А печаль холод греет - читать онлайн книгу. Автор: Дайана Рофф cтр.№ 30

Пустое существование.

– Эссентизм – это гигантский список вопросов и не менее большой список ответов, теорий, идей и так далее, – я нахмурилась, вспоминая прочитанные статьи на самые разные темы и разговоры с Хэмфри или Джозефов про эту философию. – Все вопросы, которыми задаётся человек насчёт причин, природы или предназначения, входят в эту философию. Стул существует для того, чтобы на нём сидеть. А для чего существует Вселенная? В чём её смысл? В чём смысл существования абсолютно всего, что в ней находится? Примерно на такие вопросы пытается ответить эссентизм, опираясь на всё, кроме мистики, паранормальностей, религии и так далее, что нельзя объяснить с помощью физики или логики. «Нельзя познать сущность того, чего нет или что может исчезнуть», – это, пожалуй, одно из главных правил эссентизма. Разберём его на примере магии, взятой из популярных фэнтезийных книг. Магия исчезает, появляется и вновь исчезает. Магия может неизвестно как возникнуть из рук человека, точнее мага, и каким-то образом управляться, что-то разрушать или создавать из ничего. А это противоречит выше сказанным словам. Конечно, магия на то и магия, чтобы существовать без причин, но нельзя определить её сущность. То же самое и с мистикой, и с религией. С религией ещё потому, что никто не знает наверняка, существует ли Бог или другие боги на самом деле или нет, однако эссентизм не полностью закрывает глаза на религию, так как она может помочь для нахождения ответа на тот или иной вопрос.

Кто-то над чем-то засмеялся.

Ха-ха, забавно.

Очень смешно.

Шутки из Instagram были куда интереснее, чем мой доклад, над которым я трудилась несколько дней. Единственные, кто меня по-настоящему слушали, это были учитель, который, собственно, и попросил меня сделать доклад на эту тему, и Филис. Она специально села на первую парту, чтобы ловить каждое сказанное мною слово, что-то записывать и попутно рисовать меня: хоть у меня зрение было не из лучших, но даже так я заметила знакомые черты лица, шрам и пирсинг. С такой тщательностью она вырисовывала мои глаза…

И особенно губы.

– Кстати об этом, – я слабо улыбнулась подруге, давая понять, что была благодарна за то, что она меня внимательно слушала. – Основной вопрос эссентизма: в чём смысл? В чём или где сущность? Основные понятия: сущность, смысл, познание, структура, истина. Цель: найти ответы на вопросы, познать истину, составить целостную структуру реальности. Чем больше людей, тем лучше – всегда лучше рассуждать о той или иной проблеме вместе, подходить к вопросу со всех сторон, дополнять то или иное определение новыми словами или смыслами, чтобы потом собрать всё это вместе и составить единую, но очень сложную картину сущности всего мира. Также эссентизм берёт идею у Сократа: его круг, когда человек слепо уверен в чужом определении, но проходит через точку сомнения, чтобы самому достичь знания, своим мыслительным трудом. У Сократа достичь истину можно только самому, то есть достигает эту истину только один человек. Эссентизм же берёт эту идею прохождения через точку сомнения, но истину человек находит не сам, а вместе: если кто-то познал эту истину, то делится с ней с другими, но те принимают её не как должное, а сначала обдумывают, анализируют, обсуждают с кем-то и только потом соглашаются с истиной. Да, стул нужен для того, чтобы сидеть. Такой способ предостерегает нас от торможения: если каждый будет познавать для самого себя истину, но ни с кем этим не делиться, то в чём смысл? В чём смысл, если поколение через поколение будет наматывать круги вокруг одного и того же определения, узнавать для себя истину, а затем умирать с ней? Делиться информацией, делиться знаниями, искать ответы – вот это прогресс. Этим и занимается эссентизм.

А вот и звонок.

Я решила тут же закончить и больше не мучить и без того уставших одноклассников. Учитель благодарно кивнул, с восторгом глядя на меня и беря мой доклад, чтобы потом куда-то его ещё отправить, на дальнейшее рассмотрение кем-то из научной сферы. Разумеется, я была рада. Не сказать, что это труд всей моей жизни, но я была горда этим.

Дальше – восторги от Филис. В её потоке громких слов, я поняла, что она восхищалась моим умом, хвалила меня за проделанный труд, радовалась за меня, что-то пересказывала из того, что записала себе на листочек, повторяла какие-то фразы, была в полном изумлении от настигших её новых мыслей и информации. Девушка словно превратилась в торнадо из чувств, всплесков, визгов, прыжков, фраз, предложений и смеха – и во всё это я каким-то образом попала, смущаясь и чувствуя себя неловко с каждым словом всё сильнее и сильнее.

Я уже давно сбилась со счёта, сколько раз краснела при Филис за последние пять дней. На ставших регулярными прогулками от школы до кафе «Дорога в небеса» я постоянно приходила в смущение, как и от разговоров в школе, догонялок на улице или игр в снежки. С ней я почти перестала думать о всё чаще и чаще появляющихся пожарах, о том, что с каждым днём мне становилось всё жарче, о матери, с которой я немного наладила отношения, однако всё равно каждый вечер она запиралась у себя в комнате.

А ещё я перестала думать о Джозефе.

Я и раньше за ним такое наблюдала, но сейчас ощутила это особенно остро – он словно принуждал себя любить меня. Принуждал смеяться, принуждал общаться, принуждал что-либо чувствовать. Он словно… заставлял себя хоть что-то испытывать, лишь бы не казаться никому не нужной куклой. Словно искал хоть какую-то цветную краску для своего холста души, но у него были только чёрный и белый цвета.

А вместе – серость жизни.

Из пяти встреч в «Дороге в небеса» Джозеф был только на первых трёх. Потом он куда-то пропал: не отвечал на звонки, не ходил в школу, ничего не писал на мои сообщения. Олин с Хэмфри сказали, что он приболел и ему нужно было отдохнуть. И я бы спокойно поверила бы в это… Но такое у него случалось уже не в первый раз. Эмоциональная скупость, закрытие в себе, отстранённость от окружающих, убеждение, что его никто не понимал, – такое было на протяжении последних двух лет. Пару раз он неделю не подавал признаки жизни, куда-то уехав и ничего никому не сообщив, но чаще всего такое затягивалось от двух до пяти дней. И это меня тревожило. Я не понимала, что с ним происходило, не знала, что он делал в такие дни, почему страдал, из-за чего уезжал, как проводил в одиночестве своё существование.

А больше всего на свете человек хотел, чтобы его любимые никогда не страдали.

– Смотри, это ты.

Филис протянула мне свой рисунок, и я, затаив дыхание, с восхищением посмотрела на него. Во всём чувствовалась рука Филис: тонкие линии грифеля пересекались с толстыми, делая причёску из тёмных волос даже лучше, чем она была на самом деле; острые штрихи образовывали чёткие черты лица, особенно губы, плавные волны вырисовывали свитер, подаренный на прошлогоднее Рождество Джозефом, но на фоне всего этого ярко выделялись глаза. Толстый слой графита блестел в бледном свете окна, где до сих пор шла метель, и выделял глаза ещё сильнее – такие красивые, смотрящие прямо в душу, словно пытались найти ответы на все вопросы бытия, которыми задавался эссентизм. Нахмуренные брови придавали портрету ещё больше грозный и задумчивый вид, как и шрам на правой щеке, а пирсинг делал меня даже опасной.