Зимопись. Книга вторая. Как я был волком - читать онлайн книгу. Автор: Петр Ингвин cтр.№ 53

Драться с женщинами я не собирался.

– Да ладно, понял уже. – Убравшись с перины, я обосновался на полу, практически в выводящем в темный коридор проеме. Спать на камнях мне не привыкать.

Ощутив позади пустоту, Мерилин приподняла голову, поискала меня взглядом и, вытянув ногу, толкнула ступней, привлекая внимание.

– Рр! – постучала она ладонью по перине рядом с собой с другой стороны от беспокойной соплеменницы.

– Рр, – поблагодарил я и с удовольствием вновь влез на мягкое.

Обе соседки лежали на правых боках, я разместился между ними так же. Почти получилось никого не задеть. Закрыв глаза, я справился с дыханием и принялся считать про себя, вызывая сон старинным способом. Раз, два, три, четыре… Обычно считают овец и прочий зоопарк, но когда тебе пятнадцать и гормоны лезут из ушей, а вокруг…

Мерилин сонно обняла меня как ребенка. Но тут возмутилась Анджелина.

– Грр! – резко обернулась она, клацнув зубами так, что почти задела нос. Я вскочил.

– Да ну вас.

Громко топая, я вышел в коридор, прямо под направленные стрелы охранителей.

– Скажите Фристу, пусть ведет меня назад в яму, его гостеприимство мне не понравилось.

Черт, они же глухонемые. Но по лицу-то,надеюсь, поймут, чего хочу.

– К Фристу! – медленно выговорил я, отчетливо двигая губами.

Один лук с взведенной стрелой качнулся вглубь коридора. Меня приглашали. Может, стража вовсе не глухая, а прикидывается?

Не мое дело.

Меня повели в сторону главного зала, два охранителя сопровождали на расстоянии. Перед самым входом пришлось остановиться, Фрист был занят. Донеслось:

– Тирана, Великий.

Голос был девичий, ничем не отличавшийся от таких же, что звучали вчера. Уставившись в серый камень стены, я замер в нескольких метрах от конца коридора.

– Тирана, принуждал ли кто-нибудь тебя к этому решению?

– Нет, Великий.

– Уверена, что достигла истинной взрослости?

– Полностью.

– Готова стать равной и полноценной?

– Жажду этого.

– Знаешь о новых обязанностях в новой жизни?

– Горю в нетерпении их исполнить.

Я переступил с ноги на ногу. В ответ на мое непроизвольное движение из черных глазниц под красными лбами полыхнуло настоящей адской злобой. Никто не смел шелохнуться: в зале вновь происходило «таинство».

По шеям бы за такие таинства.

– Хорошо. Теперь ты. Как зовут тебя ныне?

– Герана.

– Твое решение самостоятельное?

– Более, чем.

– Понимаешь, что новая жизнь принесет новые обязанности?

– Для этого я сюда пришла.

Старик охмурял новых девчонок. Понятно, традиции, освященные веками ритуалы… Но ритуалы кто-то придумал, традиции кто-то установил. Я даже знал этого кого-то. Будь моя воля, размазал бы его по стенке, а дурехам всыпал ремня, чтобы головой думали.

А невидимый обряд продолжался, началась проповедь:

– …в усердии не ослабевайте. Утешайтесь надеждою. В нуждах ближних своих принимайте участие.

Ага, сейчас происходит спаивание, я помню процедуру. Святой напиток плавит девкам мозги, выбивая последние капли трезвомыслия.

– Тирана и Герана, удалите с себя детские одежды, ибо недостойны вас отныне.

Сколько их, таких, прошло через руки старца? Сколько еще пройдет?

Вспомнился масляный взгляд Мамона, приведшего вчера Люрану и Верану. Хранитель люто завидовал задержавшемуся на этом свете начальнику. Возможно, именно Мамон займет его место после смерти. Смену содержиого в халате и на троне окружающим подадут как очередное переселение душ. И другой голос станет вещать слова отработанной церемонии:

– Краски – враги серости, желания – враги однообразия, мужчины – враги одиночества. Вожделение – признак взросления, наслаждение – награда за муки, дети – награда и плата за наслаждение.

Красные рожи охранителей тупо и свирепо глядели на меня, следя, чтоб не взбрыкнул ненароком. То, что происходило вокруг, их не касалось. По словам Фриста, им неплохо во дворце. Догадываюсь, почему. Как в свое время точно заметил Жванецкий, что охраняешь, то имеешь.

– Отныне вы – женщины, ваш долг – дарить радость, принимать радость, вынашивать и рождать радость.

Слабый ветерок приносил запахи, дорисовывавшие картину. Краски размазаны, идет завершающее прелюдию обнимание. Девочки плывут, старик балдеет.

– Отныне и всегда, да пребудет так!

Хлопок в ладоши.

– Омыть!

Служанки провели лунатически ступающих соискательниц в наш коридор. Похожие на работы сумасшедшего декоратора, девушки вздрогнули, заметив меня, ладошки взлетели к груди и промежности. Я тоже интуитивно прикрылся. Надо же, руки вспомнили былые нормы приличия. Забыть к чертовой бабушке. Считают зверем – буду зверем, так назверячу, не нарадуются.

Девушек увели, меня представили очам отряхивавшего руки старикашки.

– Позабавились? – Руки чесались добраться до плохо выбритой сморщенной шеи.

Фриста это позабавило.

– А ты? – Омытые ладони он еще раз промакнул в отдельном горшочке, затем вытер тряпочкой. Лицо расплылось в улыбке: – Я устроил тебя в такую замечательную компанию.

– Зачем?

– Чтобы не скучал.

– Точнее, чтобы вы не скучали.

– И так тоже. А ты скучный. – Он зевнул.

– Вы знаете, что охранители нарушают закон зверолюбия?

– Не может быть.

– Они делают то же, за что сожгли Шантея.

Сейчас Фрист спросит, видел ли я преступление собственными глазами, и это будет моим концом. Но он растекся в добродушии:

– Неправда. Шантей грешил со зверями, а для охранителей я возвел ровзих в равные.

Сказать, что я удивился – что соврать на присяге. Не удивился – возмутился!

– В равные?!

– Я же Святой Фрист, – мило напомнил собеседник.

Вспомнилась притча, как в пост хитрый поп окрестил порося в карася. Похоже, здесь тоже умеют мыслить креативно.

– Но тогда… – Мысль ударила током. – Помещая меня к новообращенным, вы толкали на преступление их и меня!

– Именно, – спокойно кивнул Фрист. – Вы все подтвердили свою безгрешность. Поздравляю. Наказания не будет.

В мозгу зудела новая мысль:

– Если такое возможно… обратите меня и Тому! В смысле – возведите.

– Не понимаешь, чего просишь.