Друзья с привилегиями - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Мульер cтр.№ 48

– О каких нормах приличия ты говоришь?

– Ощущение, что ты даже рада, что отец умер, и можешь теперь спать со всякими мажорами, ни в чём себе не отказывая, – мгновение, и я получаю в подарок от мамы хлёсткую, звонкую пощёчину, сразу же резко от неё отвернувшись.

Закрываю глаза, мгновенно пожалев о том, что я только что произнес вслух. Но я слишком зол, а, возможно, даже обижен на маму, и, оказывается, настолько сильно, что теперь говорю ей такие вещи.

Да, совет Фреи моментально канул в лету, как только я почувствовал на языке терпкий вкус французского бурбона, и уже завтра я, скорее всего, даже не вспомню о том, что натворил и ещё натворю сегодня.

– Спасибо за ужин, мам, – саркастически бросаю, не смотря на неё, и встаю на ноги, пошатываясь. Хватаюсь за край стола, а мама касается моего предплечья.

– Виль, прости, я не знаю, что на меня… я…

Кажется, я впервые слышу, как дрожит её голос. Поворачиваюсь к ней лицом, взглянув на неё, и вижу, что её глаза начинают блестеть от накопившихся в них слёз.

– Я ужасная мать. Я… – мама закрывает лицо ладонями, начиная всхлипывать, и я отодвигаю стул в сторону, тут же заключив её в объятия. – Боже, Виль, я и не знала, что ты так относишься к этому всему, – ладони мамы ложатся на мою спину, и я прикрываю глаза, глубоко вздохнув.

Не помню, когда мы обнимались в последний раз.

– Мам, и ты меня прости, – тихо произношу. – Просто я… – замолкаю, и мама отстраняется от меня, взглянув мне в глаза. – Просто я скучаю по нему, – сажусь обратно на стул, а мама садится рядом. – Я делаю вид, что я это уже принял, потому что я должен быть сильным. Но я до сих пор не могу это принять, мам.

– Милый, я тоже по нему скучаю. И каждый день только сильнее. Боль от утраты твоего отца иногда настолько сильно атрофирует моё сознание, что я забываю о том, в какого идеального мужчину на самом деле превратился мой сын, – она проводит тыльной стороной ладони по моему лицу, скользя по скулам, и я мягко выдыхаю. – Почему ты должен быть сильным? Кто тебе такое сказал?

– Никто. Я так решил. Ведь я же теперь мужчина в нашей семье. – Мама нежно улыбается, а я даже не подозревал, что она так умеет.

– Быть мужчиной – не значит скрывать от родных свои переживания, – рука мамы ложится на мою, и я сжимаю пальцы, накрыв её ладонь своей. – Быть мужчиной – значит быть рядом, уметь за себя постоять, добиваться того, чего ты действительно хочешь, – мягко добавляет мама, поправляя растрепавшиеся волосы на моей пьяной голове.

– В таком случае, я вообще не мужчина, – разочарованно бросаю, повернувшись корпусом на девяносто градусов по направлению к столу.

– А ты так говоришь из-за меня или из-за кого-то другого? – Кидаю на неё быстрый взгляд, и её губы расплываются в лёгкой, но лукавой улыбке. – Если из-за меня, то я хочу тебе сказать, что ты для меня самый настоящий и самый лучший мужчина на свете. – Не могу ответить ни слова, лишь слабо благодарно улыбаюсь, и мама добавляет: – Или всё-таки не из-за меня? – она встаёт на ноги, обогнув стол, и начинает копошиться с пакетами доставленной еды.

– Неважно, – помогаю ей, раскладывая всё по своим местам.

– Поняла, – мама коварно улыбается, и я немного нахмуриваюсь. – Неважно, так неважно. Будешь вино?

– Буду.

А кто-то уже смешивал виски с вином, как ощущения, не расскажите? Не смешивали? Ну, ничего. Я сейчас как раз этим займусь, обязательно расскажу об этом невероятном опыте.

– Значит, из-за меня ты думаешь, что ты не настоящий мужчина, – мама наполняет два бокала игристым полусухим и протягивает один из фужеров мне.

– Не совсем так, но да, я не был рядом с тобой, когда это было необходимо.

На самом деле не только с тобой рядом, мам.

– Виль, я твоя мама. Это я должна быть рядом с тобой и всегда тебя поддерживать. Понял? – Забираю из её рук бокал, коротко кивнув. – Но настоящий мужчина, по-хорошему, конечно, является тылом для любимой женщины. Одна у тебя уже есть, и её сердце ты завоевал ещё в момент своего рождения, – мама разводит руками в стороны, мягко усмехнувшись. – А вот если вдруг, когда-нибудь, в твоей жизни появится другая женщина…

– Что тогда? – улыбаюсь, уже чувствуя волну разливающегося внутри тепла, вызванного дорогим алкоголем. Или не только алкоголем?

– Тогда я просто хочу, чтобы ты знал, что ты заслуживаешь счастья. Самого настоящего, Виль.

– Счастье – понятие растяжимое, – ставлю бокал на стол и облокачиваюсь на предплечья. – Если я завтра выиграю в лотерее миллион евро, я буду невероятно счастлив, – самодовольно улыбаюсь.

– Нет, на самом деле, счастье – это довольно ясное, простое понятие. Быть рядом с любимыми – это всё, что нужно, – мама вглядывается в мои глаза, и её губы расплываются в ласковой улыбке.

– И когда ты впервые почувствовала себя счастливой?

– Когда мы с твоим отцом пошли на первое свидание, – мама облокачивается на стол, задумчиво отведя взгляд наверх. – Он тогда притащил скромный букет тюльпанов, и мы пошли гулять по улицам уже почти ночного Стокгольма, – вижу, как она перемещается в воспоминания и чувствую, что моё сердце начинает биться чаще. – Знаешь, я ведь сначала отказала твоему отцу. Он мне вообще не нравился, – мама легко смеётся, а я удивлённо приподнимаю брови. – Почему ты так смотришь?

– Я думал, у вас было взаимопонимание и всё такое, – небрежно машу вилкой в воздухе, как бы выражая своё пренебрежение к своей же фразе.

– Оно было, но спустя долгое время после того, как мы начали встречаться. Мы даже успели расстаться один раз.

– Ничего себе, я не знал, – опускаю взгляд вниз, вмиг вспомнив слова Фреи о том, что моя мама, возможно, тоже является человеком. Теперь я это не только предполагаю, теперь я это вижу. – И что, отцу удалось отвоевать тебя обратно?

– Ему не пришлось меня отвоёвывать. Мы всего лишь вместе пришли к тому, что нам суждено было стать семьёй, – мама улыбается, задержав взгляд в моих глазах. – Знаешь, ты на него так похож. Такой же…

– Самовлюблённый? – издевательски кидаю, опустив голову вниз.

– Нет. Упёртый, – она дарит мне ответную, слегка игривую, улыбку. – И чувство юмора у него такое же было.

– Идиотское? – усмехаюсь, широко улыбнувшись, и мама внезапно мрачнеет.

– Когда ты стал таким самокритичным? Что-то не припоминаю за тобой такого поведения, – она встаёт, начиная прибираться на столе, и я пододвигаю тарелки ближе к ней.

– Да так бы Фрея сказала, – вмиг замолкаю, закусив язык, и мама разворачивается с посудой в руках. – Она моя хорошая знакомая. Учились вместе, – дёргаю бровью, устремив взгляд на ножку уже пустого бокала для вина.

– Понятно, – непринуждённо произносит мама, тут же повернувшись обратно. – Поможешь мне?

Поднимаюсь на ноги, подойдя к маме ближе, и молча забираю у неё из рук грязную посуду. Замечаю краем глаза, что она смотрит на меня изучающе, будто пытается узнать меня заново, и, игнорируя её удивлённые взгляды, начинаю мыть тарелки, вилки и вообще всё, что накопилось в раковине за последние дни. Да, и такое у нас тоже бывает.