Она моя - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 30

— Давай, — раскрывая бедра, тянется ко мне руками.

Сжимает плечи, и я заваливаюсь сверху. Морщусь, когда царапает ногтями шею. Стараюсь помнить о том, чтобы не напирать слишком агрессивно.

И…

Врываюсь неоправданно резко. Катя охает и инстинктивно напрягается, продирая на моей коже кровавые борозды. Чувствую ее — удовольствие, колкое и дурманящее, спазмами по всему телу идет.

— Оф-ф-ф… Ты такой большой…

Поджимая губы, медленно тяну носом воздух и закрываю ей рот поцелуем. От ощущений разрывает, слушать ее чистосердечную невинную болтовню — выше моих сил. Пока Катя с задушенными стонами затискивает влагалищем мой член, я, не без содроганий, ласкаю ее рот. Проталкиваю язык, вылизываю изнутри. Все последующие звуки, которые она щедро выдает, врываются мне в грудь. Тону в ее тепле, ее вкусе, ее нежности, ее податливости. Еще толком не трахал, только заполнил, уже в глазах искрит и в голове звенит.

— Нормально? — выдыхаю спустя пару минут сиропных ласк, когда сохранять неподвижность становится все труднее.

Внутри меня вместо выдержки — песочные часы. Предполагаю, что как только весь песок осыплется, сорвусь. Пытаюсь урегулировать вопрос Катиной безопасности до этого обвала. Если выдаст болезненные реакции, смогу отступить. Потом — нет.

— Да… Продолжай… У меня вообще ничегошеньки не болит…

Врет ведь. Как минимум, лукавит. По глазам вижу. Смаргивает, но они то и дело стекленеют. Зрачки расширены. Знать бы, что реакция эта — следствие одного лишь возбуждения.

— Никогда не смей терпеть.

— Я не терплю… Привыкаю… Мне очень хорошо… Пожалуйста…

Это служит последней каплей. Подхватывая ее под ягодицы, плавно выскальзываю, чтобы с новой силой толкнуться внутрь. Думал, что утолив первый голод, снова смогу мыслить мозгом, а не членом. Должен признать, не особо мне это удается. Так еще Катя… Мать-ее-Катенька закидывает ноги мне на спину, пятками пришпоривает.

— Давай, как первый раз… Мне понравилось… Не сдерживайся… Хочу, чтобы тебе было хорошо…

Раз подгоняет и выпрашивает «максимум» — таю надежду, что выдержит. Трахаю, как того требуют собственные животные инстинкты. Толкнув вверх Катины колени, раскрываю бедра и припечатываю их ладонями к постели. Поглаживая большими пальцами впадины между ее ног, быстро и жестко вколачиваюсь. Каждый раз, доходя до упора, чувствую, как мошонка сталкивается с ее влажными ягодицами. Влажными, потому что моя мать-ее-Катенька отчаянно течет и усиленно потеет. Кожа становится очень скользкой и по ощущениям еще более упругой. Ее бесстыжие и громкие стоны, тонкие, будто изумленные вскрики, громкие и частые шлепки между нашими телами, густые и шумные выдохи, смешанные острые запахи, рваные поцелуи и жадные укусы — все это охренеть, как возбуждает. Словно космос в ней открыл. Ошеломляющие эмоции и ощущения. Сносит голову Катенька… Сносит, мать ее… Смертоносная дьяволица… Моя.

Катерина

В следующий раз сон прерывается резко. Словно нечто осязаемое выталкивает меня из пучины забытья. Разговор, переезд, близость… Неужели все это мне приснилось? Сердце набирает сумасшедшие обороты. Наполняя душу мучительным разочарованием, с оглушающим гулом куда-то скачет.

Поймав пальцами одеяло, притискиваю его к обнаженной груди. Сажусь, машинально подтягивая под себя колени. До того как удается обойти взглядом незнакомую обстановку, выдыхаю с облегчением — все тело сладко ноет. Радость быстро выносит огорчение и сомнения.

Но где же Тарский?

Судя по тому, что вижу сейчас в окно, я проспала весь день.

Выбравшись из постели, подхожу к шкафу. Открывая створку, упираюсь взглядом в шеренгу мужских рубашек. Стягиваю с плечиков белую, надеваю и отправляюсь на поиски хозяина жилища. Оно, к слову, действительно гораздо скромнее всех предыдущих квартир, в которых мы останавливались. Может, прежде я бы даже возмутилась и посмеялась над некоторыми вещами. Но сейчас эстетика и удобства — последнее, что меня волнует.

По пути забредаю в ванную. Быстро умываюсь и споласкиваю рот. Мне так не терпится увидеть Гордея, что даже необходимость облегчиться вызывает досадливое раздражение. Выполняю все привычные действия в спешке.

Пробежавшись по квартире, осознаю, что нахожусь в жилище одна. Расстроиться не успеваю — скрежещет ключ в замке, и пустующее пространство заполняет Тарский. Едва закрыв дверь, застывает у порога при виде меня. Окидывает взглядом с головы до ног. Последовав обратно, задерживается на лице.

Я же стою, сцепив за спиной руки, и пытаюсь скрыть искрящийся всплеск восторга, что обжег мою грудную клетку.

— Выспалась? — звук любимого голоса во сто крат усиливает эмоции.

Прекращая их контролировать, счастливо смеюсь и подпрыгиваю на месте, прежде чем броситься к Гордею на шею.

— Где ты был? Я соскучилась. И немножко испугалась, — тараторю, прижимаясь к нему всем телом.

Чувствую, что Тарский даже опешил по первой. Привычно замирает без движения. Грудная клетка выразительно поднимается на вдохе и каменеет. Затем все же бросает принесенные пакеты на пол и вдавливает в мою спину ладони. Они обжигают даже сквозь рубашку, вызывают дрожь удовольствия и страстного предвкушения.

У нас впереди еще целая ночь… Нет, у нас впереди целая жизнь!

— Если каждый раз так будешь встречать, я всегда буду возвращаться, — выдыхает Гордей мне в волосы.

— Конечно, будешь! — восклицаю со всей горячностью.

Слегка отстраняюсь, чтобы заглянуть в лицо. Он, как и всегда, предельно скуп в мимике. Только глаза выдают нужные мне эмоции. Всю глубину и вес сказанного. А ведь разговор сейчас вовсе не об обещаниях вечной любви. Догадываюсь, что опасность, которая окружает нас, серьезнее, чем Тарский ее подает для меня. Я смогу его держать? Смогу и буду.

— Если бы это было возможным, я бы тебя вообще никогда никуда не отпускала.

— Если бы это было возможным, я бы никогда не уходил.

— Ты сказал, что я внутри тебя все разворошила, — смягчаю на свой манер, но все равно смущаюсь. Шумно вздыхаю, прежде чем продолжить. — Я всегда там буду. Не избавишься.

— Знаю, Катенька, — на имени моем, как обычно, нажим усиливает.

Приподнимая, сводит брови. Хмурится, а затем… Борозда на переносице исчезает, и Тарский улыбается. Поддавшись порыву, подношу к его лицу пальцы. Вбираю физически эту эмоцию. Когда вижу, что ускользает, губами ловлю. Целую… Да, целую. Вкладываю в эту ласку все, что у меня есть. А там ведь очень много. Скользнув ладонями по шее Гордея, ловлю мурашки. Сердце тотчас радостно подпрыгивает. Как важно все-таки постоянно получать его отклик!

— Я купил тебе кое-какую одежду, — сообщает Таир пару минут спустя на кухне, пока я помогаю ему разобрать пакеты с едой. Попутно с голоду на ходу жую булочку. — В рубашке больше не ходи, — сам же задерживает взгляд сначала на вырезе, который я умышленно оставила слишком глубоким, затем на моих голых ногах.