— Непременно. У меня столько вопросов к сестре! Я писала ей вчера, но не получила ответа. Невыносимо думать, что Вир ещё вчера… а я не знала и решила ехать лишь сегодня.
— Нет-нет, яд был принят не ранее середины ночи, — уверенно возразил господин Зоратт. — Иначе мы бы не успели.
— У вас такое лицо, господин Бьорд, словно вы что-то знаете. Не скрывайте от меня ничего, прошу вас!
Он горько усмехнулся:
— И не думал, всё прозрачно, по-моему. Меня очень волнует происхождение этого зелья и то, каким образом оно попало к вашей сестре. Я не согласен с госпожой Каннелией, что яд был выпит по незнанию.
Элге беззвучно охнула и прижала ладонь ко рту, а господин директор продолжал равнодушным от усталости голосом:
— Мне отчего-то думается, что леди не могли продать яд под видом какого-то безобидного снадобья: она знала, о чём спрашивает, и ей достали требуемое. Однако торговля такими зельями незаконна, и поимкой торговца я хотел бы заняться лично и, учитывая особые обстоятельства, тихо. Этот яд едва не убил её… Мне нужно знать, где и как леди Виррис достала отраву: это поможет с поисками продавца.
Элге потрясённо молчала, пытаясь представить, как её полная жизни Вир осознанно принимает смертоносное зелье. Почему?? Не выходило, никак. Но повода усомниться в выводах господина Зоратта не находилось.
— А…вы же… не дознаватель, не специалист по таким операциям, как же…
— Ресурсы для подобных операций у меня имеются, леди Форриль. Это всё, что я могу вам сказать, — вздохнул мужчина.
Девушка вновь приблизилась к постели Виррис. Дышит хорошо, в полную силу, с лица спадает нездоровая бледность. Вопросы рвались на свет, а Элге давила их, как мыльные пузыри: спрашивать надо Вир, у господина Бьорда только версии. Она оглянулась через плечо:
— Господин Бьорд, вы же не будете повторно ставить на Виррис печать, когда она поправится?
Он вздрогнул от её негромкого умоляющего тона, как от пощёчины. Дурацкий вопрос. Напрасно озвучила — ведь и слепому понятно! Элге виновато закусила губу, но не успела ничего добавить.
— Я сам надеюсь… Могу я просить вас об услуге? То есть — могу ли я попросить вас, леди Форриль? У вас близкие отношения с супругом, и…
Зоратт осёкся, будто споткнулся о её укоряющий взгляд. Элге не сдержалась, дёрнула уголком губ.
— Вы хотите, чтобы я молчала о сломе печати? Господин Бьорд, но это и так очевидно. Вы доверяете педагогу вашей Школы — точно так же вы можете доверять и мне. В отношении Вир наши желания — некоторые точно — совпадают: мы хотим, чтобы с ней всё было в порядке. И мне так кажется — сестра больше не причинит мне дурного.
Он старательно переплёл пальцы рук.
— Прошу меня извинить, леди Форриль…
— Зовите меня по имени, господин Зоратт.
— Благодарю. И вы меня. Леди Элге, я чувствую себя последним мерзавцем — ведь я тогда сам заикался о передаче вашей сестры властям. Я очень сожалею.
— Но вы этого не сделали, — тихо напомнила девушка.
— После того, как я стал нечаянным свидетелем вашей семейной драмы и всего, что за этим последовало — ваша сестра меня ненавидит, — с убийственным спокойствием отозвался Бьорд. — Однако я сейчас не об этом. Лорд Мадвик требовал установки ограничителя сроком минимум на один год. Я… понимаю его, как любящего мужа, жене которого столько лет грозила опасность. Он взял с меня клятву, что наблюдать за состоянием вашей сестры буду я. Отслеживать её возможные нарушения, если бы они были.
— И вы приезжали к Виррис, чтобы…
Мужчина досадливо дёрнул растрёпанной головой:
— Нет! Конечно, нет. Мне доводилось устанавливать такие печати всего дважды, на взрослых мужчин, сознательно нарушавших закон. Я видел, как воздействовала печать на них — они переносили её ношение легче. А на вашу сестру она очень давила. Я…почти сразу понял, какую глупость мы совершили, а вы… вы были правы тогда, когда просили не применять эту меру наказания. Я проводил диагностику дважды — физическое здоровье леди Адорейн не пострадало, но…ей было плохо. Она гордая, ваша сестра, а я идиот. Я несколько раз навещал ваш дом, надеясь, что откроют… не решался предложить взломать эту троллеву клятву, будь она неладна!
Элге пристально посмотрела на него.
— Бьорд, а Мад взял с вас магическую клятву? Какой силы? — медленно проговаривая, уточнила девушка.
— Обычное устное обещание. Нарушить которое мне было…тоже неприятно, но об этом я не жалею. Но, если лорд Мадвик узнает, что клятву я уничтожил…
— Не узнает, — резко сказала Элге. — Ни от меня, ни от Вир, ни от госпожи Каннелии. — В крайнем случае — объясняться с ним буду я, и мне будет что сказать. Это моя сестра, моя кровь, её жизнь и здоровье для меня в приоритете.
Зоратт бледно улыбнулся.
— Я останусь рядом с ней столько, сколько потребуется. Не знаю, как мы будем налаживать с Вир отношения, но…я бы хотела этого. А сейчас я спущусь на кухню и проверю, что есть из продуктов. Мы все вымотались, особенно вы, надо подкрепиться. Нет, нет, даже не отказывайтесь, Бьорд! Ужину быть.
— Леди Элге, позвольте, я закажу еду из ресторации. Вы измучены, какая готовка?
Девушка с досадой вздохнула и внимательно оглядела свои ладони, словно нашла в расположенных на них линиях что-то безумно интересное. Возразила не без сожаления:
— Предлагаю обойтись своими силами. Уж простое блюдо я в силах приготовить, не переживайте. Но от помощи не откажусь. Салат резать умеете?
Ответом ей стала тихая усмешка.
* * *
За приготовлением позднего обеда девушка осторожно, стараясь, не выходить за рамки такта, расспрашивала директора Леаворской Школы о нём самом. Директор, перепоручив хозяйке заниматься нарезкой овощей для салата, оттеснил её от огня и приготовлением мяса, найденного в запасах Виррис, занялся лично. Получалось у него весьма неплохо, судя по аромату, наполнившему кухоньку. В четыре руки управились быстро, Элге накрыла в их маленькой гостиной-столовой, за белым столиком возле окна с весёленькими занавесочками в цветочек. Виррис не сменила летние легкомысленные гардины на тяжёлые чопорные однотонные портьеры, которые они обычно вешали в холодный сезон. Бьорд привёл себя в относительный порядок: застегнул все пуговицы и раскатал обратно подвёрнутые манжеты сорочки, вдев в них забытые здесь же, на столике, запонки с монограммой. Вернул волосам аккуратный вид. Таким, всё ещё усталым и мучающимся чувством вины, мужчина вовсе не смотрелся директором престижного Леаворского заведения.
— Я живу в Калдигерне более тридцати лет, — рассказывал он. — Около тридцати лет назад перебрался в Леавор, и практически всё это время и возглавляю Школу.
— Кстати! Как вышло, что Мад поехал учиться в столицу, а не поступил к вам? И маги земли, и геогносты в Леаворе более чем востребованы.