Маргарита, скрываясь за балдахином, убрала голову из красной завесы. Задумавшись, она немного посидела на кровати, а затем стала укладываться, накидывая на себя красное покрывало.
– Знаете, – печально сказала она закрытому балдахину, – меня один священник тоже очень сильно обманул и предал. Даже выразить не могу насколько сильно… Я лишь сегодня узнала.
– Да? – пристально смотрел Рагнер на балдахин. – Монах? Брат Амадей?
– Нет, что вы. Если бы не он… Он мне обещал помочь.
– Опять плачешь?
Маргарита вытерла щеку.
– Нет, – ответила она.
– Врушка, – улыбнулся Рагнер и лег на подушку. – Поговорить еще хочешь?
– Нет.
– А всё же? Чихвостить святош – о, тут я непревзойденный мастер! Ну так как?
– Не могу. Правда не могу. Давайте спать.
– Ну давай, – тяжело вздохнул он и обнял Айаду.
Поглаживая собачью шею, Рагнер смотрел на красный балдахин. Повернув лицо к собаке, он тихо спросил ее по-лодэтски:
– Что скажешь, Айада? Стоит или нет?
Он еще раз взглянул на красную завесу, какая его манила, но потом передумал и вновь обратился к собаке:
– С тобой буду спать. Не переживай.
Воодушевленная Айада пододвинулась вперед на его груди – так, что ее морда оказалась очень близко от лица хозяина.
– Не забывайся, – остановил ее Рагнер. – Я тебя люблю, но облизывать меня не дам, поняла?
Маргарита за закрытым балдахином слышала разговор на непонятном лодэтском и завидовала Айаде. Если бы Рагнер пришел к ней, то она не стала бы его отталкивать. Да и зачем? Тот, кто звался ее супругом, таковым не был. Более того – он бросил ее, не пришел даже в день ее рождения, отдал ее на милость чужой воли, показав тем самым, что она ему вовсе не важна. Она чувствовала себя жалкой, униженной и слишком слабой для этого мира, в каком ничем не могла себя защитить. Ей как никогда хотелось быть обнятой сильным человеком – тем, кто даже не боится Конца Света. Не знающий страха, он прогнал бы и все ее тревоги. Рядом с ним было бы так спокойно засыпать, не обращая внимания на нечестных, могущественных людей и на их подлость.
________________
Девушка проснулась ранним утром, когда глубокий полумрак едва начинал синеть; спать она больше не хотела. Маргарита повернулась на спину и уткнулась глазами в белый платок, завешивавший рожу Блаженного. В этот раз нищий молчал.
«А может быть, – подумала она, – ты мне подарок сделал тем, что появился на моем венчании, и из-за тебя ритуал не был завершен? Отблагодарил за розу. Ты ведь так и сказал… Уберег меня от вечных уз с Ортлибом Совиннаком, который бросил меня и о котором я даже думать более не хочу. И если я ни с кем не связана клятвой верности, что мне стоит пойти к тому, с кем я хочу быть? Мы ведь всё равно уже имели близость… И что такого, что это будет блуд? За блуд с Ортлибом в течение трех восьмид, да еще и в пост, мне и так каяться не перекаяться».
Маргарита села на постели и осторожно приоткрыла штору. Рагнер, одетый в белую рубашку и черные штаны, спал на спине, укрывшись по пояс черным плащом; Айада, сложив лапы на груди хозяина, дотянула свою голову почти до его подбородка. Маргарита откинулась назад на подушки. Она закрыла глаза и вспомнила, как Рагнер ее целовал – тут же у нее засосало под ложечкой, между ног появилось приятное зудящее покалывание и даже участилось дыхание.
«А если он начнет издеваться? – сомневалась она. – Смеяться. Он ведь говорил, что никогда более со мной не свяжется. Буду выглядеть дурой. И буду унижена – сама пришла к мужчине, как девка или развратница, а то и хуже – он же не знает, что я не замужем…»
Девушка хмурила брови и не могла решиться. Она снова приоткрыла завесу.
«Скажу, что мне стало страшно, – решила она. – Плохой сон. Да… очень плохой. Он не станет меня прогонять. Он же ухаживал за мной вчера – сам соблазнял меня. Глазурная керамика и золоченые бокалы – это не могло быть просто так. Если бы я не завела разговор про его крест, то, наверно, он сам поцеловал бы меня».
Она кусала губы, всё еще не находя смелости выбраться из кровати. Тут она услышала голос тетки Клементины:
– Вся в свою пу́таницу-мать!
Это решило исход: Маргарита более не собиралась слушаться Клементину Ботно. Изгнав тетку из головы, она собрала красное покрывало, сняла трусики и перекрестилась на удачу. В тонкой сорочке, с подушкой и покрывалом в руках девушка на цыпочках направилась к Рагнеру. Едва она сделала свой первый неслышный шаг, Айада подняла свою морду и вопросительно на нее посмотрела. Маргарита приложила палец к губам, продолжая красться, чтобы лечь к Рагнеру с другой стороны от собаки. Айада следила за ней с растущим подозрением и непониманием. Но собака молчала, а ее хозяин спал.
Обойдя Рагнера, Маргарита положила подушку рядом с ним и, с досадой взглянув на одеяло под мужчиной, легла прямо на пол и стала укрываться.
– И что это ты делаешь? – не открывая глаз, спросил Рагнер.
Айада моментально рванулась к нему и, несмотря на то, что он успел ее обхватить, достала мордой до его лица – стала лизаться, заходясь от радости и вращая хвостом.
– Айада! – пытался привстать Рагнер и отвернуть лицо. – Уймись же! Прекрати! – недовольно говорил он на лодэтском, но, дорвавшись, собака изливала на него всю бескрайнюю бездну своей бескрайней любви.
Рагнер грязно выругался, оттащил ее морду за ошейник и сел. Он начал с ней сердито говорить и показывать рукой на ее подушку. Маргарита, натянув покрывало до подбородка и широко распахнув глаза, тихо лежала рядом. Ее сердце начинало бешено колотиться.
Айада, с печалью посмотрев на хозяина, медленно побрела к своей подушке. Рагнер, не убирая направляющей руки и сдвигая брови, недовольно глядел на нее. Дойдя до своего места, большая собака повернула голову – в коричневых глазах была боль, но Рагнер всё так же указывал ей и жестко смотрел. Глубоко вздохнув, как человек, Айада сделала последний шаг, рухнула, точно подбитая пулей в сердце, а затем, обиженно ворча и свертываясь калачиком, уткнулась носом в угол. Маргарите была видна только собачья спина и толстый, острый хвост.
– Теперь с тобой разберемся, – вытирая лицо рукавом рубашки, повернулся к девушке Рагнер.
Он пристально посмотрел на сжавшуюся, побледневшую красавицу и притворно нахмурился, но его губы еле сдерживались, чтобы не обрадоваться.
– Сама пришла? – спросил Рагнер, нависая над ней.
Маргарита позабыла, что хотела сказать про кошмарный сон. Она безмолвно замерла, уставившись на него зелеными глазищами. Рагнер лег на бок, подпирая челюсть кулаком, после чего убрал волосы со лба девушки и нежно погладил полусогнутыми пальцами ее щеку. Маргарита силилась сказать ему хоть что-то, но не могла говорить.
– Нужно чего-либо от меня? – спросил ее Рагнер. – Хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя или твоих родных?