Сердце степи - читать онлайн книгу. Автор: Ася Иолич cтр.№ 38

- Заткнись, чёрт коричневый, - тихо сказал Руан, переступая через высокий резной порог и проходя по широкому коридору со стенами, выложенными мозаикой. - Любуйся лучше. Погляди, как мастера работали.

Слуга со светильником открыл перед ними ещё одну дверь, впуская в круглый большой зал, шумный, ярко освещённый факелами, свечами и огнём очага в центре, в каменной чаше. Блеск расшитых золотом халатов ударил по глазам, и Руан, поклонившись, покосился на Харана. Тот шарил глазами по сидящим в цветных подушках хасэ, а потом взгляд его остановился и заострился. Музыка притихла.

- Кир Салке Руан, кир Пай Рикад, Харан Хайар, - сказал слуга, кланяясь перед Ул-хасом, восседавшим на деревянной подставке.

- Хас Харан Хайар, - громко уточнил Харан, не меняя направления взгляда. - По праву родового старшинства.

Руан закрыл глаза. Упёртый болван. Ведь предупреждал же его…

Бутрым неожиданно рассмеялся и протянул руку Харану. Тот уверенно зашагал вперёд и остановился, низко кланяясь, перед возвышением, на котором сидел Ул-хас.

- Слышишь, Накар? Твой хас вернулся. Встань и поклонись. Место уступи. Пшёл, баран.

Рикад, стоявший по левую руку, еле слышно кашлянул. Тихая мелодия умтана из угла почти заглушила этот звук. Руан с тревогой смотрел, как Накар с краснеющим лицом спускается с помоста и кланяется перед старшим братом, а потом удаляется на ковры, предназначенные для менее знатных гостей.

- Ку-уда? - хрипло спросил Ул-хас, глядя, как Харан разворачивается, чтобы вернуться к Руану. - Место освободилось. Садись.

Уступить место среди приближённых впервые увиденному хасэгу?! Ладно Накар, который был молод, но занял место отца, когда тот скончался, но вот так? Руан с ужасом вглядывался в Бутрыма, не веря тому, что только что видел, и тут понял. Ул-хас был пьян! Он напился до их прихода, и в прошлый раз, когда Руан мельком видел его, он тоже был под действием хмельного! Отсюда этот странный блеск в глазах и порывистые жесты…

Харан сидел, как ни в чём не бывало, на месте брата, и угрюмо смотрел в подушки. Бутрым махнул рукой. Юная служанка вскочила с ковра у другой стены и подбежала к Харану со стаканчиком быуза. Тот сжал челюсти, потом поклонился Ул-хасу и выпил быуз одним глотком. Руан поморщился. Отказаться было нельзя, и избавиться от напитка тоже не представлялось возможным. Гамте. Ладно. Придётся присматривать за ним. Пьяный Харан утраивает силу и теряет разум. А ему явно будут наливать ещё.

- Мы пришли не с пустыми руками к великому Ул-хасу, - сказал Руан, оглядывая присутствующих, и возгласы стихли. Девушки, сидевшие за музыкальными инструментами у одной из стен, опустили смычки и свирели. - Мой подарок, единственный в своём роде, привезён из Арная, и Ул-хас, как истинный знаток роскошного, уверен, поймёт его ценность. Прошу дозволения привести его сюда, Ул-хас Бутрым.

- Дозволяю. - Бутрым лениво махнул рукой. - Удиви меня.

Руан кивнул Буну, ожидавшему за порогом, и тот кивнул в ответ.

- Заводи! Девушки… Играйте «Полёт над степью».

Смычки согласно поднялись над умтанами, свирели прижались к губам, и пальцы нависли над струнами полосатого гулкого ягета. Руан стоял, глядя на лица сидящих в подушках, ловя их выражения. За спиной послышался перестук копыт по каменному полу, и, одновременно - согласный выдох восхищения.

- А вот и мой подарок, - сказал Руан, наслаждаясь эффектом, отступая в сторону под пронзительный крик хищной птицы, что начинал мелодию «Полёта над степью» .

Зал был предсказуемо круглым, и гнедой, поводя ушами и косясь на огонь светильников, шагнул внутрь. Пляска отблесков пламени на стенах слегка мешала сосредоточиться, а дым благовоний, плывший слоисто над головами присутствующих, щекотал ноздри.

Восторженные тихие возгласы, слившиеся в единый одобрительный гул, слегка отрезвляли.

- А вот и мой подарок, - сказал Руан, давая гнедому дорогу.

Умтан издал пронзительный вскрик хищной птицы в небе над степью, а следом - ржание лошади, и ягет вступил, задавая ритм бешеной скачки в летней траве, что ещё не потеряла зелёный цвет.

Камайя расстегнула плащ. Ткань цвета густой тёмной крови скользнула по крупу гнедого, и тонкий костюм, расшитый мелкими золотистыми брызгами по красной двухслойной вуали, колыхнулся, повторяя очертания гибкого тела. Она спрыгнула с гнедого, и Руан отвёл его чуть подальше, давая ей место.

Крик хищной птицы повторился. Тонкие руки сплетались и расплетались под звуки ягета. Дым плыл, дурманя, и прямо перед ней хасэг в расшитом халате, не отводя жадных глаз от угадывающихся под красной тонкой тканью контуров тела, схватил кусок жирной баранины и сунул в рот, измазав подбородок. Камайя повела бёдрами, потом ещё раз, а потом быстрее, быстрее, стремительнее, и тысячи крошечных блестящих кружочков мелькали, а те, что покрупнее, нашитые на широкий пояс, звенели, вспыхивая искрами огня. Её тело извивалось, как гибкое тело ящерицы. А вот и Бутрым. Небеса… ну и рожа. Бёдра неистово двигались, дрожали золотистые брызги на ткани, и она вдруг взлетающим языком пламени прыгнула в сторону, стремительно, гибко, без разбега, вверх, почти сворачиваясь в кольцо, доставая пятками до затылка, и волнистые волосы взлетели, укутывая её пеленой дыма.

На пол. Она - жаркий ветер, что спрятался в траве, дрожа, но поднимается, поднимается, тревожа росу. Руки - продолжение тела, они вплетаются в музыку, в этот дым, связывают натянутые взгляды степняков, сидящих перед ней, и их пальцы, блестящие от жира, сжимаются, замедляются. Бутрым пронёс кусок мимо рта. Он что, пьян? Ритм ягета стучал в груди, и тело упруго, порывисто прогибалось, без единой ошибки воспроизводя заученные, выверенные, отточенные, доведённые до совершенства движения. Бутрым подался вперёд, ощупывая взглядом то, что мелькало под тонкой пеленой двойной красной вуали, пытаясь разглядеть, но костюм был не так прост.

«Ты - пламя. Ты - ветер. Танцуй!» Она танцевала, и взгляды скользили, привычно, знакомо, только Харан опустил глаза, как всегда. Жирные подбородки, жирные пальцы, пятна вонючего бараньего жира на потных халатах, подошвы расшитых сапог в богато украшенных подушках… Степные дикари. Чей-то взгляд отчаянно жёг кожу. Музыка таяла, и пламя иссякало, гасло. Два гибких извива, и снова на пол, угасая, утекая, успокаиваясь… Всё.

Тишина была долгой, потом кто-то хрипло прокашлялся. Камайя встала, склонив голову, и Руан набросил ей на плечи плащ. Она покосилась на него, и он еле заметно одобрительно кивнул.

- Подарок твой хорош, - хохотнул Бутрым, опрокидывая в себя ещё стакан быуза. - Отведите в мои покои. Конь прекрасный. Поставить на конюшню!

Две девушки торопливо просеменили к Камайе, подхватывая её под руки. Она шла, расправив плечи и опустив голову, под жгущим шею взглядом, от которого кожу свербило.

- Госпожа, пройди сюда, - сказала одна из служанок, показывая на резную дверь.