Мисс Гёринг удивилась, что он так неприкрыто высказывает праведное негодование.
– Прошу вас, – вымолвила она, – вы не могли б открыть окно?
– Если открою, сюда задует очень холодным ветром, – ответил Энди.
– И тем не менее, – сказала мисс Гёринг, – я бы, наверное, это предпочла.
– Призна́юсь вам, – произнес Энди, неловко ерзая в кресле. – Я только что оправился от скверного гриппа и смертельно боюсь сквозняков. – Он прикусил губу, а вид у него сделался до ужаса встревоженный. – Могу выйти и постоять в другой комнате, если хотите, пока вы тут свежим воздухом подышите, – прибавил он, несколько приободряясь.
– Какая великолепная мысль, – сказала мисс Гёринг.
Он вышел и мягко прикрыл за собой дверь спальни. Мисс Гёринг была в восторге от возможности впустить сюда хоть немного прохладного воздуха и, после того, как открыла окно, положила обе руки на подоконник, слегка их раздвинув, и высунулась наружу. Это бы ей понравилось гораздо больше, не будь она уверена, что Энди неподвижно стоит у себя в комнате, сжираемый скукой и нетерпеньем. Он по-прежнему немного ее пугал, и в то же время она ощущала, что он жутко обременителен. Напротив многоквартирного дома располагалась бензоколонка. Хотя в кабинетике там никого сейчас не было, она оставалась ярко освещена, а радио на конторке работало. Неслись звуки какой-то народной песенки. Вскоре в дверь спальни кратко постучали – это мисс Гёринг и рассчитывала услышать. Огорченно закрыла она окно, не успела песенка доиграть.
– Входите, – окликнула его она, – входите. – Смятенно узрела она, что Энди снял с себя все и остался в одних носках и нижнем белье. Казалось, ему вовсе не стыдно, и держался он так, будто ими обоими по умолчанию подразумевалось, что явится он облаченным подобным манером.
Он сопроводил ее до тахты и вынудил сесть с собою рядом. После чего обхватил ее рукой и скрестил ноги. Они у него были до ужаса тощи, да и в целом, сняв с себя все, смотрелся он невидно. Щекою он прижался к щеке мисс Гёринг.
– Вы не могли бы сделать меня счастливым, как считаете? – спросил у нее он.
– Да ради всего святого, – воскликнула мисс Гёринг, резко выпрямившись, – я думала, вы уже выше этого.
– Ну, никому вообще-то не удается заглянуть в будущее, кстати сказать. – Он сощурился и попытался ее поцеловать.
– Так, а насчет той женщины, – произнесла она, – Белль, у которой не было ни рук, ни ног?
– Прошу вас, дорогая, давайте не будем сейчас о ней. Можете оказать мне такую услугу? – Тон у него был слегка презрителен, но в голосе чувствовалась подспудная горячность. Он проговорил: – А теперь расскажите мне все, чего ни пожелаете. Видите ли… Эти два года я же даром времени не терял. Есть и то немногое, чем я в себе горжусь.
Мисс Гёринг держалась очень солидно. Раздумывала об этом она весьма всерьез – подозревала, что, прими она предложение Энди, ей гораздо труднее будет положить конец своим вылазкам, если ей того захочется. До недавнего времени она никогда еще не заходила опасно далеко в действии по любому пути, какой решалась счесть нравственно верным. Едва ли она одобряла в себе эту слабость, но была до определенной степени здравомысляща и достаточно счастлива, чтобы себя машинально оберегать. Однако чувствовала она себя немного подшофе, и предложение Энди ее довольно-таки манило. «Следует допустить, чтобы то, что не способна совершить воля, частенько сопровождала некоторая беззаботность натуры», – молвила себе она.
Энди глянул на дверь спальни. Настроение у него вроде бы совсем внезапно изменилось – он теперь казался смятенным. «Это не значит, что он не похотлив», – подумала мисс Гёринг. Энди встал и побродил по комнате. Наконец из-под тахты выволок старый граммофон. Долго-долго стирал с него пыль и собирал иголки, разбросанные по вертушке и под нею. Стоя подле этого инструмента на коленях, он вполне увлекся своим занятием, и лицо у него сделалось едва ли не благожелательным.
– Это очень старая машинка, – промямлил он. – Я ее себе раздобыл очень, очень давно.
Устройство было очень маленьким и ужасно устаревшим, а будь мисс Гёринг сентиментальна, ей стало бы немного грустно наблюдать за Энди; она же теряла терпение.
– Я ни слова от вас не слышу, – крикнула ему она ненужно громко.
Не ответив ей, он встал и ушел к себе в комнату. А когда вернулся, на нем вновь был халат, а в руке – пластинка.
– Думаете, я дурачок, – промолвил он, – раз так долго вожусь с этой машинкой, когда мне всего-то и нужно, что поставить вам эту одну пластинку. Это марш; вот. – Он вручил ей пластинку, чтобы она прочла название пьесы и что за оркестр ее исполняет. – Может, – сказал он, – вы и не пожелаете его слушать. Многим маршевая музыка не нравится.
– Нет, прошу вас, поставьте, – вымолвила мисс Гёринг. – Я буду рада, правда же.
Он поставил пластинку и присел на краешек очень неудобного стула довольно-таки в отдалении от мисс Гёринг. Иголка оказалась слишком громкой
[15], а марш – «Вашингтонской почтой»
[16]. Мисс Гёринг стало не по себе, как любому, кто слушает парадную музыку в тихой комнате. Энди же, казалось, наслаждался ею и, пока пластинка играла, отбивал ногою ритм. Но когда музыка закончилась, он, похоже, впал в еще худшее смятение, нежели прежде.
– Вы бы хотели осмотреть квартиру? – осведомился у нее он.
Мисс Гёринг проворно вскочила с тахты, чтобы он не успел передумать.
– До меня в этой квартире жила женщина, шившая платья, поэтому спальня у меня для мужчины как бы такая женственная.
Она зашла следом за ним в эту спальню. Постель он расправил довольно небрежно, а наволочки у двух подушек были посеревшими и мятыми. На комоде с зеркалом у него стояли портреты нескольких девушек, все они до ужаса непривлекательны и обычны с виду. Мисс Гёринг они показались скорее типом исправных прихожанок, нежели любовницами холостяка.
– Симпатичные девушки, а? – спросил Энди у мисс Гёринг.
– Прелестные, – ответила она, – просто прелесть.
– Ни одна из них в этом городке не живет, – сказал он. – Они обитают в разных местах поблизости. Здесь девушек оберегают, а холостяки моих лет им не нравятся. Я их за это не виню. Время от времени кого-нибудь из них я вожу в кино, если на меня стих найдет. Даже сижу у них в гостиных по вечерам с их родителями прямо в доме. Но видят они меня нечасто, это я вам могу сразу сказать.