Сумрак - читать онлайн книгу. Автор: Пенелопа Дуглас cтр.№ 11

После недолгих колебаний… я открыла рот, едва сдержав рвотный рефлекс, когда Мартин протолкнул вилку слишком глубоко, практически до миндалин. Вытаскивая ее, я ощутила его сопротивление.

Мы зачерпнули новую порцию пасты. Мои легкие сжались.

– Что с тобой такое, а? – прошептал он. – Ничего не можешь сделать правильно. Никогда. Почему?

Я еле успела проглотить пережеванное, прежде чем брат снова набил мой рот едой. Он подтолкнул мою руку, отчего сердце замерло на мгновение, и я не сдержала всхлип, опасаясь, что вилка вонзится в горло.

– Я думал, что вернусь домой, мы сядем, поговорим, и ты объяснишь мне свое поведение, но нет. – Мартин злобно посмотрел на меня. – Ты всегда пытаешься все утаить, как обертки от конфет, которые прятала под кроватью в десять лет, как трехдневное отстранение от уроков в тринадцать. – Хотя его слова и звучали все тише, я поморщилась так, словно у меня лопнули барабанные перепонки. – Ты никогда меня не удивляешь, да? Можно поступать либо правильно, либо неправильно, третьего не дано, Эмери. Почему ты всегда все делаешь неправильно?

Это была палка о двух концах. Он задавал мне вопросы и ждал ответов, но любой мой ответ оказывался неверным. Мне все равно доставалось.

– Почему ты никогда не делаешь так, как я тебя учил? – настойчиво допытывался Мартин. – Твою мать, ты настолько тупая, что не способна ничего запомнить?

Вилка начала двигаться быстрее. Он набирал все больше еды, заталкивал ее мне в рот, коля зубцами, потому что я не успевала размыкать губы, пережевывать и глотать.

– Мертвые родители, – пробубнил брат. – Бабка, которая никак не сдохнет. Сестра-неудачница…

Отпустив мою руку, Мартин схватился за воротник моей рубашки, поднимаясь на ноги, – я выронила вилку, и та со звоном упала на тарелку. Он потянул меня за собой и прижал к кухонной стойке.

Наконец прожевав пасту, я сглотнула.

– Мартин…

– Чем я это заслужил? – перебил он. – Все эти якоря, утягивающие меня на дно? Эту вечную обузу.

Край деревянной столешницы врезался в спину. Сердце билось, пытаясь вырваться из груди.

– Хочешь навсегда остаться заурядной? – огрызнулся брат. В его зеленых, как у нашей матери, глазах горела ярость; темно-каштановые волосы, как у отца, блестели. – Ты не умеешь одеваться, делать себе прически, заводить друзей и, похоже, не обладаешь способностями, которые могли бы помочь тебе поступить в хороший университет.

– Я могу поступить в хороший университет, – выпалила я, не сдержавшись. – Мне не нужно плавание.

– Тебе нужно то, что я скажу! – заорал Мартин.

Опасаясь, что бабушка нас услышит, я подняла взгляд к потолку.

– Я тебя обеспечиваю. – Он вцепился мне в волосы, а другой рукой отвесил подзатыльник.

Вздрогнув, я поймала ртом воздух.

– Я хожу на родительские собрания. – Из-за очередного шлепка моя голова дернулась вправо, и я оступилась.

Нет.

Но Мартин вернул меня на место, потянув за волосы.

– Зарабатываю нам на пропитание. – Еще одна пощечина – словно оса в лицо ужалила. Я вскрикнула. Очки полетели на пол.

– Оплачиваю услуги сиделки и ее лекарства. – Брат замахнулся и начал бить без остановки. Съежившись, я закрылась руками. – И такую благодарность получаю?

Мои глаза наполнились слезами. Едва мне удавалось перевести дух, как его рука наносила новый удар.

Снова. И снова. И снова.

Остановись. Мне хотелось закричать, но вместо этого я стиснула зубы.

Шипя от боли, я морщилась и все больше съеживалась.

Но не плакала. Больше не плакала.

Пока он не уйдет.

Мартин крепко схватил меня за воротник. Натянутая ткань неприятно впилась в кожу.

– Ты вернешься, – выдохнул он мне в лицо. – Извинишься и вернешься в команду.

Не в силах посмотреть ему в глаза, я ответила:

– Не могу.

Брат швырнул меня на стойку, попятился, расстегивая ремень.

В горле образовался ком. Нет.

– Что? Что ты сказала?

Его лицо исказилось от ярости, кожа покраснела, но Мартину это нравилось. Пусть он и жаловался на нас с бабушкой, с пеной у рта твердил, какая я обуза, на самом деле избавляться от меня не хотел. Ему было не прожить без этого.

– Я не могу, – прошептала чуть слышно, голос ужасно дрожал.

Мартин выдернул ремень из шлевок. Я поняла, что меня ждет. Ничто его не остановит, ведь он не хотел останавливаться.

– Ты вернешься.

Разрываясь между тем, чтобы расплакаться или убежать, я стояла на месте. Если окажу сопротивление, мое наказание будет лишь слаще для него. Пошел он.

– Не вернусь.

– Вернешься!

– Я не могу носить купальник из-за синяков! – выпалила я.

Брат замер, я даже не слышала, как он дышит.

Да.

Именно поэтому я бросила плавание. Мое лицо – не единственная часть тела, о которой приходилось беспокоиться на случай, если кто-нибудь увидит. Спина, руки, бедра… Люди не идиоты, Мартин.

На долю секунды мне захотелось посмотреть, отразятся ли на его лице какие-то эмоции. Может, беспокойство? Или вина?

Что бы он ни чувствовал, должен понимать – назад дороги нет. Пелена сорвана. Никакие извинения, подарки, улыбки и объятия не заставят меня забыть то, что он со мной сделал.

Так зачем останавливаться, верно, Мартин?

Сделав выпад, он схватил меня за запястье и отбросил к столу. Я зажмурилась, согнувшись над столешницей, и уперлась в нее ладонями и лбом.

Когда последовал первый удар, я с усилием поборола слезы. Но крик, каждый раз когда ремень опускался на мое тело, сдерживать не получалось. Мартин рассердился, поэтому бил сильнее, чем обычно. Было больно.

Однако поднимать тему возвращения в команду он больше не станет. Потому что знает – я права.

Мне нельзя носить купальник.

После его ухода я еще несколько секунд лежала, дрожа от боли, пронзавшей спину.

Боже, пусть это закончится.

Когда я пошевелилась, мне, к счастью, удалось лишь слабо застонать, подавляя крик. Я протянула руку, взяла телефон, перевернула его и увидела на экране бабушку, которая по-прежнему спала.

Слезы повисли в уголках моих глаз.

Она все реже находилась в ясном сознании, так что скрывать от нее избиения было проще. Слава богу.

В комнате брата на втором этаже включился душ. Он теперь нескоро спустится вниз. Завтра мы молча пройдем мимо друг друга. Мартин отправится на работу, я – в школу. Домой он вернется раньше, сам приготовит нам ужин для разнообразия. Будет ласков, спокоен, за столом заведет разговор о том, что стоит съездить в заинтересовавшие меня колледжи, о чем, как правило, даже слышать не желал, и только ближе к намеченной дате поездки даст понять, что вообще не собирался выполнять обещание. Возможно, я получу передышку на неделю, прежде чем станет ясно, когда эффект новизны наших «чудесных братско-сестринских отношений» сойдет на нет и Мартин вновь будет готов сорваться в любой момент.