Запретные воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Мартова cтр.№ 50

Ну да, она постоянно ходит в рестораны на деловые встречи, поэтому привыкла платить сама, как приглашающая сторона. Это понятно. Но есть же в ее жизни какой-то мужчина, с которым она ходит в ресторан просто так И что? Тоже платит сама? Радецкий не выдержал и задал свой вопрос вслух.

– Да, – сказала она коротко. – Так получилось, что да. Я всегда плачу по счетам.

– Это позиция? Вы воинствующая феминистка?

– Нет. Совсем нет. Это не выбор, если вы об этом.

– Владислава Игоревна, но, идя сюда сегодня, вы же не думали, что я позволю вам оплатить счет?

– Я, признаться, вообще про это не думала. Но мне кажется, что поделить счет было бы правильно.

Радецкий обалдело смотрел на нее.

– Возможно, я немного устарел, но в моей картине мира никогда женщина не будет оплачивать даже половину счета в ресторане, особенно если это я ее туда пригласил.

– Хорошо, – просто сказала она, видимо предпочтя не спорить.

– Прекрасно. По первому вопросу договорились. И раз уж вы не хотите есть, то закажите хотя бы что-нибудь выпить. Очень хочется вас напоить. Вы как, буйная во хмелю?

– Я не бываю во хмелю, – улыбнулась его спутница. – Я практически всегда за рулем, поэтому пью крайне редко.

– Понимаю, потому что тоже предпочитаю в крови бензин, а не алкоголь, – согласился Радецкий. – Так что я буду пить апельсиновый сок и кофе. А вы все же оставьте здесь машину и закажите бокал вина. Я вас отвезу домой, обещаю.

Похоже, она что-то расслышала в его голосе, чуть большее, чем данное ни к чему не обязывающее обещание, потому что жестом подозвала официанта и заказала, правда не вино, а коктейль. «Маргариту».

– Любите коктейли?

– Обожаю. И если уж пью что-то алкогольное, то только их.

– Я запомню, – серьезно пообещал он.

– Владимир Николаевич, а расскажите о себе, – попросила вдруг Владислава внезапно. – Я совсем ничего про вас не знаю. А мне интересно.

– И что вам рассказать?

– Например, почему вы решили стать врачом.

– Моя мама всю жизнь проработала медсестрой. Она часто брала меня с собой на работу, и люди в белых халатах казались мне полубогами, спасающими жизни. В больницах тогда стоял особый запах, это была карболка, в моем детстве ею еще активно пользовались, так вот он мне казался самым лучшим запахом на свете. Мой отец был кадровым военным и всегда мечтал, чтобы я пошел по его стопам, но я все-таки выбрал медицину. Профессия врача тогда была престижной и уважаемой. Общественное превыше личного, нас тогда так учили.

– Да, кто бы мог подумать, что все так изменится, – задумчиво сказала сидящая напротив женщина. – Хотя нет, не все. Пожалуй, во все времена хороший доктор был и остается человеком уважаемым. Просто, как и в любом другом деле, нужно стремиться быть профессионалом.

– Нужно стремиться, да. Потому что только так твой выбор имеет смысл. Я о своем никогда не жалел. Учился на первом курсе, когда погиб отец. В конце восьмидесятых годов учить здорового парня на зарплату медсестры было практически невозможно, поэтому я одновременно с учебой пошел работать. Сначала санитаром в оперблоке, потом сторожем в морге. После института я поступил в аспирантуру по хирургии, защитил кандидатскую диссертацию. Мне было интересно заниматься наукой, но в те годы она совсем не приносила денег, а у меня появилась семья, родился сын, зарабатывать нужно было, а у простого врача в середине девяностых кормить семью получалось не очень, поэтому я ушел в армию. Стал военным врачом и около шести лет мотался по горячим точкам в составе прифронтового госпиталя.

В ее глазах мелькнуло какое-то странное выражение и пропало так быстро, что Радецкий не сумел его расшифровать. Впрочем, он знал, что это было. Тревожное восхищение. Дамы любят героев, и, что скрывать, рассказывал про свое военное прошлое он именно по этой причине. Красовался.

Почему-то от осознания этого факта слегка испортилось настроение, и он замолчал, потому что никогда не распускал павлиний хвост, будучи убежден, что выглядит это крайне глупо.

– И что потом? – спросила собеседница, понятия не имевшая о его внутренних терзаниях.

– Потом родилась дочь, я ушел из армии, приехал сюда, устроился в эту больницу. В этом году будет двадцать лет, как это произошло. Потом я придумал несколько видов операций на сосудах, которые запатентовал, и на их основе защитил докторскую. Ее тема вам, как неспециалисту, ничего не скажет, но речь идет о таком способе лечения сосудистых патологий, когда обычные методы не срабатывают. Один из моих научных руководителей, человек, которого я безмерно уважаю, в шутку предложил назвать ее «Что еще можно сделать, когда сделать ничего нельзя». Этот метод сегодня используют многие доктора в своей практике, поэтому мне за эту работу не стыдно.

Кажется, его опять понесло в нечаянное хвастовство, и Радецкий снова умолк.

– Вы стали доктором наук до сорока лет?

– В тридцать семь. Но разве это что-то меняет?

Она оставила его вопрос без ответа. Принесли еду. Ее котлеты и его салат, надо отдать должное шеф-повару, очень вкусный. И «Маргариту». Владислава сделала маленький глоток, он вдруг представил, как холодная, острая на вкус жидкость стекает по ее горлу, и ему захотелось повторить этот путь пальцами по ее шее, очень тонкой и беззащитной. Наваждение, не иначе.

– А потом вы стали главным врачом, – задумчиво сказала она, отставив бокал в сторону. – Ушли из операционной, перестали быть врачом, а сделались администратором. Ясное дело, что хорошим, но не жалко?

– Я иногда оперирую, – улыбнулся он. – Не так часто, как хотелось бы, но стараюсь не терять навыки. Играющий тренер – кажется, это так называется. Понимаете, Владислава Игоревна, нельзя руководить тем, в чем ты не разбираешься. Когда в начальники назначают непрофессионала, это приводит к печальным последствиям. Да, мне пришлось закончить несколько специальных учебных заведений и курсов, у меня на работе в столе валяется куча дипломов, подтверждающих, что я владею менеджментом в здравоохранении, но в медицине к высшей должности нужно подниматься по карьерной лестнице, а не на карьерном лифте. Это очень важно. Я сейчас, образно говоря, стою на капитанском мостике, но очень хорошо знаю, что у меня происходит в трюме. Потому что я там был.

– Я всю свою жизнь кручусь рядом с медициной, но рядом не значит внутри, – сказала Владислава. – Я очень многие вещи вижу как обыватель, и иногда меня это напрягает. Но одно я знаю точно: за те двадцать лет, что я веду свой бизнес, мое уважение к врачам, воспитанное в детстве, выросло до астрономических высот. Правда. На данном этапе, после всего, через что мы прошли за последние два года, это практически преклонение.

– Не сотвори себе кумира, – улыбнулся Радецкий. – Вы знаете, что у этой фразы есть продолжение? Оно звучит как «ему не потянуть твоих иллюзий».