Притяжение страха - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Бароссо cтр.№ 62

— Ты не хочешь поздороваться? — насмешливо спрашивает Карлос у Себастьяна.

— Que ella hace aqui??!!

Тон и тембр голоса Карлоса меняются до неузнаваемости. Настолько, что всем вдруг становится холодно в теплой, прогретой за день солнцем комнате.

— Ты скоро все узнаешь.

Себастьян и девушка не двигаются, словно приросли к полу на пороге открытой двери. Тогда дон Карлос говорит, обращаясь уже к темноволосой нимфе, мягко и терпеливо:

— Иди, Стефания. Сегодня у нас торжественный ужин. Иди, приготовься.

Он ласково улыбается ей, и Стефания послушно исчезает в темноте дома за спиной своего рассерженного друга. Стефания, надо же… такое нежное имя. А Юлия, было подумала, что это Кармен!

Себастьян — как все-таки странно и в то же время логично, что у него оказалось именно это имя — стоит еще какое-то время не двигаясь. Словно решаясь на что-то. И в один жуткий миг, Юлии кажется, что он сейчас кинется на нее и Карлоса в порыве неукротимой ненависти, что горит в его черных, прекрасной формы, глазах… Но он только поджимает бледные тонкие губы и молча, скрывается за дверью спальни.

— Кто это?! — ошарашено выговаривает Юлия.

— Мои друзья, — отвечает он.

— У тебя есть друзья?

— Я познакомлю вас… — обещает дон Карлос.

— Может, не стоит?

Перед мысленным взором все еще стоит напряженная, высокая фигура. И бледный лик, на котором совершенно бешеные черные глаза сверкают неприкрытой яростью.

Но она быстро, слишком быстро забывает об этом. Обо всем забывается слишком быстро, когда над тобой склоняется это лицо.

Она была совершенно голая, когда очнулась в этой спальне, в кольце черно-фиолетовых рук. Ведь ее одежда так и осталась лежать на пляже, словно мертвая чайка с опавшими крыльями… Вот кто-то удивился, найдя ее там утром!

— Смотри! Я его одолжил у Стефании…

Она уже различает малейшие оттенки в бархатном голосе. Сейчас, он немного смущенный и в то же время дрожит от сдерживаемого веселья.

— …но вы, кажется, одного размера? Примерь.

Он дает ей платье. Черное. Длинное. Плотно обтягивающее фигуру, с двумя перекрещенными на спине кожаными ремнями… Оно сидит почти идеально, только вот у Стефании чуть-чуть пышнее грудь. Но ремни можно затянуть туже… Оно так подходит к белым волосам, волнами, лежащим вокруг побледневшего лица. Черные туфли без задников совсем немного великоваты.

В высоком старинном зеркале с темной, какого-то розоватого оттенка амальгамой и рамой, напоминающей эскизы Бакста к Дягилевским сезонам, все это смотрится более чем демонически. Но дону Карлосу кажется, что недостаточно.

И потому он, стоя рядом с Юлией у зеркала, сам покрывает ей губы отчаянно красной помадой… ух, даже самой страшно стало! С этим пунцовым ртом, накрашенным чуть небрежно, уверенной рукой, глаза-хамелеоны в черных ресницах блестят дико и опасно.

— Ну, вот…

Он отошел. Окинул ее удовлетворенным взглядом, как художник законченную картину.

— Ну, вот. Вот теперь ты — настоящая вамп!

— Не совсем еще…

Юлия проговорила это как можно более томно. И так же томно улыбалась, медленно подходя к нему. А, обняв его за талию, сладострастно откинула назад голову в белых перышках…

Напрасные старания. Он сделал вид, что не понял намека.

— Пойдем, нас уже ждут…

— Друзья?

— И отличный ужин. Ты ведь… не разлюбила хамон?

— Не знаю, — честно сказала Юлия.

Она грустно усмехнулась, вспомнив жуткую ночь после корриды и свои мучения. Какими они были смешными… Вот теперь — да! Теперь — другое дело.

Похоже, он вовсе не собирается вводить ее в свой круг. В круг своих друзей, избранных, совершенных существ, созданий из другого мира. Он просто покажет им ее, как редкого зверька, с которым в очередной раз пожелал развлечься… Или — нет?

Она снова украдкой, как часто делала, взглянула на дона Карлоса. Спина под черным шелком рубашки, серебристый пепел волос… Нет. Бесполезно. Невозможно понять, что он чувствует, о чем думает. Невозможно, даже когда глядишь в его глаза, что уж говорить…

— Давай проверим… — Юлия не в силах скрыть разочарования в голосе, — вдруг — не разлюбила?

Слишком заметно, как вытянулось у нее лицо от дурацких мыслей, вызванных комплексом неполноценности. Наверное, поэтому он вдруг останавливается, уже у порога. Поворачивается к ней, стоящей у него за спиной, оставив открытой дверь спальни и темный проход за ней с лестницей из какого-то светлого камня.

— Подожди. Сначала я хочу сделать тебе подарок.

— А!

Она отлично представляет себе следующую сцену — как в фильмах про красивую жизнь. Сейчас он откроет перед ней бархатную коробочку с жемчужным колье или браслетом, осыпанным редчайшими изумрудами. И потому, заранее скучно следит взглядом за его движениями. За тем, как он выдвигает ящик небольшого бюро в стиле арт-деко.

— Вот. Возьми.

Никакой бархатной коробочки. Никаких бриллиантов или рубинов. Он всего лишь протягивает ей на ладони грубый железный ключ. Тот самый ключ от склепа с гробницей Гауди.

— Зачем он мне?!

— Так… На память о нашем первом поцелуе.

— А… ты?

Она чувствует в ладони тяжесть и холод железа. И ее это совсем не радует.

— Он мне больше не нужен.

— Почему не нужен?

— Видишь ли… я нашел ответ, который хотел получить. Хотел и не мог получить все эти годы от мертвого гения. Кажется, нашел…

— Как?!

— Ты помогла мне.

Он смотрит серьезно. Нет оснований считать, — редкий случай! — что он насмехается или иронизирует. И это сбивает с толку сильнее, чем его обычная манера, когда непонятно, шутит он или нет.

— Что же это за ответ?

— Ты еще вопроса не знаешь.

— Но когда-нибудь ты мне расскажешь?

— Когда-нибудь — обязательно. Очень скоро!

— Хорошо. Буду ждать…

…Ужин накрыт на втором этаже, в большом зале, прямо под спальней дона Карлоса. Кто его приготовил? Кто застелил длинный стол белоснежной скатертью? Зажег свечи в двух старинных подсвечниках на обоих концах стола, и еще в нескольких канделябрах, украшающих стены? Не все ли равно?

Сейчас здесь только Себастьян и Стефания. Как послушные дети они сидят за столом. С прямыми спинами, воспитанно положив запястья на крахмальную поверхность скатерти.

— Добрый вечер, друзья!

Они торжественно склоняют головы. Полное ощущение плохо разыгранного спектакля не покидает Юлию, всегда остро чувствующую фальшь.