Беззвездный Венец - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Роллинс cтр.№ 102

Склонившись ниже, Никс заметила едва заметное трепетание тонких, словно лепестки цветка, ноздрей. Баашалийя был еще жив, что разбило девушке сердце и в то же время раздуло уголек надежды. Подняв голову, она поймала на себе озабоченный взгляд Фрелля. Алхимик сделал все возможное. Он осторожно выдернул ядовитые шипы из тонкой шеи летучей мыши и вырвал зазубренное жало из-под крыла. Затем алхимик смазал раны бальзамом из лечебных трав, однако чуда он не обещал. «Будем надеяться на то, что у миррских летучих мышей есть какая-то естественная защита от яда визглявок», – сказал Фрелль.

Джейс опустился на корточки рядом с Никс. В его убитом горем лице отражалось как в зеркале все то, что она чувствовала.

– Есть какие-нибудь признаки того, что он идет на поправку?

– Никаких… – покачав головой, простонала девушка.

Канте стоял в некотором отдалении, сжимая в руке лук. Он изготовил несколько примитивных стрел из заостренных веток, использовав в качестве оперения листья и подобранные с земли перья. Этому искусству он научился у своего наставника, бывшего зверобоем как раз в этих густых лесах.

Даже Джейс смастерил копье из длинной прочной палки. Сейчас оно лежало рядом с ним. Пока что путники не встречали никаких серьезных опасностей в этих туманных лесах, где, по слухам, обитали пантеры и облачные тайгры. В первую ночь они развели костер, чтобы защититься от хищников. И тем не менее грозное рычание и вой предупреждали о том, что враги где-то поблизости. Впрочем, единственным крупным животным, которого они встретили, был кабан с витыми клыками, выбежавший на тропинку перед ними. Но кабан убежал, услышав крик Джейса – в котором было больше страха, чем угрозы.

Канте предложил не слишком приятное объяснение тому, что эта часть перехода пока что совершалась без опасных встреч. «Быть может, звери знают, что нужно держаться подальше от этого уголка Приоблачья, опасаясь того, что осталось у нас позади». При этом он многозначительно посмотрел на несчастного Баашалийю у Никс на руках.

Та сглотнула комок горя, и осталось одно отчаяние.

К ней подошел Фрелль. Девушка закрыла глаза, предвидя то, что он собирается сказать. Она крепче прижала к груди Баашалийю.

– Никс… – Алхимик опустился на корточки рядом с ней. – Со времени нападения на него прошло уже почти двое суток. К этому моменту отложенные в его теле личинки должны вылупиться. Нужно понимать, что вызванный действием яда сон не спасет его от мучительной смерти.

Никс также это понимала. Сегодня утром Фрелль ущипнул тонкую кожицу между телом Баашалийи и крылом. Летучая мышь не шелохнулась, однако дыхание ее участилось, словно она ощутила это прикосновение.

– То, что последует дальше, будет просто невыносимо болезненным, – предупредил алхимик. – Нет милосердия в том, чтобы поддерживать жизнь твоего брата, если мы не можем ему помочь.

– Понимаю… – прошептала девушка.

Как бы ни хотелось ей опровергнуть слова Фрелля, она подозревала, что и так уже ждала слишком долго. Она никому не сказала, однако дыхание Баашалийи стало сдавленным, словно худшее уже началось.

Никс перевела взгляд на голову своего брата, размером не больше ее кулака. Она явственно представила себе, как эти самые глаза, теперь остекленевшие, смотрели на нее из уютного тепла любящих крыльев. Она и так уже потеряла слишком много. Ее приемного отца нет в живых, старшие братья пропали. Даже расставание с Ворчуном оставило у нее в сердце кровоточащую рану, которая никак не заживала.

«И теперь вот это…»

Девушка боялась, что не переживет.

Шагнув к ней, Канте достал из ножен на поясе кинжал.

– Позволь избавить тебя от тяжкого бремени.

Сквозь отчаяние прорвался гнев.

– Он не бремя! – резко произнесла Никс. – Никакое не бремя!

Она содрогнулась, всхлипнув, и тотчас же пожалела о своих словах, сознавая, что принц лишь хотел проявить доброту. Но у нее не было сил просить прощения. Ей потребовалось собрать остатки сил, чтобы протянуть руку к Канте.

– Я сделаю это сама.

Принц колебался. У Никс затряслась рука. Она смотрела на Канте, но взор ее застилали слезы. Кивнув, принц вложил кинжал ей в руку. Девушка крепко обвила рукоятку пальцами, приковывая свою волю к острой стали.

– Я… я бы хотела сделать это одна… – прошептала она.

Остальные не стали возражать и отступили в сторону. Сочувственно прикоснувшись к плечу Никс, Джейс удалился последним.

Собравшись с духом, девушка бережно опустила одеяло на полог опавшей листвы. Она откинула края, открывая сложенные крылья, обнимающие крохотное тельце. Баашалийя откинул голову назад, подставляя свое горло, словно прося Никс о помощи.

Горячие слезы упали на густую шерсть на груди ее маленького брата.

Девушка стиснула кинжал, не уверенная в том, что действительно сможет это сделать. Но у нее перед глазами появился образ карликового оленя, сотрясающегося в страшных судорогах. Она вспомнила свои собственные слова, произнесенные в то мгновение, когда филасозавры подверглись нападению: «Ни одно живое существо не заслуживает такой ужасной участи…»

Никс бережно погладила пальцем бархатистую шерстку на шее у Баашалийи.

«Особенно ты…»

Она вспомнила, как довольно урчал от ее ласковых прикосновений ее маленький брат, когда они лежали рядом в волокуше. Девушка приставила лезвие кинжала к горлу летучей мыши – и заколебалась. Ей вспомнилось, как Фрелль ущипнул ее брата за крыло.

«Ты по-прежнему чувствуешь боль, значит, ты почувствуешь то, что я собираюсь сделать».

У Никс задрожала рука. Она понимала, что быстрый укол лучше мучительной агонии, но ей не хотелось причинять Баашалийи даже это. Сколько раз спасал ее маленький брат – может быть, многократно больше, чем было ей известно.

Девушка опустила голову. У нее затряслись плечи. Она ощутила подступающие к глазам слезы. Из горла у нее вырвался тихий стон. Сорвавшись с ее уст, этот стон превратился в тихую песнь скорби. Никс не пыталась ее сдержать. Она пела своему брату, смутно вспоминая, как делала то же самое во сне, когда они с ним лежали, прильнув друг к другу.

Никс закрыла глаза, позволяя этой песни стать ее взором. Прижавшись губами к крохотному тельцу, она шептала ласковые слова, с каждым звуком погружаясь все глубже в черный бездонный колодец у него внутри. И вдруг где-то в глубине Баашалийя ответил, слабым писком, подобным крику гагары над водной гладью.

«Я тебя слышу…»

Никс ответила ему скорбным причитанием, стремясь не привлечь его к себе, а наоборот, мягко оттолкнуть прочь от его изувеченного тела. Она не хотела, чтобы ее маленький брат ощутил даже слабый укол острия кинжала. Девушка пела, а Баашалийя пытался остаться вместе с ней, не желая покидать плоть, однако она укутала его своей песней, превращая свою любовь и боль, печаль и радость в теплое одеяло. Она подняла его и унесла прочь.