Охотник за воспоминаниями - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Хант cтр.№ 29

Устав от городской жизни, Джованни несказанно обрадовался приглашению Эндриса провести лето у него на ферме в Мидлтоне в качестве подсобного рабочего. Он решил, что в свободное время будет писать коров – они куда более благодатная натура, ведь ни одна корова еще не сказала художнику:

– Что-то я у вас на картине такая тощая! И вымя у меня совсем не такой формы, и пятна другого оттенка.

Собрав скромные пожитки и этюдник, Джованни сел в поезд и укатил. За окнами вагонов мелькали поля и перелески, поезд плавно покачивался, а в мыслях Джованни царили печаль и меланхолия. Вот ему уже за тридцать, а чего он достиг?

Алан Великий в этом возрасте уже написал знаменитый портрет Донны Луизы, Тали успел прославиться, а он все чах в тени заводской трубы. Но с другой стороны, взять Моди и Хохена – при жизни оба прозябали в нищете, пытаясь расплатититься картиной за еду и выпивку, а после смерти их творения стали стоить миллионы. Интересно, а что станет с его полотнами?

От этой мысли Джованни испуганно дернулся. Поезд замедлился, художник поспешил к тамбуру, нервно разминая в руках сигарету. Он успел сделать лишь пару затяжек на узком перроне, когда поезд зашипел и проводница отчаянно замахала рукой:

– Сэр, поднимайтесь скорей, отправляемся!

Уже влезая в трогающийся поезд, Джованни заметил, как из соседнего вагона выпрыгнули подростки с сумкой в руках. Он не придал этому значения, пока не увидел, что его собственный багаж исчез. Конечно, так и есть! В руках у воришек была его собственная старая потертая сумка. Впрочем, к ее пропаже Джованни отнесся философски. Там была всего лишь пара не очень новых носков, рубашка и тетрадь с набросками. А этюдник, конечно, никто и брать не стал.

Целое лето он провел на ферме Моррисов. Рисовать мирные деревенские пейзажи оказалось настоящим раем. Он писал длинные гривы коней, узенькую речушку, девчонок с соседней фермы, кухарку Джарру, мирно покуривающую трубку после ужина. Пил с Эндрисом яблочный самогон, вспоминая о том времени, когда они вместе учились у великого Эль Франко и наслаждался свежим воздухом.

Как-то за завтраком друг протянул Джованни газету:

– Гляди, здесь пишут о тебе!

Заголовок гласил: "Таинственное исчезновение или трагическая гибель художника".

Из статьи Джованни с удивлением узнал, что похищенная у него сумка была выловлена под мостом в захолустном городишке Фьюпонт. Из этого простого факта автор статьи отчего-то сделал вывод о безвременной кончине владельца сумки. Более того, читателей уверяли, что художник утопился от несчастной любви. Основанием для подобных утверждений послужили женские наброски из его тетради.

– Похоже, мою ферму пора переименовывать. Закажу вывеску "Добро пожаловать в Загробный мир", – смеялся Эндрис, – и буду деньгу загребать с желающих посмотреть на твое посмертное существование.

– Для меня здесь – настоящий Эдем, – отвечал Джованни, – так что выдай мне пару крылышек и арфу в качестве инвентаря.

– А Молли из "Трех подков", похоже, твой личный "крылатый", – подмигнул Чарли и хлопнул Джованни по плечу.

Друзья посмеялись над статьей и забыли о ней.

Лето на ферме пошло Джованни на пользу. Эндрис безжалостно эксплуатировал рабочие руки друга и Джованни это даже понравилось. Он с удовольствием собирал яблоки и сливы, вникал в тонкости перегонки фруктового спирта, ходил на ночную рыбную ловлю, до упаду отплясывал в баре "Три подковы" с Молли.

Джарра наваливала ему в тарелку побольше картофеля, приговаривая: "Ешь как следует, хлюпик городской, может на мужчину станешь похож". Стейки на столе у Моррисов всегда были громадными, хлеб изумительно свежим, а в баре у Молли подавали отменный яблочный пирог. Джованни отрастил бороду, загорел, темные волосы выгорели на солнце, он раздался в плечах и перестал сутулиться, в глазах появился веселый блеск. Утраченный в водах Фьюпонта гардероб он заменил простыми линялыми брюками из брезента и клетчатой рубашкой.

Их с Эндрисом эксперименты по части изготовления яблочного самогона имели оглушительный успех, особенно с тех пор, как Джованни взялся за оформление товарного бренда. "Пигбойское особое" с красоткой Молли на этикетке пользовалось неизменной популярностью среди местных фермеров и пигбоев. Спрос рос так стремительно, что Эндрис всерьез предложил Джованни совместный бизнес, тем более, что по соседству продавалась ферма с хорошим яблоневым садом.

– Наскреби на первый взнос, а в банке у Рикко я выбью для тебя кредит, – решительно подвел итог обсуждению будущего предприятия Эндрис.

Джованни решил, что продаст свою мастерскую в Тубурге и переедет в благословенный райский уголок. В его мечтах уже фигурировал хорошенький домик, уютная кухня и Молли в милом фартучке с оборочками у плиты.

Джованни сел в исходящий клубами пара экспресс, и отправился в Тениброссу, полный решимости изменить свою жизнь. Тубург встретил его привычной слякотью, серыми закопченными стенами домов и унылыми лицами спешащих по делам горожан. Не успел Джованни поставить чемодан у дверей, как на пороге мастерской появилась соседка, владелица книжной лавочки, торговавшей исключительно любовными романами.

– Сэр, а вы – наследник? – поинтересовалась мадам.

Джованни опешил.

– Наследник?

– Вы – родственник бедного господина Мазевича? Я определенно замечаю фамильное сходство. С тех пор как мы прочитали в газетах о его безвременной кончине, все ждали, когда же появится кто-то…

Кашель ошарашенного Джованни вполне сошел за положительный ответ.

– Какой был одаренный юноша! Как жаль, как жаль, такой молодой, – причитала мадам, бойко зыркая по сторонам из-под круглых очков. – Судьба талантливых людей зачастую бывает так трагична! А вон, кстати и мой портрет. Джованни подарил его мне, только, увы, закончить не успел. Не будете ли вы, сэр… как ваше имя?… так любезны отдать его мне?

Джованни, пораженный тем, что его не узнали, едва не позволил мадам утащить портрет, за который она когда-то отказалась платить. Та уже ухватила холст и бочком протискивалась к дверям.

– Семьдесят либров, – остановил ее художник.

– Что, простите? – пискнула мадам.

– Столько стоит портрет. Кузен оставил мне свои записи.

Ее лицо вытянулось.

– Да кому будет нужна эта жалкая мазня? Посмотрите, и улыбка у меня тут кривая. Так, только на память о соседе…

Джованни пожал облаченными в новый кожаный пиджак плечами:

– У меня контракт с галереей в Сан-Петро. Все картины кузена пойдут на выставку-продажу. Возможно, Джованни и хотел бы оставить знакомым что-нибудь на память, – "кузен" изобразил задумчивость. – Но я человек деловой. Могу уступить двадцатку, не более.

Круглое личико мадам сморщилось, как печеное яблоко.

– Грабитель! – прошипела она и выскользнула из мастерской.