Высокое погружение - читать онлайн книгу. Автор: Марина Даркевич cтр.№ 17

Что же касается Дениса, то, будучи парнем достаточно наблюдательным и чувствительным ко всяким «вибрациям», он быстро разобрался в чувствах Севостьяновой и находился потому в недоумении, испытывая небольшую неловкость. Если уж даже Маша Глущенко, которой было всего каких-то двадцать шесть, и то казалась ему немного уже староватой, то что говорить о Светлане! Она, конечно, очень красива, обаятельна… Стройна, элегантна. Сексуальна, если называть вещи своими именами – притом без сомнения, как нельзя сомневаться в притягательности Изабель Аджани или Сильвии Кристель. К тому же у Севостьяновой многие замечали внешнее сходство с обеими, пусть и небольшое. Неподдельный шарм Светланы порой затмевал обаяние и свежесть более молодых актрис.

Однажды Тилляев оказался в тесной костюмерной, в ожидании Ирины Паутовой, с которой надо было обсудить некоторые детали сценической одежды. Открыв ящик комода с наклейкой «наш фотоархив», обнаружил альбом со снимками примерно двенадцатилетней давности. С любопытством начал его перелистывать и обнаружил на отпечатках фрагменты явно музыкальных спектаклей; он знал, что многие актёры перешли к Атаманову из Театра оперетты – старого, богатого традициями, обладающего отнюдь не камерным оркестром. Севостьянову Денис узнал сразу, несмотря на указанную дату – «18 декабря 1980». Актриса изменилась мало – она и сегодня была столь же хороша собой, как и в то время. Вот Света в зажигательном фокстроте – стилизация под двадцатые годы. Вот она же танцует классический вальс в роскошном платье со стоячим воротником. И ещё опять она же!

С понятным восхищением Тилляев разглядывал чёрно-белое, но очень удачное и чёткое фото, на котором три женщины исполняли танец в стиле кабаре «Мулен Руж». На первом плане была запечатлена Севостьянова, несомненно в азарте и восторге подбрасывающая вверх красивую стройную ножку в чёрном чулке с подвязками и узкой туфле на высоком каблуке. Фотограф мастерски запечатлел момент – Света, точно опытная балерина, опиралась только на носок ноги, вытянув её на всю длину. Она словно готова была оторваться от подмостков и воспарить над сценой.

Залюбовавшись, Денис даже не заметил, как вошла Ирина. И только когда она стукнула дверью костюмерной, быстро перевернул пару листов альбома, словно опасаясь, что его могут застукать за чем-то запретным, будто мальчишку за просмотром эротических картинок. Паутова сделала пару ностальгических замечаний о своей работе в Театре оперетты, затем Тилляев убрал альбом на место и принялся изучать новые детали своего сценического образа. Дел было невпроворот. Но фото «летящей» Светы Севостьяновой прочно врезалось в его память.

В тот же день Денис получил ответ из Ташкента, от Ласкевича, в котором режиссёр выражал неудовольствие от потери кассеты со спектаклями и добавил, что не уверен в успехе перезаписи. По его словам, лента с первой записью начала осыпаться, и лишний просмотр мог окончательно загубить оригинальное видео. Если удастся, написал Василий Степанович, можно поискать копию и переписать с неё, но тогда качество изображения, естественно, будет желать лучшего. И то вопрос, когда это удастся сделать. Пронина тоже осталась недовольной, хотя и согласилась подождать какое-то время. Конечно, она предпочла бы посмотреть запись того спектакля до премьеры, но раз это невозможно…

Настало третье число. Людмила поутру внезапно обрела голос, каковой факт восприняла с большим удовлетворением и как знак свыше, что премьера состоится, как говорится, в любую погоду.

Билеты были распроданы полностью, включая литерный ряд и приставные места. Это тоже был хороший знак, учитывая кризис во всех отраслях и хроническое безденежье культурных людей. Правда, фамилия Волопасов была на слуху даже у провинциальных театралов. Драматург стремительно входил в моду на просторах стран распавшегося Союза, и посетить спектакль многие считали делом необходимым, коль скоро причисляли себя к продвинутой публике. Справедливости ради, «Вторая нить Ариадны» была действительно хорошей пьесой. Хотя и не для всех, вероятно.

Смотреть премьеру пришла «перебежчица» Настя Кулагина. Она держалась в стороне, почти ни на секунду не отпуская руки какого-то мужчины. В публике мелькнуло красное платье поэтессы Нелли – но она вообще старалась не пропускать премьеры. Неожиданно для Светы заявился её бывший, чем весьма обеспокоил актрису. Этот тип сидел в углу буфета, отгородившись от всех газетой, но то и дело внимательно поглядывал поверх её, изучая окружающих. Актёры, конечно, не выходили в фойе, но могли посматривать на пришедших из-за кулис сквозь дверь, оснащённую тонированным стеклом.

Тилляев был счастлив, что на спектакль с большой охотой пришла Зульфия. Она сидела во втором ряду с краю – Денис сумел выпросить только одну контрамарку, да и девушка пока что не обзавелась подругами, с кем могла бы пойти в театр. Кроме Дениса, никто не сообщил своим близким об интриге, имеющей место в постановке, поэтому ненужная информация не просочилась в широкие массы. К тому же юноша выложился на премьере по полной, и никто не уловил в его роли такой «подставы». Если кого и терзали смутные сомнения, то это никак не проявилось в конце, когда актёрский состав вышел на комплименты. Публика аплодировала стоя, слышались выкрики «браво».

Остальные актёры тоже отработали великолепно, несмотря на новизну, мистификацию и явный интерес зрительного зала, в котором наверняка нашлось бы несколько человек, кто предпочитал посещать премьеры в надежде «насладиться» возможными ляпами и накладками. В середине первого акта Севостьянова бросила взгляд в публику и едва не забыла слова: из третьего ряда, глядя на неё, ухмылялся Илья Замороков. Он поймал взгляд актрисы и показал довольно гадкий жест пальцами. Светлана поняла, что этот тип притащился на спектакль с единственной целью – испортить ей игру, и заставила себя думать о том, что никакого Ильи в фзрительном зале нет, что в третьем ряду пустое кресло, словно дырка вместо зуба на нижней челюсти её бывшего. Это помогло. Света с головой ушла в роль, возможно, даже чуть-чуть сильнее, чем это было нужно. После спектакля Арсен заметил, что Севостьянова уж как-то очень эротично целовалась с Соболевым. Алексей же сказал в полушутку, что был бы рад повторить. Но Света если и «переиграла», то только в одном эпизоде, а про Илью она в итоге забыла. Так что «браво» после спектакля вполне могла записать и на свой счёт, как и все остальные исполнители, вышедшие на поклон зрителям.

Вероятно, только один человек в зале не аплодировал и не выражал восторга, даже нарочитого.

И это был вовсе не Замороков.

* * *

– Как бы сделать, чтобы люмпенов не пускали в театр? – озадаченно произнёс Соболев, смотря на то, как техничка стирает со стены в фойе у кофейни надпись синим маркером «Севостьянова – сука!» Фразу эту увидели и сама Света, и оказавшийся поблизости Константин. Актриса, конечно, дико разозлилась, к тому же она была абсолютно уверена, что знает, кто именно сделал эту пакость – конечно же, её бывший. Какая бы ни была тому причина, но Илья неожиданно ушёл после первого акта. Когда перерыв завершился, его место пустовало на самом деле – уже без всяких попыток Светы создать для себя иллюзию. Вероятно, проходя через пустое фойе, этот тип и устроил провокацию. К счастью, публика после спектакля сразу устремилась к выходу. Кофе пить зрители не пошли, и надпись, скорее всего, больше никто не увидел.