На чаше весов - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Кочетова cтр.№ 20

— Это последнее дело, я обещаю. Я раскрою его и больше никогда не попрошу тебя…

— Не проси меня и сейчас. Пожалуйста. — Перебиваю я громким шепотом и смотрю на него умоляюще.

Вадим вздыхает, опуская глаза в пол. С минуту сидит молча, размышляя. Я смотрю на его макушку и чувствую боль в груди. Сейчас он просто встанет и уйдет. И я больше никогда его не увижу.

Но Вадим не уходит. Он внезапно поднимает глаза и скользит взглядом по моим ногам, затем выше, пока не доходит до моего лица. Медленно встает и делает ко мне пол шага. Пол шага в этой кухне достаточно, чтобы оказаться так близко, что перехватывает дыхание. Заправляет прядь волос за ухо, но руку не убирает. Его пальцы замирают около моего лица и медленно прикасаются к коже. Его пальцы холодные, но прикосновение обжигает. Он проводит большим пальцем по моей скуле вниз и прикасается к краю нижней губы. Я замираю. Не двигаюсь. Не дышу. Мое сердце не бьется.

— Я прошу. Мне нужна твоя помощь, Агата. — Тихо шепчет Вадим. Он стоит так близко что я ощущаю колебание воздуха от его шепота. — Ты нужна мне, Агата.

Я хочу остановить этот момент. Поставить на паузу и прожить его подольше.

Ты нужна мне Агата. Лучшие слова, которые мне когда-либо приходилось слышать.

Я сдаюсь, я соглашаюсь. Я готова на все ещё до того, как его губы касаются моих.

Поцелуй убивает меня и воскрешает. Он выворачивает наизнанку все мои чувства, вытаскивает из груди мое сердце и навсегда отдаёт его Вадиму.

Знаете, все — ложь. Все песни, стихи, фильмы, книги. Все, где рассказано о любви — ложь. Все — жалкая пародия. Любовь невозможно описать словами. Её невозможно передать. Ею можно только жить.

И я начинаю. Я живу и дышу одним лишь Вадимом. Я делаю все, что он говорит, я исполняю все его просьбы. Я следую за ним в само пекло. Я становлюсь его марионеткой. Я продаю себя ему в рабство.

Я готова ради него на все. Поверьте, если вдруг выяснится, что, дыша, я отбираю у Вадима кислород, я научусь не дышать. Я готова отдать ему жизнь, если потребуется.

Вереницей закручиваются какие-то разговоры, допросы, люди, свидетели, подозреваемые.

Я уже не помню, что такое жизнь без боли, тошноты, головокружения. Мое тело слабеет, мне трудно передвигаться. Я истощена и измучена. Я часто теряю сознание без причин. Доктор на каждом еженедельном приеме уговаривает меня лечь в больницу, говорит, что я хожу по минному полю, и еще один инфаркт я не переживу. Он убеждает, даже угрожает, но я твердо отказываюсь. Я должна быть с Вадимом. Я нужна ему.

Я умираю. Медленно, но уверенно. Я это чувствую. Чувствую, как жизнь покидает меня. Моя помощь Вадиму убивает меня. Но он целует меня, и я воскресаю. Его поцелуи возвращают меня к жизни.

Мы целуемся много и часто. У него в машине, у меня дома, на улице. Он целует меня, но никогда не переходит некую выставленную им самим границу. Я готова отдать ему все, но он не желает брать. Он говорит, что мне нет восемнадцати и нам некуда спешить. Я прошу, но не настаиваю. Я беру все, что он может мне дать. Я люблю его.

Я уже не помню каково это не любить Вадима. Я не помню какой была моя жизнь до Вадима, она кажется мне настолько пустой, что это и жизнью-то не назовешь.

Четыре месяца. Четыре месяца поисков, допросов, изнуряющих разговоров и Вадим наконец раскрывает дело. Он находит необходимые улики и доказательства, и заставляет Захарова признать вину.

В этот день мы празднуем. Вадим приходит ко мне с бутылкой шампанского и тортом. Мы едим, пьем, говорим, смеемся, целуемся. Я счастлива, как никогда. Вадим рядом, такой родной, такой любимый. Такой мой.

Все закончилось, дело раскрыто и теперь мое здоровье пойдет на лад. Я радуюсь этому как ребенок, искренне и самозабвенно. Теперь все будет хорошо.

Заползаю к Вадиму на колени и целую его лицо, каждую черточку, каждый миллиметр.

Я выпила пол бокала и немного пьяна. Мои руки и губы смелеют. Я снимаю с него свитер, прикасаюсь к коже, целую его шею, плечи, и таю, таю, таю. Растекаюсь как жидкость. Млею. Мои руки тянутся к ремню на его штанах, но Вадим меня останавливает. Говорит, что еще рано. Еще не время. И я расстроенно опускаю голову. Вадим поднимает мое лицо и нежно целует в уголок рта. Встает, намереваясь уйти и вдруг вспоминает, что забыл мне кое-что отдать.

Он передает мне конверт и говорит, что это мое вознаграждение. Ласнецов щедро отблагодарил Вадима за поимку убийцы его дочери, и Вадим делит эту сумму между нами поровну, ведь я вложила в это дело сил не меньше чем он. Я возражаю, говорю, что мне не нужны деньги, мне не на что их тратить и я не смогу объяснить маме, откуда их взяла. Но Вадим не принимает возражений, он вкладывает конверт мне в руку и зажимает мои пальцы в кулак. Снова целует и уходит.

Я порхаю от счастья, уверенная, что меня ждет счастливое будущее рядом с любимым, но после того вечера все меняется.

Вадим исчезает.

С трудом разлепляю глаза и отключаю будильник, сообщающий мне о том, что пора пить лекарства, собираясь проспать как минимум до обеда, но яркое солнце, светящее в мое окно, больше не располагает ко сну. Сладко потягиваюсь и, накинув халат, иду в ванную, натягиваю уже высохшее белье и одежду, умываюсь и иду на кухню.

На столе так и лежат разбросанные листы бумаги из дела о Калидусе, которые мы с Вадимом изучали до трех утра, пока я не стала отключаться. Через распахнутую дверь в спальню Вадима, я вижу, что его кровать аккуратно заправлена, значит хозяина нет дома.

Я выпиваю лекарства и завтракаю наскоро приготовленным омлетом, и налив в стакан сок, снова усаживаюсь на диван. Ночью, когда я изучала свидетельские показания помощника Матвеева и его коллег-ученых, мне показалось странным, что все они говорили о том, что в последнее время Матвеев занимался разработкой какого-то иммунного препарата, с пилотным названием ven1, и занимался довольно продолжительное время, но в изъятых из его кабинета материалах, этому проекту были посвящены какие-то жалкие крохи. Лишь пара общих расчетов да неудачное исследование на крысах. Я далека от науки и не знаю, на сколько процесс разработки лекарства является трудоемким, но даже я понимала, что это слишком мало. Со стороны все это выглядело так, будто эта информация была подсунута следствию для отвода глаз.

Могло ли быть, что коллеги Матвеева его прикрывали, я не знала, но мне это не нравилось.

Как и не нравилось то, что ночью я добровольно предложила Вадиму вместе поехать и поговорить с помощником Матвеева.

Поэтому сейчас я решила изучить информацию еще раз, рассчитывая на то, что ночью мой мозг был слишком уставший, и я могла упустить что-то важное.

Я углубляюсь в чтение, но через несколько минут дверь открывается, заставив меня поднять глаза. На пороге появляется Вадим. На нем белая футболка и черные спортивные штаны. Он снимает кроссовки и бросает спортивную сумку куда-то в сторону ванной. Его волосы выглядят влажными, белая футболка практически насквозь мокрая от пота.