Джереми немного постоял, убедился, что хозяин о нем забыл, и тихо вышел.
– Я не успел поблагодарить вас за чудесные подарки, – сказал Стивен джентльмену.
– Ах, Стивен, как я рад, что они тебе понравились. Признаюсь, что диадема – всего лишь твоя шляпа, трансформированная магией. Хотелось бы подарить тебе настоящую корону, но под рукой не оказалось. Ты разочарован? Погоди! Мне пришло в голову, что у короля Англии их несколько, а в коронах он почти не появляется…
Джентльмен поднял руки и направил в потолок невероятно длинные и белые указательные пальцы.
– О нет! – вскричал Стивен, сообразив, что собирается сделать джентльмен. – Если вы решили доставить сюда короля Англии с одной из его корон – прошу вас, не утруждайтесь! В данный момент в короне я не нуждаюсь, а король – престарелый джентльмен, и лучше ему оставаться дома.
– Ну что ж, – уступил джентльмен, опуская руки.
Затем он принялся отпускать ехидные замечания в адрес младшего волшебника. Ему не нравилось решительно все. Он высмеивал книгу, которую читал хозяин дома, говорил, что у того нелепые туфли и несообразный рост (хотя джентльмен и волшебник были одного роста).
Стивен с тревогой думал, что необходимо скорее вернуться на Харли-Сквер и приступить к своим обязанностям. В то же время он боялся оставить волшебника наедине с джентльменом – как бы тот не стал бросаться чем-нибудь потяжелее скомканной бумаги.
– Не прогуляться ли нам вместе до Харли-Сквер, сэр? – спросил Стивен. – По дороге вы мне расскажете, как благодаря вашим деяниям Лондон стал большим прославленным городом. Это просто захватывающие истории! Я не устаю их слушать.
– С радостью, Стивен! С радостью!
– Мы далеко, сэр?
– Далеко откуда, Стивен?
– От Харли-Сквер, сэр. Я не знаю, где мы сейчас.
– На Сохо-Сквер, это совсем близко от твоего дома.
Когда они приблизились к особняку сэра Уолтера, джентльмен сердечно попрощался со Стивеном и попросил не грустить, ведь расстаются они ненадолго и этой же ночью снова увидятся в «Утраченной Надежде».
– …Совершенно очаровательная церемония состоится в колокольне Самой Восточной Башни. Она проводится в память о знаменательном событии, которое произошло… О! Уже пятьсот лет назад. Я тогда исхитрился захватить маленьких детей своего врага, мы сбросили их с колокольни, и они разбились насмерть. Сегодня мы воспроизведем этот славный триумф! Оденем соломенные чучела в окровавленные детские одежды, сбросим на брусчатку и будем петь, танцевать и веселиться, радуясь их гибели!
– Вы проводите эту церемонию каждый год, сэр? Кажется, я ее еще не видел. Это должно быть… поразительно.
– Рад, что ты так полагаешь. Я провожу ее, когда мне хочется. Конечно, когда мы сбрасывали живых детей, она была еще поразительней.
27. Жена волшебника
Декабрь 1809 – январь 1810 года
Теперь лондонцы могли восхищаться и гордиться двумя волшебниками; полагаю, вы не сильно удивитесь, узнав, что наибольшей любовью пользовался мистер Стрендж. Все считали, что он вылитый волшебник: высокий, красивый, с ироничной улыбкой на устах, охотно рассуждающий о магии (чем разительно отличался от мистера Норрелла) и готовый ответить на любые вопросы о своей профессии. Мистер и миссис Стрендж регулярно посещали обеды и светские рауты, где младший волшебник, как правило, демонстрировал собравшимся простейшее колдовство. Наибольшей популярностью пользовались видения, вызываемые на поверхности воды
[55].
В отличие от Норрелла, Стрендж не применял серебряную чашу – традиционный сосуд для подобного колдовства. Он говорил, что ради такого мелкого изображения не стоит и произносить заклинания. Ему больше нравилось дождаться, когда слуги уберут со стола посуду и скатерть, потом вылить на столешницу стакан воды или вина и вызвать видения в образовавшейся лужице. По счастью, хозяева были обычно так очарованы волшебным зрелищем, что редко жаловались на испорченные столы и ковры.
Стренджи обживались в Лондоне. Они купили дом на Сохо-Сквер, и Арабелла погрузилась в приятные хлопоты, связанные с обустройством нового жилья. Она заказывала модную мебель для кабинета, каждый день ходила по магазинам и через друзей и знакомых подыскивала надежных слуг.
Как-то утром в середине декабря она получила записку из магазина «Хейг и Чиппендейл». Один из приказчиков (в высшей степени внимательный и услужливый) сообщал, что в продажу поступила шелковая драпировочная материя цвета бронзы с чередованием атласных и муаровых полос, которая может заинтересовать миссис Стрендж. Арабелла как раз подыскивала материю для портьер в гостиную. Записка заставила ее пересмотреть планы на следующий день.
– По словам мистера Самнера, рисунок и цвет очень хороши, – сказала Арабелла мужу за завтраком, – думаю, они мне понравятся. Но если я остановлюсь на шелке под бронзу для портьер, то придется отказаться от винно-красного бархата для кресел. Не думаю, что бронза и винно-красный сочетаются. Я схожу к «Флинту и Кларку», еще раз посмотрю бархат и на месте решу, покупать или нет. Потом зайду в «Хейг и Чиппендейл». Но тогда у меня не будет времени, чтобы навестить твою тетушку, а это надо сделать обязательно, потому что завтра она уедет в Эдинбург. Я хочу сказать ей спасибо за Мэри.
– Гм? – промычал Стрендж, который все это время ел горячие булочки и читал «Любопытные замечания об анатомии эльфов» Холгарта и Пикла
[56].
– Мэри. Новая горничная. Ты ее вчера видел.
– А, – произнес Стрендж, переворачивая страницу.
– Приятная девушка с хорошими манерами. Уверена, что нам с ней повезло. Так вот, Джонатан, я буду тебе очень благодарна, если ты прямо утром заедешь к тете. Сразу после завтрака ты сможешь дойти до нее по Генриетта-стрит и поблагодарить за Мэри. Потом пойдешь к «Хейгу и Чиппендейлу» и подождешь меня там. Да! Ты не мог бы заглянуть к «Веджвуду и Байерли»? Надо узнать, когда будет готов обеденный сервиз. Тебе это не составит труда – зайдешь по дороге. – Она с сомнением посмотрела на мужа. – Джонатан, ты меня слушаешь?