На вопросы следователя Люция отвечала старательно, но её ответы порадовать его не могли. Сама она ничего не замечала. А Гордей говорил ей, что за ними может следить нанятый Анитой детек- тив.
– Но зачем детективу убивать Гордея? – спрашивала она следователя.
– Незачем, – соглашался тот и продолжал гнуть свою линию. – Промеж вами было точно решено, что Трифонов после развода с женой сразу же поведёт в загс вас?
Девушка ответила утвердительно. Потом она замялась, и следователю это бросилось в глаза.
– Вы что-то вспомнили? – спросил он.
– Нет, то есть да. – Она растерянно посмотрела на него. – Это, наверное, не относится к делу.
– Говорите! – чуть ли не приказал он.
– Просто я долгое время не соглашалась выходить замуж за Гордея.
– Это ещё почему? Он вам не нравился? – спросить о том, любила ли Люция Трифонова, у Наполеонова язык не повернулся. У него в голове не умещалось, как эта девушка может любить человека, который годится ей в отцы. Но её ответ ошарашил его.
– Я очень любила Гордея, – призналась она, и сразу несколько слезинок брызнули из её потухших серо-голубых глаз.
Славин вытащил из кармана платок, сорвался со своего места и протянул его девушке. Она поблагодарила его взглядом, полным слёз.
Наполеонов взмахом руки отправил оперативника на его место.
– Если вы его так сильно любили, – продолжил он расспрашивать девушку, – почему отказывались выходить за него замуж?
– Потому что, – всхлипнула она, – я не хотела строить своего счастья на чужом несчастье. Я думала, что размолвка с женой у Гордея временная, и они могут помириться в любой момент. Хотя он часто говорил мне, что привязанность к нему его жены зиждется только на её любви к его деньгам. Но я не верила ему!
– Почему?
– Разве можно любить человека и выйти за него замуж только из-за его денег. – Люция посмотрела на следователя широко раскрытыми недоумевающими глазами.
Наполеонов крякнул, Славин на пару минут отвёл глаза в сторону. А Мирослава почему-то подумала: «Хорошо сыграно».
– Значит, вы из-за любви к Гордею Тимофеевичу хотели сохранить его семью? – снова начал задавать вопросы следователь.
– Конечно, – пылко вырвалось у Люции, – ведь когда любишь человека, прежде всего думаешь о его счастье!
Глядя на эту очаровательную девушку, невозможно было поверить, что такой ангел может притворяться. Наполеонов глубоко вздохнул, прежде чем спросить:
– Что же поспособствовало изменению вашей точки зрения?
– Я не знаю. – Она склонила голову так, как склоняет роза свой не успевший распуститься, но уже увядающий бутон.
– А если подумать, – попросил следователь чуть ли не шёпотом.
– Честно? – спросила Люция, подняв голову и уставившись в глаза следователя.
– Конечно! – торопливо ответил он.
– Понимаете, тогда, когда она устроила в кафе ту безобразную сцену, у меня точно глаза открылись! – От волнения на щеках Люции вспыхнул румянец.
– То есть вы сильно обиделись на неё? – спросил Наполеонов.
– Что вы! Не это! – отвергла она с негодованием его предположение.
– А что же тогда?
– Просто я отчётливо осознала, что эта женщина и впрямь не любит своего мужа!
– С чего вы это взяли? – удивился следователь. – Ведь она, набросившись на вас, отстаивала своё право на мужа.
– Вот именно, – воскликнула Люция, – она рассматривала Гордея как свою собственность! Она не думала о его благополучии! О его душевном комфорте!
– Объясните, – попросил Наполеонов.
– Разве нужно что-то объяснять, – пожала плечами девушка. – Вот если бы вы кого-то любили, вы бы стали устраивать ему публичные сцены?
– Пожалуй, нет, – признался Наполеонов.
– Вот и я так же думаю. Она же опозорила его! – Глаза девушки гневно сверкнули. – Нас фотографировали все, кому не лень! Сцены нашей с ней потасовки разместили на страницах газет и в интернете! Гордей был в отчаянии! – Люция схватилась обеими руками за голову.
– Возможно, Анита просто не спрогнозировала разразившийся скандал? – подала голос Миро- слава.
Взгляд Люции, который она бросила на детектива, говорил: «А вас никто не спрашивал!»
Заметив его, Наполеонов подумал: «Что в замечании Мирославы могло так рассердить девушку?»
Мирослава же никак не прореагировала и снова уткнулась в свой блокнот.
– У вас ещё есть ко мне вопросы? – повернулась Люция к следователю.
– Нет, – пожал он плечами, – благодарю за помощь. Взгляд же Наполеонова говорил совершенно другое: «Не очень-то вы нам и помогли».
Владелица бутика сочла своим долгом проводить гостей, пусть и незваных, на улицу.
– Хорошее вы место выбрали для своего бутика, – проговорил Наполеонов, желая сделать женщине приятное. – Старый город полон волшебства.
«Шуру на романтику потянуло», – подумала про себя с лёгкой иронией Мирослава.
А Вероника Олеговна расцвела буквально на глазах.
– Вы абсолютно правы, – сказала она. – Здесь даже время течёт иначе!
Кудрявцева дошла с ними до конца пешеходной улицы. И, уже стоя возле их машины, сказала:
– Я так сочувствую Люции. Девочка так глубоко переживает гибель любимого человека! Она даже похудела.
– Что вы говорите, – спросила Мирослава, – она делится с вами своими переживаниями?
– Нет, ну что вы, – взмахнула обеими руками хозяйка бутика, – она такая застенчивая! И всё в себе держит. Но я же вижу!
– Ну да, конечно, – согласилась Мирослава. – А жену Трифонова Аниту вы видели?
– К счастью, нет!
– Она не появлялась в вашем бутике?
– Бог миловал! Да и что ей здесь делать?
– Могла прийти, чтобы устроить Люции скандал.
Полицейские поняли, что такая мысль в голову Кудрявцевой не приходила. Запоздало испугавшись, она даже побледнела.
– Теперь поздно волноваться, – успокоила её Мирослава, – теперь она точно не появится у вас.
– Я на это очень надеюсь, – прошептала Кудрявцева и, попрощавшись со всеми, поплелась восвояси.
– Душевная женщина, – обронил Дмитрий, глядя ей вслед.
– Да, Вероника Олеговна искренне жалеет бедняжку Люцию, – согласился следователь.
– Притворщица твоя Люция, – неожиданно для Шуры резко заявила Мирослава.
– С чего ты взяла? – озадаченно спросил следователь.
– Я её насквозь вижу!
– Это не аргумент!