– Просыпайтесь! – закричал он братьям. – На нас напали! Вставайте, вставайте!
И снова помчался на поиски, но запнулся о лопату и выругался.
– Что случилось, братец?
Из палатки, сонные и одуревшие, выглянули Самуэль с Йораном. Никлис потащил их наружу, сжимая в руке лопату.
– Нападение!
Самуэль прислушался, но больше никаких криков не было.
Только негромкие голоса и топот ног между палатками. Остальные кнехты тоже проснулись. Запылали факелы, и Карл Вагнер выступил вперед с обнаженным мечом.
– Что случилось, парень?
– Нападение! На господина Кнута, вон там!
Никлис указал на озеро. И все как по команде устремились туда.
– Крепелин, ты где?
Свет факелов метался между деревьями, и тени плясали как бешенные. Наконец раздался крик:
– Здесь он! Я его вижу! Он…
Следом все стихло. Повисла зловещая тишина.
Свет факелов перестал метаться, огни спустились к глади озера. Никлис поспешил туда же. Самуэль и Йоран следом.
На берегу стоял Карл Вагнер в окружении пяти кнехтов. Их факелы освещали неподвижное тело, которое лежало, неестественно выпрямившись, на моховой подстилке, в четырех шагах от воды.
Все вокруг было залито кровью, но Никлис все равно узнал лежавшего.
Это был Кнут.
Кнехт лежал на спине, бочонок из-под пива валялся рядом. Один его глаз неподвижно замер, уставившись на звезды в ночном небе.
Второй отсутствовал. Половина лица Кнута была содрана напрочь. На тех участках кожи, что еще оставались, виднелись раны.
От чьих-то глубоких укусов.
Из воды наружу
Ветер стих, и блестящая неподвижная поверхность Стуршёна ровно мерцала во мраке. На землю опустилась ночная прохлада, и господин Сейениус зябко кутался в свой плащ, с неудовольствием поглядывая на девушку, стоявшую рядом с ним.
– Пора возвращаться домой, фрёкен Ловиса.
– Подождем еще, – ответила Ловиса. – Вот увидите, он скоро покажется, господин Сейениус.
Господин Сейениус и Ловиса прибыли на самую западную оконечность острова. Худой долговязый чиновник восседал на жеребце Регеле, рядом Ловиса на своем Аегире. В руках она держала пастуший рожок и смотрела с утеса на неподвижную гладь Стуршёна.
По приказу фогта их сопровождали пешком пять кнехтов. Но пока что они держались в стороне, оставаясь на опушке между деревьями.
– Я люблю созерцать озеро в минуты покоя, – промолвил после долгого молчания Сейениус и устало вздохнул. – Но сейчас у меня скопилось слишком много дел в замке, фрёкен Ловиса. На подходе большое войско с юга и нужно многое сделать перед финальным сражением…
– Скоро, – сказала Ловиса. – Последняя попытка.
Она набрала в легкие побольше воздуха и дунула в рожок. Теперь, когда ей не нужно было бояться, что ее обнаружат, она могла дуть в полную силу. Так она и сделала. Громкий пронзительный клич пронесся над черными водами озера.
Аегир переступил с ноги на ногу и тревожно заржал.
Ловиса знала, что звук рожка неприятен лошадиному уху. Но ее верный конь остался на месте, как и Регель советника.
Отзвук рожка замер вдали. Ничего не произошло. Ровно, как и в прошлый раз.
– Все, – сказал Сейениус. – Пора уезжать.
– Подождем, – ответила Ловиса.
И дунула снова.
Тут возле самой поверхности озера сгустилась чья-то тень. Она все росла и росла, и, наконец, показалась наружу, быстро и легко выскальзывая из-под воды, словно ждала ее.
– Вон он! – крикнула Ловиса. – Смотрите!
Но Сейениус лишь устало вздохнул.
– Я не сомневаюсь, фрёкен Ловиса. Но теперь нам пора ехать в замо…
Внезапно он замолчал и, привстав на стременах, впился взглядом в озеро.
– Что это там такое?
Темная тень нарушила неподвижность водной глади, и наружу явилась блестящая спина змея. Вода пенилась и закручивалась вокруг нее водоворотами, словно в озеро неожиданно устремился поток с гор.
– Стурси! – позвала Ловиса.
И змей услышал ее. Ловиса подняла рожок и заиграла снова. Водный поток усилился. Змей качнулся к острову, прямо к скале.
Кони беспокойно ржали и рыли копытами землю. Сейенус смотрел во все глаза, забыв как дышать.
– Что… что это? Вы тоже это видите?
Но Ловисе некогда было отвечать. Она играла мелодию, приказывающую угомониться.
Мощный рев воды превратился в тихое побулькивание. Тень снова исчезла под водой. Но Ловиса видела, что змей плывет к берегу, наращивая скорость.
Дальше все происходило очень быстро. Сейениус сидел на лошади, словно окаменев.
Ловиса позвала его:
– Господин Сейениус! Нам пора…
И тут вода под скалой словно взорвалась, и из пены поднялась блестящая голова змея. Его огромное тело било по воде, словно гигантский кнут.
Озерный змей зашипел и в каскаде водяных брызг ринулся вперед, прямо на скалу.
– Нет! – закричала Ловиса.
Кнехты позади них в ужасе закричали и кинулись кто куда. Конь Регель пронзительно заржал и встал на дыбы.
Сейениус с криком отпрянул назад и свалился с седла.
К счастью, он упал не на голый камень, а на подстилку из валежника, которая смягчила падение. Плащ укрыл советника словно одеялом, а конь, почуяв, что остался без седока, мигом умчался прочь.
– Стой, Регель! – завопил Сейениус. – Стой!
Но конь в панике галопом мчался вдоль берега.
Ловиса едва успела бросить взгляд в его сторону – голова змея была уже на уровне скалы, и ей стоило большого труда удержать Аегира на месте.
– Спокойно! – крикнула она.
Если Аегир удерет, как и Регель, то змей может ринуться за ними в погоню и проглотить обоих.
Но гигантский змей пока и не думал нападать. Он лишь шипел, глядя только на Ловису, и качая туда-сюда головой, продолжал подниматься все выше и выше над девушкой.
Аегир хрипел, исходя пеной, и наконец Ловиса решилась и потянула коня за поводья.
Потом спрыгнула с седла и шлепнула Аегира по крупу.
Недолго думая, конь припустил вглубь острова вслед за Регелем и сбежавшими кнехтами.
Одна лишь Ловиса осталась стоять между гигантским змеем и Сейениусом. Змей напряг свое тело и взобрался на скалу. Зашипел и, завиваясь кольцами, двинулся вперед…
– Нет! – завопил Сейениус и ползком попятился назад. – Только не меня!