Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 103

– Чем питался?

– Камышовым клубнем и шишки еще ел.

– Грибы или ягоды?

– Чего не знал, того не снедал.

– С чего же ты тогда опьянел? Стал как в бреду? И еще ты оленя видел.

– Не знаю. Едва помню про это. Помню, как луг у речки вкусно пах. Еще думал – чудня экая: лес уж бур, а луг – зелён… Укрылся плащом. Всё. После… Да не былося того – бредни!

– Рассказывай свои бредни, – не сдавался Рагнер.

– Я видал мертвого, как живого, – неохотно произнес Нинно. – Он давал мне корону.

Рагнер не смог сдержать улыбки.

– Кем же был твой… коронователь?

– Бродягою… – мрачно ответил Нинно и пронзительно посмотрел на Маргариту. – Тот самый. С Главной площади.

Маргарита невольно поежилась, а Рагнер перестал улыбаться. Он взглянул на девушку, а потом снова на Нинно.

– Тот бродяга, что стишки насочинял? – прищурил глаза Рагнер. – Про девчонку в красном чепчике?

Нинно мрачно кивнул.

– Так что же? Взял корону?

– Нет, – буркнул Нинно. – Кабы кто-то прочий былся, может, и взял бы. Но не от его. Он еще сказал… – говорил кузнец побледневшей Маргарите. – Что коли я ее возьму, то… Ты сама всё знаешь, ежели помнишь. Но надобна уплота. Я отказался… Затем что у него былися алые глаза. Он меня перепугал. Это былся демон, не человек.

Маргарита тоже испугалась. Даже у Рагнера вдруг пробежал холодок по спине, словно ему в затылок дыхнула стужа.

– Оленю уж после увидал: он мне лицо вроде лизал… После я очнулся в оврагу, выбрался… как в бреду. После… Я увидал свет и неземну красу – тебя, – ласково сказал Маргарите Нинно. – Ты былася вся в свету, в изнутрях и в снаружах, в свету над головою… Я решил, что в Раю…

– Миленький сказ, – жестко ответил ему Рагнер. – Хоть роман пиши: и любовь, и святые, и демоны… Так у тебя был плащ? Какого цвета?

– Синеватого, темный. Не знаю, кудова он делся.

– Ты в своем бреду сказал: «Женщина ночью в лесу». Как объяснишь?

– Я… – вздохнул Нинно. – Вроде еще женщина былася… Вроде пела… Но не знаю: былась ночь и я ее не видывал, слухал лишь… Она меня по имени звала. Не моглася она знать моего имени. Бредни, значат, как с бродягой на лугу и короной…

Рагнер молчал и размышлял над тем, что услышал. Тогда Маргарита спросила:

– Нинно, скажи, как ты добрался до Лодэнии? Что делал после того, как мы тебя не видели?

– Я не знал, что делывать, ходил к ратуше… Каждый день, – снова бросил он на Маргариту пронзительный взгляд. – Глазел: вдруг ты в окне покажешься… Видал, как ты езжала с им, – кивнул он на Рагнера, – пред Западной крепостью вас видал. И ты не былась счастливой – ты былася устрашенная и грустная. И я порешал, что сыщу тебя в Лодэнии. Я шел к тебе слишком долгое, затем что работал. Тянул лодки с камнем и лесом вверх по Лани, хотя вниз шел. Так и шел: один град вверх, двое городов вниз – и так до Бренноданну. В ём мне свезло: на галеру гребцом взяли. Всякий раз весло подымал и думал: уж на шаг я ближе́е к тебе, Грити, на еще шаг, на еще шаг… В радостях мне былось весло то ворочать. Невмоготу порой, а всё ж в радостях – лик твой за веслом в небе представлю – и целовать весло я былся готовый… Так я до порту лодэтского добрался – графству Ормодц или как-то этак. Капитан пло́тить не стал – мол, в Бренноданне уплота будется, и я сбежал… Монеты берег – пешком до иногого краю морю шел, и тоже в радостях шел – знал: уж точное дойду до тебя. А до Нодолкоса я месту на судне куплял – в легкости плыл – гостём, не работал… И пущай твой дракон нынча смертиями мне грозится – плевать уж – я радый, что дошел, радый, что ты в порядку… Можное и помереть… лишь б ты счастивая была…

У Маргариты разрывалось сердце, когда она представляла Нинно бредущим по берегу Лани и тянувшим на себе вверх по реке большие лодки, нагруженные валунами, или когда видела его ворочавшим тяжелое весло по десять часов в день. Что бы Рагнер не говорил о труде гребца – как о самом обычном ремесле, эта работа считалась каторжной и шли в гребцы на торговые суда от безысходности.

– Закончим, пожалуй, – сказал Рагнер. – Господин Граддак, вы отправляетесь в город, в тюрьму, где будете ждать своей участи, а она решится через три дня, в Суде. Еще раз повторю – будьте покорны. Выбор у вас таков: или достойно проследовать в тюрьму – и тогда я позволю вам забрать это меховое покрывало, или же поехать туда позорным способом – в клетке, например, как зверь. Я всё понятно сказал?

– Всё погоже, – ответил Нинно. – Я не буду противиться. Коли нету на свете справедливостей, то… Грити, приди провожать меня к эшафоте. Я на тебя глядеть в утешение будусь, когда…

– Не проси меня о таком, – нервно замотала головой Маргарита и полезла в кошелек за платком. – Ни за что, Нинно. Божия справедливость есть… – встала она со стула и отвернулась, прижимая платок к глазам. – А если ее нет, то я всё равно не смогу…

Рагнер приобнял ее и отвел к лестнице, где она утерла глаза. Оставив ее там, он вернулся к столу.

– Ты что дурак? – зло сказал он кузнецу. – Как ей, носящей в чреве, смотреть на казнь? Возвращайся за решетку – скоро за тобой придут.

Нинно с печалью глянул на белеющий во мраке, девичий силуэт и поднялся на ноги. Меховое покрывало, хранившее слабый цветочный аромат от душистых вод Маргариты, он набросил на себя и вернулся за решетку. Теперь он казался не оборотнем, но медведем, плененным царем зверей; Нинно держался руками за прутья решетки, упираясь в них лбом, и продолжал смотреть на Маргариту. Она же опять закрыла платком глаза и отвернулась.

Рагнер отнес Маргариту в опочивальню герцогини на руках, а она не переставала беззвучно рыдать в носовой платок. Только в своей спальне, сидя на медвежьей шкуре, она так разревелась, что завыла нечто нечленораздельное. Рагнер сидел рядом, обнимал ее и ждал, когда она успокоится.

– Что ты дум… маешь? – наконец услышал он между всхлипами. – Казнииишь? Виновен?

Рагнер вздохнул, а она опять залилась слезами.

– Послушай, любимая, – целуя ее в висок, прошептал он. – Немного времени еще есть. Я завтра прошмыгнусь в Нюёдлкос. Если твой кузнец про бандитов не врет – то, возможно, и в остальном он честен.

Зеленые, заплаканные глазищи смотрели на него с надеждой.

– А ты, любимая, – поцеловал ее Рагнер в бровь, – успокойся, хотя бы ради нашего наследника, если тебе ни меня не жалко, ни себя.

– Да…

– Еще одно… – нахмурился Рагнер. – Я недопонял про того бродягу. Еще были стишки?

– Были, но… бродяга скорее над Нинно издевался… – высморкалась в платок Маргарита. – Тоже одна пошлость и грязь. Не хочу говорить.

– И всё же, – настаивал Рагнер. – Я хочу знать. Или мне спросить того, кто был тогда с вами рядом на площади? Раоля Роннака?