Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Хайнлайн cтр.№ 103

Знаю, что некоторые либертарианцы (и все дети) не согласятся со мной, но делать нечего.

В комнате у Присциллы был такой же беспорядок, как у нее в голове, но меня не это заботило. Я медленно прочесала ее спальню и ванную, стараясь не пропустить ни одного кубического дюйма и оставлять все вещи в том же виде, в каком нашла.

Спиртного я не обнаружила. Нашла тайничок с чем-то вроде марихуаны – я не знала, как она выглядит, но решила, что это именно «травка», потому что на дне ящика были спрятаны две пачечки папиросной бумаги, – а табака нигде не нашлось, ни россыпью, ни в сигаретах. Зачем еще нужна папиросная бумага, как не для сигарет особого сорта?

Еще одну странную находку я обнаружила в ванной, в самой глубине шкафчика: маленькое квадратное зеркальце и при нем бритва «Джем» с односторонним лезвием. У нее было большое зеркало для макияжа, которое я ей подарила, а над туалетным столиком был трельяж, – зачем же она купила это зеркало? Я долго смотрела на эти два предмета, зеркальце и безопасную бритву, потом поискала еще и нашла, как мне и помнилось, бритвенный прибор «Жилетт» и начатую пачку обоюдоострых «жилеттовских» лезвий – ни одного «Джема» больше не было. Тогда я обыскала ванную и комнату вторично. Не оставила без внимания даже комнату Дональда, хотя и знала, что там пусто, как в буфете у матушки Хаббат ^[155], поскольку убиралась там после его отъезда. Белого порошка, похожего на сахарную пудру, мне не встретилось, – но это доказывало только, что я не сумела найти тайник.

Я положила все обратно – так, как было.

Около часу ночи в дверь позвонили. Я спросила, не вставая с постели:

– Кто там?

– Я, мама, Дональд.

(Ах ты, такой-сякой!)

– Ладно, входи.

– Не могу, дверь закрыта на засов.

– Извини, я еще не проснулась. Сейчас спущусь. – Я накинула халат, сунула ноги в шлепанцы, сошла вниз и впустила сына. – Входи, Дональд. Садись. Когда ты ел в последний раз?

– Перехватил бигмак в Бетани.

– Боже ты мой. – И я принялась его кормить. Когда он уничтожил гигантский дагвуд ^[156] и управился с большой тарелкой шоколадного мороженого, я спросила: – Ну, и зачем ты приехал?

– Ты сама знаешь, мама. Чтобы повидать Присс. Ты сказала, что она во мне не нуждается… но ты ошибаешься. С самого детства, когда ей было плохо, она бежала ко мне. И я знаю, что нужен ей.

(О, дорогой! Надо было судиться. Нельзя было оставлять своих младших детей под опекой у этой… да поздно спохватилась! Отец, почему ты дал себя убить в битве за Британию? Мне нужен твой совет. И мне так тебя не хватает!)

– Дональд, Присциллы здесь нет.

– Где же она?

– Не скажу.

– Я не уеду в Гриннелл, не повидав ее, – уперся он.

– Твоя проблема. Дональд, мое терпение истощилось, и я не знаю, что еще с вами делать. Моих советов вы не слушаете, моим приказаниям не подчиняетесь, а отшлепать вас нельзя – слишком взрослые. У меня закончились варианты.

– Ты не скажешь, где она?

– Нет.

– Тогда я останусь здесь, пока не увижу ее, – тяжело вздохнул он.

– Зря ты так. Ты не единственный упрямец в нашей семье, сынок. Поговори еще, и я позвоню твоему отцу и скажу, чтобы забирал тебя, – я с тобой не справляюсь…

– Я с ним не поеду!

– …А потом закрою дом и сниму себе квартиру, где поместится только Полли с песочным ящиком, и больше никто. Я так и собиралась сделать, когда явились вы с сестрой, – ради вас я переменила планы и сняла этот дом. Но вы обращались со мной по-хамски, и мне надоело расшибаться перед вами в лепешку. Я иду спать. Можешь прилечь здесь, на кушетке. Но если, когда я встану, ты еще будешь дома, я позвоню твоему отцу и скажу, чтобы приезжал за тобой.

– Не поеду я с ним!

– Твоя проблема. Следующим шагом будет суд по делам несовершеннолетних, но этим уже пусть отец занимается. Ты сам сделал выбор шесть лет назад, и он твой опекун по закону.

Я встала и тут вспомнила кое о чем:

– Дональд, ты знаешь, как выглядит марихуана?

– Ну… наверное.

– Знаешь или нет?

– Ну, знаю.

– Подожди-ка. – Я вышла из комнаты и тут же вернулась. – Что это такое?

– Это марихуана. Ладно тебе, мама, все теперь покуривают.

– Только не я. И тем, кто живет в моем доме, это тоже запрещается. А теперь скажи, для чего нужно вот это. – Я достала из кармана халата зеркальце, нелепое в девичьей комнате, из другого осторожно извлекла одностороннее лезвие и положила на зеркальце. – Ну что?

– Что я должен сказать?

– Ты пробовал когда-нибудь кокаин?

– Да нет.

– Но видел, как это делается?

– Мама, если ты хочешь сказать, что Присс подсела на кокс, то могу ответить только, что ты не в своем уме. Конечно, почти все ребята в наше время пробуют, но…

– И ты пробовал?

– Ясное дело. Вахтер в нашей школе его продавал. Только мне не понравилось. От него нос гниет, знаешь?

– Знаю. И Присс тоже пробовала?

– Наверное. Похоже на то, – сказал он, глядя на зеркальце и бритву.

– Ты сам видел?

– Ну… Один раз. Выругал ее как следует. Сказал, чтобы больше этого не делала.

– Но она, как говорили мне и ты, и она сама, не любит, когда ей приказывают. И как видно, тебя не послушалась. Должно быть, у нее в школе вахтер тоже не промах.

– Это может быть и учитель с тем же успехом. Или кто-то из старшеклассников – в каждой школе есть такой. Или в книжном магазине продают – мало ли где. Мелких торговцев то и дело заметают, но толку никакого – через неделю появляются новые. И везде так, насколько я знаю.

– Ты меня доконал, – вздохнула я. – Пойду принесу тебе одеяло.

– Мама, а почему бы мне не лечь у себя в комнате?

– Потому что тебя тут вообще не должно быть. Я разрешаю тебе остаться только потому, что не могу выгнать тебя ночью голодного и невыспавшегося.

Я снова легла, но не смогла уснуть. Через час я встала и сделала то, что давно следовало: обыскала комнату для прислуги.

Там я и нашла тайник – под чехлом матраса, в изножье. Хотела было попробовать на язык – из курса биохимии я знала, какой примерно вкус у кокаина, – но не стала рисковать, то ли из благоразумия, то ли из трусости: эти самодельные наркотики бывают опасны даже в ничтожных дозах. И заперла все – порошок, «травку», папиросную бумагу, зеркальце и бритву – в маленький сейф у себя в спальне.