Послушно жду.

Но через три недели все же не выдерживаю. Иду к зданию ОВД и сижу на скамейке, ожидая. Я хочу увидеть его хоть одним глазком. Мне не хватает его, он нужен мне как воздух. Я сижу больше двух часов, пока наконец не вижу его. Он выходит из здания и не спеша идет к своей машине. Я подкрадываюсь сзади и бросаюсь к нему на шею. Я улыбаюсь, довольная собой и своим сюрпризом, но Вадим поворачивается и недовольно смотрит на меня. Говорит, что торопится, что ему некогда, и мне не стоит приходить сюда и поджидать его. Он говорит, что я не должна звонить ему на работу и отвлекать.

Вадим сухо прощается со мной, и сев в машину, уезжает. Я стою, словно облитая грязью с ног до головы и чуть не плачу. Хотя нет. Я плачу. Плачу всю дорогу домой. А дома уже рыдаю в голос.

Я не понимаю, что произошло. Что я сделала не так в тот последний вечер. Я вела себя глупо? Слишком развязно? Чем я оттолкнула его? Что я сделала? Что?

Почему он так изменился? Почему он больше не хочет видеть меня? В чем я виновата?

В глубине души я уже знаю все ответы на свои вопросы. Я догадываюсь обо всем уже очень давно. Но признавать очевидное отказываюсь. Мой Вадим не такой. Мой Вадим идеальный. Мой Вадим — моя любовь. Он добрый, понимающий и справедливый. Он не способен использовать кого-то ради своей выгоды. Он был со мной, потому что что-то чувствовал ко мне. Да, я никогда не могла прочитать эти чувства, но это только потому что он очень закрытый и малоэмоциональный. Только и всего. Только поэтому.

Я плачу, и убеждаю себя еще неделю. Неделя страданий, недоумения, обиды и тоски. Неделя боли, и я уже не знаю во что я верю. Я не верю уже ни во что. Я впадаю в уныние и перестаю бороться со своими собственными мыслями. Мне уже почти безразлично, где правда. Я не вижу Вадима, я погибаю без него, а причины не имеют значения.