Карнавал смерти - читать онлайн книгу. Автор: Рафаэль Монтес cтр.№ 30

14 августа 1993 года, суббота.

После обеда папа подвез меня к дому Игора и сказал, что собирается в кино с другом с работы. Я знаю, что на самом деле это его новая девушка, хоть он и не признается. Подождав, пока он отъедет, я обошел квартал, опустив голову, чтобы никто меня не заметил. Рапунцель уже ждала у окна. Когда я подошел к калитке, она открыла ее, и я поспешил в дом. Мы сразу начали целоваться, но она велела успокоиться и назвала меня своим принцем. Она тоже скучала, но нам не нужно торопиться. Я почувствовал, что от нее пахнет сигаретами. Не знал, что она курит. Я понял: она боится, что кто-нибудь может прийти. Рапунцель взяла меня за руку и отвела в гараж. Там безопаснее, потому что в нем нет ни окон, ни машины – только какие-то коробки, старый хлам и тусклый свет из-под потолка. Она сказала, что это наше убежище, и крепко обняла меня. У меня сразу встал. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь.

Она спросила, пью ли я. Как-то раз в гриль-баре я попросил папу дать мне попробовать пива, и он разрешил сделать глоток. Рапунцель достала две банки пива, открыла одну и отпила. Потом открыла другую и сунула мне в руку. На вкус – ужасно, но я постарался не морщиться. Она пододвинула круглый деревянный стол и села на него, скрестив ноги. У нее почти прозрачные трусики, и под ними все видно. Рапунцель болтала, а я старался не ляпнуть какую-нибудь глупость. Когда мы пили уже третью банку, она призналась, что нервничает и никогда раньше этого не делала. Я испугался, как бы она не ушла, поэтому спустил лямки ее лифчика, и он соскользнул. Я увидел все то, что представлял себе раньше. Она такая гладкая и совершенная – совершеннее любой женщины в «Плейбое». Ее кожа горячая и пахнет клубникой. Я снял свою футболку, которая промокла от пота. Мне было неловко, что у меня еще не выросли волосы под мышками, внизу и на груди, но Рапунцель ничего не сказала. Просто положила руку мне на затылок, притянула мою голову к себе и лизнула шею. Я сделал то же самое с ней и начал покусывать ее тугую идеальную грудь. Она повернула голову, ее глаза были полузакрыты. Рапунцель сняла с меня шорты и спустила трусы. Потом взяла в рот мой член и стала сосать. Ее язык то двигался по кругу, то вверх и вниз. Я почувствовал, как из меня извергается что-то горячее. Она слизала всю сперму, глядя на меня с чудесной улыбкой на лице. И снова назвала своим принцем. Мне это нравится. Она – моя Рапунцель, а я – ее принц. И у нас есть убежище. Рапунцель прильнула ко мне и начала целовать, хотя мне показалось, что целоваться после такого немного противно. Мне пришлось почистить зубы три раза, но до сих пор не удалось избавиться от этого привкуса. Но я ни о чем не жалею. Это было замечательно. Наверное, сегодня ночью не засну.

Одиннадцать сорок три. На мобильнике Виктории мигало время. Она снова и снова прокручивала запись с камеры в гостиной: в одиннадцать двадцать семь вышла из спальни, налила себе стакан воды, положила Абу на диван и выключила свет. Закрыла за собой входную дверь ровно в одиннадцать тридцать, чтобы пойти на свидание с Джорджем в ближневосточный ресторанчик в галерее Кондор. Следующие тринадцать минут картинка в гостиной оставалась неподвижной, как на фотографии. В одиннадцать сорок три под дверь быстро просунули листы бумаги. Наверное, Сантьяго стоял на улице – возможно, прятался в машине – и ждал, когда она уйдет, чтобы проникнуть в дом и оставить их. Прочитав все – буквально проглотив страницы, словно боясь, что они исчезнут, – Виктория столкнулась с ужасающим фактом: кошмар не закончился. Сколько бы замков она ни повесила на дверь, Сантьяго всегда найдет способ добраться до нее. Он будет и дальше шпионить за ней. Девушка была уверена, что именно это и означал его последний ход. Какое-то время ей удавалось поддерживать иллюзию, будто Сантьяго сдался и она может жить спокойно. Теперь все рухнуло. Виктория подошла к окну, села на кушетку и наклонилась посмотреть в телескоп. Сфокусировалась на заправке, где на улице Мем-де-Са стояла вереница такси, ожидавших окончания концерта. Музыка грохотала так, что было слышно за пару кварталов. Виктория постепенно приближала изображение, внимательно разглядывая машины, припаркованные вдоль тротуара, и немногочисленных людей на улице: двое бомжей спали под навесом, несколько парней курили и пили на одном углу, а на другом – в пустом баре спорила парочка. В такие дождливые ночи, как эта, тем более по воскресеньям, Лапа выглядела пустынной.

В «Вектре», откинувшись на водительском сиденье, спал мужчина. Она навела на него телескоп. Старик с седой бородой и засунутыми в вырез рубашки очками. Может, какой-нибудь таксист решил отдохнуть несколько минут – Виктория точно не знала. Вдруг ее осенило: все это время она искала не в том месте. Если Сантьяго так одержим ею, то наверняка снял квартиру в одном из соседних домов, чтобы следить за ней из своего окна. Она наполовину задернула занавеску и посмотрела в телескоп на фасады зданий на другой стороне улицы. В эти ночные часы в большинстве квартир было темно. В тех немногих, где все еще горел свет, были задернуты шторы, и Виктория почти ничего не видела. А если Сантьяго снял квартиру прямо в ее доме? В конце концов, это не так уж трудно. Жильцы менялись почти каждый день, и сейчас в аренду сдавались по меньшей мере три или четыре квартиры. От этой мысли по спине пробежала дрожь. Виктория сунула под подушку перочинный нож. Раз уж все равно не заснуть, она решила перечитать дневник Сантьяго с самого начала – вдруг что-то упустила… И всего через несколько минут с удивлением обнаружила упоминание о Софии 22 мая 1993 года: «Игор сказал, что он много дрочил, представляя при этом наших учительниц – Софию, Сандру и Анну-Луизу». По подсчетам Виктории, тете тогда было восемнадцать, и она работала ассистентом в школе. Эта запись подтвердила ее догадку: София и Сантьяго связаны друг с другом, и их пути в какой-то момент действительно пересеклись.

Вдохновившись этим открытием, она решила еще раз проверить обе коробки под кроватью. Под лупой рассмотрела каждый фрагмент на семейных фото в поисках девочки, которая могла бы оказаться Софией. Никого. Зато среди документов обнаружилось множество бесполезных бумажек: квитанции, платежные ведомости учителей, трудовые договоры, оценки за экзамены, проекты школьных программ, написанные Мауро от руки, реестры и регистрационные формы для новых учеников. Она внимательно просматривала даты, надеясь найти класс Сантьяго; возможно, Рапунцель училась там. К сожалению, ни одна из дат не подходила. Через некоторое время Виктория нашла квитанцию об оплате 1993 года с логотипом школы, подписанную Софией Браво. Она не знала, чего это касалось, но это было единственное вещественное доказательство существования ее тети. Девушка продолжала листать бумаги, хотя глаза ее уже слипались. Она нашла договор купли-продажи дома своих родителей после их смерти, подписанный Эмилией, ее законным опекуном в то время, и почувствовала, как тело прошибла дрожь. И как она раньше не заметила? Покупателя звали Райане Фагундес Мотта. Она упоминалась в дневнике Сантьяго. Девочка, которая нравилась ему в первые месяцы учебы в школе, до встречи с Рапунцель. Странное совпадение. «Девушка, в которую был влюблен Сантьяго, купила дом моих родителей», – подумала Виктория, с трудом сглотнув комок в горле.

Ей стало не по себе, когда такси проехало мимо 17-го батальона военной полиции. Машина притормозила перед парой «лежачих полицейских», потом остановилась, и на Викторию нахлынули болезненные воспоминания, отчего вся ее решимость испарилась вместе с выступившим по́том. Она столько раз гуляла по этой улице вместе с родителями и братом… Именно полицейские этого подразделения откликнулись на звонок тети Эмилии, когда она обнаружила в доме трупы. В памяти всплыло забрызганное черной краской лицо матери с перерезанным горлом – гораздо ярче, чем за все прошедшие годы. Виктория взглянула в глаза Джорджу, взяла его за руку и в сотый раз спросила, правильно ли поступает. Утром она показала ему новые страницы дневника и рассказала про продажу родительского дома. Когда девушка позвонила по указанному в нем телефонному номеру, ей ответила сама Райане.