Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 51

Рагнер сказал Маргарите, что деревня существует для нужд замка и эти землеробы – самые счастливые люди на свете. Во-первых: рядом с деревней были поля, на каких герцог Раннор милостиво позволял сеять для него ячмень, лен и овес – и отдавал сильванам часть зерна, а лен, кроме семян, вовсе весь был их. Зимой женщины ткали для себя и для него – были при деле, а то заняться зимой здесь было нечем, и они бы все спились. Во-вторых: он трижды в год, на торжества, приглашал землеробов в свой замок, а в другие благодаренья «пригонял им святош», то есть они могли «идти по дороге к Богу» у себя в деревне, а не «тащится за этой самой дорогой в Ларгос». В-третьих: он в своем замке накрывал для сильван такой же стол, как для себя, но без скатертей, белых хлебов и сахарных статуй (это нельзя, а то зажрутся и работать не смогут), да в празднества землеробам даровалась ненужная одежда слуг. В-четвертых: в случае опасности землеробы могли спрятаться за стенами замка. В-пятых: он судил их по справедливости, а иногда даже по закону. В-шестых: женил их и «не волок на свое ложе» невесту. В-седьмых: всегда одаривал серебром, если требовался их труд, кузнецу же платил честную цену. Словом, всего не перечислишь, а сейчас землеробы просто очень рады его возвращению и надеются на очередную милость – дозволения коснуться поцелуем края герцогских одежд. И, несомненно, скоро, вообще, станут самыми счастливыми людьми во вселенной, ведь он, Рагнер-то, как «вышел в герцоги», в замке был дважды и ненадолго, зато ныне как заживет их господином! – Эх, держись! – Благодать!

Землеробы Маргарите не показались самыми счастливыми людьми на свете, скорее, самыми испуганными во вселенной, но она поверила своему возлюбленному, так как плохо разбиралась в землеробах. Она перестала обращать внимания на коленопреклоненных людей и посмотрела на Ларгосц, не понимая пока, нравиться ли он ей. На изящный замок герцога Лиисемского, на гроздь белокаменных кристаллов под голубыми крышами, эта угрюмая глыба никак не походила. Донжон Ларгосца производил гнетущее впечатление – великий прямоугольный столб с колышком смотровой башни, сизый, будто прямоугольная грозовая туча. Другие постройки возле донжона тоже были серо-сизыми, каменными. Маргарита не видела ни одной круглой башни! Лишь углы серых крепостных стен, углы черных крыш, углы квадратных мрачных башен. Вдруг Маргарита поняла, почему землеробы выглядели испуганными – замок давил на душу одним своим видом и будто угрожал суровой расправой.

– Красота, да? – кивая на «серо-сизое чудовище», спросил Рагнер.

– Сколько замку веков? – спросила Маргарита, не желая лгать.

– Дворцу не меньше века. Наверно, пара веков есть, но там часто достраивали чего-то, даже перестраивали… Ну так как?

– Не знаю… Рюдгксгафц меня тоже сначала испугал, а потом уезжать не хотелось. С вами, лодэтчанами, всё весьма странно выходит. Вроде сперва страх и ужас – а потом мне это нравится…

И Маргарита не ошиблась – когда они проехали деревню, орензчанка не сдержала возгласа восторга – Йёртра здесь струилась в каменистом русле, была удивительно чиста и прозрачна, по берегам зеленели лужки. Через реку к холму шел каменный мост с арочными пролетами, подъемный деревянный мосток соединял каменный подъезд с надвратной башней замка. Возле холма и за ним, за нагромождением двускатных черных крыш, разлилась широкая, живописная заводь с кувшинками – подлинное озеро, а на заднем фоне опять встал стеной тихий лес. Несколько высоких деревьев, посаженных на холме перед Ларгосцем, забирали излишек влаги из почвы, освежали благодатной зеленью сизость камня и веселили взор. Выше по течению, на крутом правом берегу, вращалось колесо каменной мельницы. Рядом с мельницей, за частоколом, желтели два солидных сруба – строения, ничуть не похожие на избы сильван.

– Это… – восхищенно прошептала Маргарита. – Это красота! И мельница есть! А что за дома рядом с ней, большие и длинные?

– Амбар и пивоварня. Да, как же я забыл… В-восьмых: мои землеробы за хороший труд отказа в кружке веселого хлеба не знают, а для живущих в замке пиво, вообще, каждый день. Пиво в этих местах – ценнее денег. Ну а мельницу Вьён смастерил для того, чтобы я смог сказать: в девятых…

– Рагнер, я поняла, – перебила его Маргарита, – и согласна. Мельница меня бы тоже осчастливила.

Рагнер почему-то обиделся.

– Вот делаешь тут всё для людей, а Вьён им – одну жалкую мельницу, и сильване ему в ноги кланяются, как мне!

– Нуу, любимый, ведь ты же, как герцогом стал, лишь дважды в Ларгосе был. А ныне как заживешь здесь да как наодаряешь их милостью ткать для тебя и сеять, так они и вовсе с колен не встанут! Так, наверно, и помрут…

Рагнер наградил ее укоряющим взглядом и сказал, что она ничего не понимает в землеробах, а Маргарита с ним опять согласилась.

Чужая

Даже если аристократ покидал имение, увозя роскошные вещи из господских покоев, в замке оставались работники, следившие за чистотой и сухостью помещений. В первую очередь имению требовался толковый смотритель или управитель: и первый, и второй заведовал всем хозяйством, но управитель относился уже ко второму сословию, мог быть назначен на должность только воином первого ранга и исполнял обязанности наместника – судил и женил землеробов в отсутствие хозяина. Далее замку нужна была охрана, ей – кухари, им – охотники, тем – собаки; для снабжения замка требовались лошади, коням – конюхи, конюший, кузнец… Конечно, нуждались в работницах, которые бы шили, ткали и убирали залы. И без чернорабочих в хозяйстве никак не обойтись, а если имелся скотный двор, то число работников еще возрастало. Словом, даже скромный замок представлял собой закрытый мирок, в каком трудились поколениями одни и те же семьи.

Кроме денежного жалования существовали не менее ценные привилегии: форменные одеяния из дорогих тканей, почетное место за столом, качество и количество пищи, положенные тому или иному работнику в день. В Лодэнии все обедали за одним столом, и вечером сразу становилось понято, кто ты таков, поэтому одни важничали, прочие мечтали выслужиться и возвыситься.

В замке Ларгосц управителя не было с тех времен, как Рагнер Раннор стал герцогом, поскольку от безысходности он назначил прежнего управителя замка своим наместником – и тот переехал в город. Железная Олзе, которую Рагнер оставил за главную, хозяйством всегда занималась весьма поверхностно. Подъезжая к замку, он прекрасно понимал, что надо готовиться к плохому, если не к худшему: что землеробы обленились, что работники обнаглели, что он найдет бардак и что воспитать их всех вновь будет делом нелегким.

________________

По мосту через реку всадники приблизились к квадратной башне, и сверху, из-за зубцов стрельницы, высунулось с десяток мужских голов грубой наружности. Потом все головы невпопад, но оглушительно загудели в охотничьи рога (шумный, дико шумный народ эти лодэтчане!). Рагнер, что-то весело им сказав, пояснил Маргарите, что их вышли встречать охотники, жившие в замке, и тонко (тонко!) поприветствовали, не желая мешаться им внизу. Миновав врата (не прямой проезд, а плавный поворот влево – дополнительная защита ворот от стенобитных орудий), всадники оказались в переднем дворе, мощенном мелким булыжником; несмелая зеленая поросль оплела камень, как сетка. Из надвратной башни можно было направиться прямым путем, вдоль крепостных стен, к тамбуру – проезду под левой пристройкой донжона (именно донжон, мощный, каменный, высоченный прямоугольник в семь этажей, Рагнер величал дворцом). Маргарита видела толстенные дубовые створы в полукруглом проеме этого проезда, открытые настежь и закрепленные внутри тамбура цепями. Перед донжоном росли четыре невысоких клена – если стоять к ним лицом, то справа и позади спины, огибая прямоугольный передний двор, еще два одноэтажных строения, каменных и под черными крышами, подпирали крепостные стены. Озираясь, Маргарита дала такое определение всему, что видела: «Серое, но внушительное».