Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 54

– Дальняя ведет в переднюю перед Оружейной залой – тебе туда тоже нельзя. Оружейная – это гостиная только для мужчин, ну и для недостойных дам. Еще из той передней комнатки можно выйти на балкон, а из него спуститься сразу в тамбур. А эта зала – мой кабинет. Другие две двери слева… гардеробная и уборная.

– А у меня почему нет гардеробной?!! Как? Как! Как!

– Что «как»?

– Как герцогини Раннор жили здесь?! Бедняги! Они святыми, наверно, были! У супруга – и своя уборная, и…

Рагнер не дал ей договорить – обхватил ее и поцеловал. Маргарита сперва вырывалась из его объятий, но затем затихла.

– Не ори, – прошептал он, отпуская ее. – Повезло тебе, что я тебя люблю – всё у тебя будет, но… придется тебе жить без подруг. Мы из маленькой спальни сделаем тебе уборную и гардеробную. Или подруга нужнее?

– К черту этих подруг! И я не для себя одной негодую, а для других тоже! Следующая герцогиня Раннор мой портрет зацелует и еще имя восхвалит!

– Только кровать не тронь – ты обещала.

– Не трону, – провела она рукой по крышке стола, лоснившейся, будто полированный морион. – Черное дерево у него… – проворчала девушка.

– Это обычный дуб, из него всё здесь сделано, – вздохнул Рагнер. – Просто его зачернили. И, клянусь, я вовсе не ожидал найти такую красоту. Я сперва разломал и сжег кровать, в какой Гонтер помер, а потом так разошелся, что всё из его спальни сжег. Отправляясь в Сиренгидию, я заказал у местного резчика кровать и прочее, чтоб хоть на полу не спать, когда вернусь…

– Личную уборную ты тоже заказал у местного резчика… – снова проворчала Маргарита, не поверив ему.

Она спустилась по ступеням из кабинета и подошла к одному из трех окон мужской спальни, тоже находившихся в прямоугольных нишах и со ступенями, как в ее спальне. Под окном Маргарита увидела серую каменную террасу, пригодную для танцевальных балов, и огороженный сад. Через сад, параллельно террасе, протянулась широкая аллея, зато крепостную стену за аллеей соорудили по косой линии – и в правом дальнем углу получился зеленый уголок. С правой стороны новая ограда отделяла сад от кладбища, «украшенного» мрачным сизым склепом. А за садом и кладбищем, в объятиях крепостных стен и смотровых башенок, пышно клубилась листва дикого парка. Оканчивался обширный парк длинным серым домом в два этажа, домом под долгой черной крышей.

Но Маргарита разглядывала сад и аллею: кустики смородины вдоль каменистой дорожки и шеренги неизвестных деревьев – идеальное место для алых роз. Аллея начиналась от глухих ворот кладбища и слева заканчивалась калиткой – высокой, узорной и черной. За калиткой лежала площадка, в виде скошенной трапеции; сюда всадники выезжали из тамбура, после чего направляли коней прямо – в широкий проезд в стене, далее – в парк, к Охотничьему дому, как Маргарита уже догадалась. А вот предназначения серого строения, что оградило площадку слева, разгадать она не смогла. Один этаж, нет окон, форма половины шестиугольника, низкая дверь и смотровая площадка на крыше…

– В парке, как в лесу, – сказал Рагнер, – но иногда растут яблони. А с террасы раньше смотрели на поединки – они проходили в саду, на том прямом пути у террасы. А в том зеленом уголке, у кладбища, можно поставить шатер и летом плескаться с тобой в купели.

– Кладбище же рядом?!

– И что? Оно за высокой оградой и мертвым завидно не будет.

– Посмотрим… Я, кстати, в саду хочу погулять.

– Лучше завтра. На обеде все-все тебя увидят и поймут, кто ты есть, а то еще нагрубят или выставят тебя вон, если не хуже… Стража у меня суровая.

– А что за домик слева, под смотровой площадкой? И зачем она нужна, такая низкая?

– О, оттуда можно сигануть в реку и утопиться. Ну или принять груз из лодки. Под площадкой кузня, а в ней окно – и из него тоже можно утопиться, если невмоготу.

– Кузня? В саду?

– Вообще-то она за калиткой сада. И потом, эта кузня заброшена. Шумновато с ней было по ночам…

– А что под террасой?

– Кухня и курятник.

– Курятник? У сада?! Рагнер, пусть кладбище и старая кузня, но курятник-то?!! Что за сад у вас в Лодэнии такой?!

– Сад как сад, а курятник – это жизненно важно, любимая. Курочек ото всех надо защищать – все их хотят! И я, как истинный хозяин, тоже сяду у окошка – буду выслеживать тех, кто ворует моих кур. И заодно – охранять могилы предков.

________________

Рагнер сказал, что обед будет в начале часа Трезвения, а до этого ему надо осмотреть замок. Маргарита вернулась в свои покои и первым делом сорвала со стен желто-синие шелка. Без них стало серо, как в каменном мешке, но зато у нее более не слезились глаза. То, что мебели в спальне не имелось, ее уже не расстраивало – возлюбленный пообещал ей новую обстановку, уборную, гардеробную и расписную печку, вместо жутковатого камина. Но пока хоть что-то требовалось поставить в спальне, и она направилась к детской.

Окошко в Млечный покой, комнату младенцев, заслоняло стекло в частой решетке. Шальную мысль о том, чтобы залезть в детскую этим путем, пришлось отбросить. Со вздохом Маргарита открыла тяжелый створ и поборолась с ним пару минут – вредная дверь никак не хотела оставаться открытой, а прижать ее к стене было нечем. Пришлось прижимать дверь собой!

Она присмотрелась к «сокровищам», заметила край грубоватого ларя и решила выудить его из-под тюфяков. Кроткая Миллё, принесшая поднос с перекусом для баронессы Нолаонт, застала ее, вернее, ее торчащий из-за дверного створа зад, когда та, пыхтя, выволокла сундук аж на середину порога.

– Оух, так, славно, – обрадовалась ей розовая лицом Маргарита. Она утерла пот со лба, поправила платок на голове и заговорила на ломаном лодэтском: – Помочь тут я нужна.

Миллё подбежала к ней, но Маргарита вовсе не грубой силы хотела от этой хилой девчонки.

– Нет. Люти ходить. Я – ты Люти ходить. И… – подошла Маргарита к уборной. – Светильник мне нужен, – заговорила она по-орензски, не зная как объясниться. – Ну ничего же не видно и страшно. Свет? Свеча? Лампа? Хоть что-то…

Следующие минуты три Маргарита артистично изображала жестами то, что ей нужен светильник. Миллё, уходя вниз, вроде как стала бояться ее сильнее. Вернулась она с масляной лампой в руках, однако незажженной. Маргарита еще раз терпеливо всё ей объяснила: походила по светлице, подняв лампу, поносила ее в уборную, подула на нее, погрела руки над лампой и вручила светильник Миллё. Спускаясь по лестнице, девочка оглядывалась, странно таращась на чужеземку. И вернулась с незажженной лампой! Зато она привела Люти. Та с минуту молчала и угнетала Маргариту мрачным голубоглазым взглядом, точно бесстрастно негодуя из-за того, что какие-то там баронессы посмели оторвать саму Ее, горничную, от Очень Важных Дел!

– Да темно же везде! – в сердцах воскликнула Маргарита, не собираясь сдаваться, и продемонстрировала, что дверь детской не держится открытой.