Кафе «Поющий енот» - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Перова cтр.№ 30

«Я столько лет пыталась написать тебе письмо, но даже начать не смогла. Не знала, как обратиться: имя, данное мной, тебя никогда не устраивало, придуманное твоим отцом никогда не нравилось мне, а написать: «Дорогая доченька» или «Милая моя девочка» рука не поднималась. Хотя это чистая правда – ты действительно моя дорогая доченька и милая девочка. Но звучит фальшиво. При жизни… Господи, что я пишу?! В прошлой жизни я не утруждала себя нежностью, и ты выросла в студеном воздухе моей злости. Как ты пробилась сквозь камень? Хрупкий одуванчик на ветру времени. И как теперь быть?

Поэтому я написала вот это – назови как хочешь: очень длинное письмо, короткие воспоминания, поток сознания, вопль души. Как хочешь. На самом деле это объяснительная записка: «Я, такая-сякая, довожу до вашего сведения, что всегда была плохой матерью». Но неужели я так страшно виновата, что ты никогда не сможешь простить меня? Ведь я не нарочно, просто сердце мое разбилось, а тебя ранило осколками. Оно до сих пор кровоточит.

С твоим отцом мы встретились, когда нам было по шестнадцать, на ролевой игре. Одно его имя чего стоило – Викентий, Вика! Я изображала принцессу, а он свинопаса, хотя до той поры всегда ощущала себя пастушкой. Это он сделал меня принцессой. Как я влюбилась! Как он был влюблен! Мы не ходили, а летали, не говорили, а пели, мы рассыпали пригоршнями звезды и бегали по радуге. Через два года мы поженились – я была уже на пятом месяце. Мы прожили вместе пять прекрасных лет, наполненных любовью – да что там, она хлестала через край. Твой отец был чудесным человеком – легким и порывистым, веселым и изобретательным, открытым и искренним. Сплошной праздник и фейерверк. Мы даже никогда не ссорились! Это правда.

Мы поженились слишком рано. Встретились в случайной точке пространства и времени, равновеликие друг другу, и связали свои жизни в узел. А потом прожили пять мучительных лет, взрослея и меняясь каждый на свой лад. Он был легкомысленным и взбалмошным, витал в облаках и ничего не видел у себя под носом. Мы все время ссорились. По пустякам, из-за ерунды. Это тоже правда.

И в тот день мы поссорились. Не могу вспомнить из-за чего. Я готовила обед, он выскочил за сигаретами. А где была ты? В детском саду? Не помню. Суп вот-вот должен был закипеть, но тут раздался звонок. Я чертыхнулась, сняла кастрюлю с огня и рванула к двери, думая, что сейчас как огрею этого оболтуса поварешкой по голове – деньги забыл, не иначе! Но это был не оболтус, а соседка. Всезнающая и вездесущая. Вестница смерти, черт бы ее побрал.

Я никак не могла поверить. Долго ждала, что он вернется. Но он так и не вернулся. Оказалось, он был половинкой моей души. И как жить с оставшейся половинкой? Вот я и не жила. Моя жизнь закончилась в тот страшный момент. Я до сих пор стою в той полутемной прихожей, сжимая в окостеневших пальцах поварешку и слушая испуганное бормотание соседки, в глазах которой вижу алчное любопытство: «Что, что она сделает? Упадет в обморок? Зарыдает?» Я ударила ее поварешкой, и соседка убежала, спотыкаясь и причитая. А я закрыла дверь на все замки, чтобы беда не смогла к нам проникнуть. Но она все равно просочилась. Мы с тобой остались вдвоем.

Я так тебя любила! До дрожи в коленках, до слез. Рыдала по ночам и в кровь кусала пальцы, вспоминая, как обижала тебя днем, но наступало утро, и я продолжала вести себя так же. Я не умела показать тебе свою любовь. Или боялась. Боялась, что моя нежность сделает тебя слабой. А жизнь – это боль. И ты будешь к ней готова.

Я так тебя ненавидела! За то, что ты не помнишь отца, за то, что так на него похожа внешне: каждым своим жестом и словом, каждым взглядом. За то, что смотришь на мир его глазами. За то, что хочешь жить. А я нет.

Прости меня, если сможешь.

Я ревновала тебя к твоим книжкам, к твоим фантазиям, к твоей Лидии Матвеевне. О, как безжалостно эта женщина отнимала тебя у меня! Улыбкой, мимолетной лаской, движением брови, сочувственным вздохом. Разговорами по душам. Вечерними чаепитиями, ароматом пирогов. Своим вареньем, провались оно! Всем тем, чего не делала я. А должна была.

Однажды я пришла к ней. Поговорить. Она тебе не рассказывала? Наверное, нет. Она берегла тебя. Разговора не получилось, потому что мы говорили на разных языках, потому что я была ослеплена завистью и злобой. Выйдя от Лидии Матвеевны, я разрыдалась. Шла и плакала, ничего не видя перед собой. И мечтала попасть под машину, чтобы это поскорее закончилось. ТАМ я встречусь с твоим папой. А тут о тебе есть кому позаботиться. Ты не пропадешь.

Но я не попала под машину, а снова вышла замуж. И снова без любви. Все эти мужчины были просто средством заполнить пустоту в душе, ту бездонную черную дыру, в которую она превратилась. Ни одного из них я не любила. Первый помыкал мною, а я к такому не привыкла. Вторым помыкала я, и мне это не нравилось. Третий женился на мне, чтобы дать своему сыну мать, и я старалась быть хорошей матерью. Ему, не тебе. Но у меня опять не получилось.

Зачем я поехала с ними в Америку? Не знаю. Надо было развестись и остаться здесь. С тобой. А там я осталась безо всего, и ты была лишь частью общей потери, пусть и самой горькой. Почему я сразу не вернулась? Потому что некому было возвращаться. Сначала надо было вернуть себя прежнюю. Ту девочку, которая бегала по радуге и рассыпала пригоршни звезд.

И я знала как. Меня научил один человек. Я часто его вспоминаю с благодарностью. А ведь мы даже не познакомились. Разговаривали часа два в аэропорту – у нас был большой перерыв между рейсами, и мои отправились посмотреть город. А я с ними не пошла. Сидела в кафе, потягивала безалкогольный мохито, смотрела в пустоту, которая была и во мне самой, и вокруг меня. Мне хотелось, чтобы это мгновение застыло, окаменело. И я бы в нем застыла, как муха в янтаре. Тут-то он ко мне и подсел, этот смешной старичок с волшебным голосом: маленький, страшненький, но безобидный с виду и добрый. После разговора с ним я словно очнулась и все девять часов полета, делая вид, что сплю, вспоминала самые счастливые моменты нашей жизни. Я пыталась понять, чем бы мне хотелось заниматься, как жить: старичок сказал, что для начала мне нужно примириться с собой, а потом и отношения с дочерью наладятся. Счастливых моментов вспомнилось много, а ведь я старательно выкорчевывала их из своей памяти. Но они проросли.

Одна сцена являлась чаще прочих: вечер, я занимаюсь рукоделием, сочиняя костюм к следующей ролевой игре. Твой отец читает вслух «Большие надежды» Диккенса, а ты, совсем еще маленькая, играешь на полу с лоскутками. Я слышу негромкий голос твоего отца, который замолкает, когда мне приходится строчить на машинке – я шью себе платье из старой портьеры, как Скарлет О’Хара. Мои пальцы вспоминают приемы обметки петель и плетения нитяного кружева, ощущают холодную сталь ножниц и пушистую мягкость бархата. Покой, умиротворение. Счастье.

И я решила сшить себе наряд. Не самый сложный, конечно. Без кринолина и турнюра. Что-нибудь начала двадцатого века. И не светской дамы, а женщины попроще. Но зато уж полностью, начиная с белья и заканчивая шляпкой. Я воодушевилась, представив, как буду изучать модные журналы того времени, смотреть обучающие видео, искать выкройки, покупать ткани и фурнитуру. Наверняка в Нью-Йорке тоже есть сообщества реконструкторов, антикварные магазины и барахолки. И в конце концов, сейчас все можно заказать через интернет!