Вниз, в землю. Время перемен - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Силверберг cтр.№ 61

Сознание этого и новое отношение к себе привело к тому, что пребывание в горах стало казаться мне не изгнанием, а скорее каникулами. Я больше не желал легкой жизни в Маннеране: накопив больше чем достаточно на проезд, я не спешил туда отправляться. Меня помимо страха перед арестом удерживали чистый воздух Гюйшен, и работа, трудная, но здоровая, и простые, но славные люди, среди которых я жил. Лето сменилось осенью, и снова запахло зимой, но уезжать меня не тянуло.

Возможно, я бы так и остался там, если бы снова не вмешалась судьба. Однажды, когда чугунное небо грозило разродиться метелью, нам, как обычно, привезли женщин. Новая девушка, судя по говору, была родом из Саллы. Услышав ее голос, я хотел незаметно уйти, но она уже увидела меня и воскликнула:

– Глядите, да это ж наш пропавший принц!

Я засмеялся и попытался убедить всех, что она пьяна или с ума сошла, но краска, бросившаяся в лицо, меня выдала. Товарищи смотрели на меня по-другому, перешептывались, перемигивались. Принц? Правда, что ли? Я отвел саллийку в сторону и стал внушать ей, что она ошибается, что я никакой не принц, а простой лесоруб.

– Да, как же, – отвечала она. – Принц Киннал шел за гробом септарха, девушка видела его собственными глазами, и это вы.

Чем больше я возражал, тем больше она упиралась. Даже когда я лег с ней, почтение к сыну септарха так ее высушило, что я причинил ей боль.

В ту же ночь ко мне пришел наш хозяин, хмурый и озабоченный.

– Одна из девок говорила странные вещи. Если это правда, то ты в опасности. Она оповестит об этом весь город, и сюда нагрянет полиция.

– Значит, надо бежать? – сказал я.

– Выбор за тобой. Принц все еще в розыске – если это правда ты, мы тебя защитить не сможем.

– Что ж, бежать так бежать. Как только рассветет…

– Уходи немедленно, пока эта девка спит.

Он сунул мне в руку деньги, гораздо больше, чем причиталось за последние дни. Я собрал свои пожитки, мы вышли. Ночь была безлунная, ветер пробирал до костей, легкий снег падал, белея при свете звезд. Хозяин повез меня в грузовике вниз по склону, мимо городка, откуда привозили шлюх, и дальше по темной дороге. Рассвет застал нас недалеко от Гюйша, в деревне Клаек, где стояли среди снежного поля каменные домики. Хозяин зашел в крайний, оставив меня в машине, и вышел оттуда со стариком – тот усердно махал руками, показывая дорогу к дому фермера по имени Стумвил. Этот фермер, человек с меня ростом, белокурый, с бледно-голубыми глазами и робкой улыбкой, был то ли родственником, то ли, еще вероятнее, должником моего хозяина – во всяком случае, он охотно согласился дать мне приют. Хозяин обнял меня и уехал – больше я его никогда не видел. Надеюсь, боги были добры к нему так же, как он ко мне.

18

Единственная комната в доме фермера была разгорожена занавесками. Он повесил еще одну, отгородив угол для меня, и принес мне соломы для спанья. Мы жили там всемером: я, Стумвил с женой – эту изможденную женщину я сначала принял за его мать; трое их детей – двое парней, девочка-подросток – и, наконец, дочкина названая сестра. Добрые, невинные, доверчивые люди. Ничего обо мне не зная, они приняли меня в семью как племянника и брата, вернувшегося из странствий. Я, непривычный к такому радушию, думал, что они чем-то обязаны хозяину лесопилки, но нет: они были добры от природы, не подозревали ничего дурного и не задавали вопросов. Я ел за их столом, сидел с ними у огня, играл с ними в разные игры. Каждый пятый вечер Стумвил наливал в огромную помятую ванну горячую воду для купания всей семьи. Мы залезали туда по-двое, по-трое, и я очень старался не задевать пухлые девчоночьи телеса. Думаю, я мог бы иметь и ту и другую, если бы захотел, но сторонился их, опасаясь нарушить законы гостеприимства. Позже – много позже, когда ушел от Стумвила и лучше узнал крестьян, – я понял, что их обижало скорее мое воздержание: девки в возрасте и очень даже не прочь, а я ими пренебрегаю. Теперь у этих девочек подросли свои дети – надеюсь, они простили меня за недостаток галантности.

Я платил им за жилье и помогал им в работе, хотя зимой ее не так много, только снег разгребать да дрова рубить. Меня ни о чем не спрашивали – думаю, им и в голову не приходили никакие вопросы. Другие деревенские жители тоже не любопытничали, хотя и глазели, конечно, на пришлого человека.

Газеты, попадавшие иногда в деревню, переходили из рук в руки, пока их не прочитывали все до единого, а потом оседали в трактире на главной улице. Из этих истрепанных, замусоленных листков я узнал кое-что о событиях прошлого года. Свадьбу Стиррона отпраздновали с надлежащим размахом в назначенный срок, худой и сумрачный, он смотрел на меня с фотографии, но лица его счастливой невесты я из-за сального пятна не смог разглядеть. Между Гленом и Креллом возник конфликт по поводу рыболовства в спорном районе, и в стычках погибли люди с той и другой стороны. Я прямо-таки жалел генерала Кондорита, несущего службу на другом пограничном участке – он мог бы тоже ввязаться в бой. Маннеранские рыбаки видели в Сумарском заливе морское чудище с золотой чешуей, вдесятеро длинней человеческого роста, и поклялись в Каменном Соборе, что говорят правду. Верховный септарх Трейша – старый разбойник, если верить ходившим о нем легендам, – отрекся от престола, поселился в храме недалеко от Струанского Прохода и стал духовным посредником для идущих в Маннеран паломников. Ни одного упоминания о себе я не нашел – возможно, Стиррон потерял ко мне интерес и раздумал меня возвращать.

А если так, то не попробовать ли убраться из Глена?

Как ни опротивел мне этот холодный край, где родные отвернулись от меня и только чужие приветили, меня удерживали две вещи. Во-первых, я хотел помочь Стумвилу с весенним севом за его доброту ко мне. Во-вторых, хотел перед столь опасным путешествием излить душу, чтобы в случае несчастья она не явилась к богам загрязненной. В Клаеке своего посредника не было – приходилось полагаться на странствующих, которые зимой ходят редко: на лесосеке я оставался неочищенным до самого лета, и теперь во мне опять накопилась скверна.

В конце зимы разразились бури, одевшие деревья в ледяную броню, а потом сразу началась оттепель, и вокруг Клаека раскинулся грязевой океан. Но один посредник пробился к нам на древней побитой машине, обосновался в заброшенной хижине и стал зашибать деньгу. Я пошел к нему на пятый день, когда очередь поубавилась, и два часа облегчал душу. Не скрыл ничего: ни своего происхождения, ни сомнительной новой философии, ни обычных мелких грешков. Такая доза оказалась непривычной для деревенского посредника: слушая меня, он пыхтел, раздувался, а под конец трясся не меньше, чем я, и не мог слова вымолвить. К кому, интересно, обращаются сами посредники, чтобы разгрузить почерпнутые от клиентов грехи? Им запрещено открывать тайну исповеди обычным людям, может, есть какие-то посредники для посредников, слуги слуг, уполномоченные выслушивать их? Я не верил, что человек может долго нести в себе груз, которым наделяют его кающиеся за один день работы.

Итак, я очистился, а до сева осталось недолго. В Глене сеют ранней весной, чтобы ни один лучик солнца не пропал даром. Стумвил выждал немного, опасаясь последних вьюг, а потом они всей семьей вышли в не просохшее еще поле сеять хлеба, пряноцвет и синешар.