Изменник - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Данмор cтр.№ 3

— Деревья хорошо принялись, — говорит Андрей.

Русов нетерпеливо вскидывает взгляд. Деревья! Какие, к черту… Им нужно обсудить дела поважнее! Пальцы его рефлекторно сжимаются на руке Андрея, но, опомнившись, он вежливо выдавливает:

— Деревья — это прекрасно.

Андрей вспоминает: в год, когда закончилась война, на октябрьские праздники сажали деревья, и Аня трудилась от рассвета до темноты. Он в субботнике не участвовал, потому что весь день дежурил. Она вернулась домой вымотанная: свою норму бесплатного труда точно выполнила. И он был сердит — могла бы напрягаться поменьше, и так всю неделю работала, а тут еще дополнительная нагрузка. Ведь можно было прийти домой пораньше. Нет, вы только посмотрите на нее! Она, видимо, хочет заболеть от переутомления! Но Аня сказала: «Это же деревья, Андрюша. Для наших детей. Только представь, что когда-нибудь Коля со своими детьми сможет пойти в новый парк гулять в тени деревьев, которые мы посадили сегодня».

Андрей идет по коридору к рентгеновскому отделению. Он чувствует, что шея одеревенела от напряжения. Остановившись на минуту, он опускает плечи, вращает ими, бросает вниз, заставляя мышцы расслабиться. Больные дети сразу замечают, когда взрослые чем-то встревожены.

— Здравствуй, Танечка! Как мама вела себя сегодня?

Обе — и Таня, и мама — смеются. Это их дежурная шутка. Раньше Танина мать тенью проскальзывала в больницу и обратно, не поднимая головы, вечно боялась нарушить какие-то воображаемые правила, боялась, что Таня заставит ее краснеть. Как-то раз ее опасения оправдались, когда Таня не успела дойти до туалета и обмочилась прямо на этаже. Но с тех пор им довелось лучше узнать друг друга. Да и как иначе, если Таню уже несколько раз госпитализировали с острыми приступами. Появился новый метод лечения с использованием секрета надпочечников животных, но Андрей считает, что для Тани, из-за недостаточного веса и плохого общего самочувствия, он слишком рискован.

— Помнишь, Таня, я говорил, что теперь подвижность твоих суставов зависит и от тебя самой, а не только от врачей и медсестер? Как успехи с упражнениями?

Андрей назначил Тане курс изометрических и изотонических упражнений и массаж.

— Очень хорошо, доктор, она выполняет упражнения каждое утро и каждый вечер, как вы и говорили, — отвечает Танина мама.

— Даже когда больно, я все равно их делаю, — с гордостью добавляет Таня.

— Молодец. Помнишь, что я говорил? Может быть больно, но вреда от них не будет. Потому что ты не нагружаешь колени, а просто помогаешь им снова научиться двигаться свободно. А как насчет рыбьего жира?

— Она принимает его каждый день, как послушная девочка. Правда, Танюша?

Больше всего ему хотелось бы отправить Таню в санаторий, специализирующийся на лечении артрита. Отца нет: погиб на войне, как и у многих его маленьких пациентов. Возможно, тот даже не видел дочери. Мать родилась в Кингисеппе, но когда немцы стали наступать, ее семья бежала на восток, и их отправили на Урал. Таня с матерью вернулись в Ленинград уже после войны, когда в город хлынул поток переселенцев. Теперь Тане семь лет. Ее мать работает в ателье по пошиву одежды. Шансов на то, что им выделят путевку в детский санаторий, почти никаких, но попробовать все равно стоит.

— А на физиотерапию вы ходите?

Таниной матери с трудом, но удается самой водить ребенка на прием в клинику, но, чтобы не пропускать физиотерапию, ее собственной матери (Таниной бабушке), которая по-прежнему живет в Кингисеппе, приходится специально приезжать в Ленинград. «Она бы переехала ко мне, если бы это хоть как-то помогло, но в коммунальной квартире — какие условия? Комната у нас крошечная. И потом, мать выращивает овощи, а я на них вымениваю яйца и молоко для Тани».

— Да, Таня соблюдает расписание, как по часам, — гордо говорит ее мама. — Она ни разу не пропустила сеанс.

— Это просто замечательно, — с теплотой отвечает Андрей. — Подождите минуту, пока я перемолвлюсь словечком с рентгенологом. Я, Таня, хочу попросить Софью Васильевну, чтобы сегодня она посмотрела тебя особенно тщательно.

Он слишком много времени проводит с пациентами. Слишком подолгу с ними беседует. Его не раз критиковали за это, но в свою защиту он всегда возражал, что в долгосрочной перспективе такой подход оправдан. Он позволяет ему выявить проблему в зародыше, а порой и предвосхитить ее появление. Ему удается добиться «необычайно высокого уровня соблюдения пациентами врачебных предписаний», а это стоит отдельно отметить в графе достижений. Обычно ведь как ведут себя родители: «да, доктор… нет, доктор…», а потом придут домой, вольют в свое чадо какое-нибудь снадобье от всех болезней, приготовленное по бабкиному рецепту, и даже не сделают попытки проследить, чтобы ребенок делал упражнения, — ведь бедняжка и так болеет, зачем же лишний раз мучить?

И еще: Андрей убежден, что дети хотят знать о своей болезни намного больше, чем мы думаем, — тогда они меньше боятся. Он видел детей при смерти: они понимали, что умирают, и воспринимали это на удивление спокойно, но страдали от того, что их родители, объятые скорбью и ужасом, отказывались принять происходящее.

Когда он направляется в палату, сзади его кто-то окликает по имени. Андрей оборачивается.

— Лена! Прости, я тороплюсь…

Лена запыхалась, лицо раскраснелось — наверное, бежала за ним.

— Я видела, как ты выходил из рентген-кабинета.

— Все хорошо?

— Мне нужно с тобой поговорить. Это важно. Всего минуту.

— Что-то случилось?

Она смотрит в один, потом в другой конец коридора, и, подталкивая его рукой, заставляет отойти на пару метров подальше от приоткрытой слева двери.

— Ты был во дворе с Русовым.

— Да.

— Это касается мальчика, поступившего ночью? Он в отдельной палате, но Люба видела фамилию. Что происходит? Ради бога, не позволяй Русову втянуть тебя в эту историю.

— Лена, он правда сын Волкова?

Она снова кидает быстрый взгляд в оба конца коридора.

— Правда. И, говорят, единственный.

У Андрея все внутри обрывается, будто, стоя на краю пропасти, он случайно посмотрел вниз.

— Так значит, он пытался? — спрашивает Лена.

— Кто?

— Русов. Спихнуть тебе этот случай. Это так на него похоже…

— Думаю, не стоит его винить, Лена. Будь мы на его месте…

— На его месте ты и окажешься, если все пойдет, как он задумал. А он выйдет сухим из воды. — У Лены умные, раскосые зеленые глаза. Она с тревогой всматривается в его лицо. — Надеюсь, ты ни на что не согласился?

— Я сказал, что поговорю с ним завтра.

— Послушай меня! Я знаю, что делать в таких случаях. Завтра ты скажешься больным. Пообещай мне.

— Я так не могу.