Охотник - читать онлайн книгу. Автор: Эйке Шнайдер cтр.№ 13

В конце концов, вечно живым в этом мире еще никто не остался.

— Олаву Щедрому нужны сопровождающие до Лиственя, — сказала Ингрид. — Без обоза, поэтому только двое. Дар и меч.

— Олава всегда сопровождал Скегги, — удивился Гуннар.

Едва ли парни сами не смогли бы разобраться, кому из них ехать с купцом в этот раз.

— Скегги пропал. Ночью того дня, когда тебя ранили. — Ингрид помолчалв. — Олав не знает, кому доверять, и поэтому не хочет иметь дело и с остальными. И к Вигдис он не пошел, потому что ее в тот вечер видели с ними.

— А тебе он доверяет?

— Он доверяет начальнику стражи. А для нас это предлог уехать из города. В Листвене простимся, у него там дела и куча родни. Вернется, я думаю с караваном. А мы — в Петелию. Согласен?

— Да. Только что бы ты делала, если бы я отказался?

— Попросила бы Вигдис посоветовать надежный меч, в Листвене нашли бы, к кому прибиться, и вернулась.

— А если бы она посоветовала меня?

— Тебя? — Эрик расхохотался. — Да она взбесится, когда узнает.

* * *

Ингрид отправила купцу записку с уличным мальчишкой. Договоренность была, что второго охранника она представит завтра, но если купец не врал, что пропажа подручного путала ему все планы, может, и примет в тот же день.

Олав выглядел так, как и должен выглядеть почтенный купец — круглолицый, с окладистой бородой, дородный, но не настолько, чтобы лошадь не выдержала. И видно было, что постоять за себя умеет, впрочем, других среди торговых людей не водилось. Долго расспрашивать, что за люди к нему пришли, купец не стал: дескать, начальник стражи рекомендовал, и один из его деловых знакомцев о Гуннаре хорошо отзывался.

Знакомца того Гуннар хорошо помнил. Угораздило его младшенького приударить за девчонкой, которая глянулась одаренному. Вообще-то в том, чтобы подкараулить соперника и не слишком вежливо попросить держаться от девицы подальше, не было ничего особенного, Гуннару доводилось бывать и на той, и на другой стороне, и не всегда удачно. Но в этот раз сошлись отрок и одаренный, лет десять как перстень носивший. Что там на самом деле произошло, рассказать было некому. То ли парень, за всю жизнь слова поперек не слышавший, заартачился. То ли одаренный хотел рожицу смазливую подпортить, заодно припугнув, да не рассчитал. То ли изначально хотел от соперника избавиться насовсем, попутно девчонке намекнув, мол, не ломайся, тем же кончится. Только осталась от купеческого сына головешка. И, как водится, все знали, да помалкивали. Родители девчонки сразу сказали, мол, жаль молодца, да его не вернешь. Начнут имя дочери в суде полоскать — и всю жизнь в девках просидит, а у нее еще три сестры младшие; и просто уехали из города к дальней родне погостить, пока гостится. Может, на месяц, а, может, и на год. Тот одаренный тоже уехал, не особо скрываясь. Узнав об этом, безутешный отец пошел к Руни, а тот отослал его к Гуннару. Теперь, вот, хорошо отзывался…

Договорились быстро. Выезжают завтра, на рассвете — Гуннар мысленно поморщился, предвкушая очередное недоброе утро — как только откроют ворота. Лошади купца остаются с ним в Листвене, как возвращаться домой — забота самих наемников. Втроем, больше никого. Если Олав не будет болтать на каждом углу, куда собирается, когда и зачем, поездка может вовсе обойтись без происшествий. Трое оружных — добыча не самая легкая, а стоит ли овчинка выделки, загодя и не скажешь, так что лихие люди могут поостеречься.

Значит, в остаток дня придется побегать. Забрать золото, которое Гуннар хранил у ювелира, опасаясь воров. Предупредить Вигдис. Выдержать ссору. Потому что Эрик был прав — она взбесится. Как взбеленился бы он сам, узнав, что она сорвалась в поход без него.

* * *

Ингвар, ювелир, совсем не походил на сухого сморчка, чахнущего над златом, как обычно описывают людей его занятия. Дородный, улыбчивый и многословный мастер встретил Гуннара, словно дорогого гостя. Провел в отдельную комнатушку, как поступал с постоянными покупателями и теми, кто хранил у него золото и серебро. И в самом деле, почему бы за малую долю не воспользоваться тем, что у ювелира уже есть и добрые замки, и собаки во дворе, и даже сторожа-одаренные. Руни, увидев их, хмыкнул — мол, работа для ленивца: умные грабить мастера не полезут, тот наверняка со всеми нужными людьми давно договорился, а дуроломы дальше замков не пройдут. Но если охота Ингвару деньги выбрасывать на такого сторожа — дело хозяйское.

Руни и привел Гуннара к мастеру в первый раз. Одаренный до десяти лет рос на улицах Белокамня. Из приюта при монастыре, куда его, просившего милостыню на улице, определил какой-то сердобольный стражник, сбежал через полгода. Мол, лучше голодному ходить, зато никто не заставляет с утра до ночи плести корзины или прибираться в кельях, а потом до утра стоять на коленях, наказанным за недостаточное усердие.

К десяти годам Руни мастерски умел срезать кошельки заточенной монеткой, пролезать в дымоходы и удирать от стражи. А заодно знал почти весь Белокамень, несмотря на то, что в «чужом» районе рисковал получить серьезную трепку.

Поняв, что перевившие мир разноцветные нити не морок и не признак безумия, Руни отправился в университет, где учили одаренных никому ничего не сказав. Университет платил хорошие деньги за каждого ребенка, у которого обнаружился дар. И Руни решил, что нечего отдавать их взрослым, которые его «охраняли» — в конце концов, харчи и защиту он отрабатывал каждый день. Путь до столицы занял пять месяцев, но он его одолел. Чтобы, отучившись, вернуться туда, где родился. Отправился с купцом в поход, где все они могли бы сложить головы, но повезло, озолотились. И когда Гуннар спросил, не знает ли тот, у кого можно сберечь деньги, присоветовал Ингвара.

Ингвар при первой встрече, глянув на цепочку в вырезе ворота Гуннара, покачал головой. После приветствий и традиционной беседы, предваряющей деловой разговор, попросив подождать, исчез за дверью по ту сторону прилавка и через несколько минут вернулся с мечом, сказав, мол, он не оружейный мастер, но такое оружие в Белокамне бывает только у него, слишком уж дорогая вещь. Руни изумленно приподнял бровь — меч выглядел ничем не примечательным: хват в полторы руки, широкая крестовина, металлическая же рукоять, всей отделки — резьба на навершии да узор из пересекающихся линий вдоль клинка.

Гуннар изумленно застыл, увидев этот узор, а потом едва не лишился дара речи, услышав цену. Руни удивился уже вслух, Гуннар, ехидно улыбнувшись, сказал, что одаренному не понять, и вообще трогать не стоит. Естественно, Руни потянулся проверить и потом долго и витиевато ругался, отдернув руку, словно схватился за раскаленный уголь — а сам Гуннар едва смог удержать на лице серьезное выражение. Правда, насчет «только у него», Ингвар слукавил — был в Белокамне еще один ювелир, работавший с небесным железом, в другом конце города. Но Гуннар за это зла на мастера не таил — каждый хитрит, как может.

Узнав, по какому делу пришел гость, мастер едва заметно помрачнел, но выспрашивать и отговаривать не стал. Пробежал глазами расписки за отданное на хранение серебро, спросил, как Гуннар хочет получить деньги: серебром, золотом или камнями. У него есть смарагды чистейшей воды, или вот синие топазы, в точь-то как глаза той госпожи, которой дорогой гость порой покупает украшения…