Элрик: Лунные дороги - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Муркок cтр.№ 173

Я взял меч. Понимал, что нельзя отрицать неизбежное. Пришло время действовать.

Когда мои пальцы сомкнулись на обтянутой шелком рукояти, я ощутил внезапный прилив энергии. Я посмотрел сверху вниз на жену. Лицо ее было спокойным. На груди пылала и дымилась чаша из красного песчаника. На лбу лежал темно-синий камень, в котором бурлила жизнь. Каким-то образом я понял, что именно чаша поддерживает ее жизнь.

Лицо Элрика стало расплывчатым. Он подошел ближе и встал бок о бок со мной. Белый Ворон приблизился с другой стороны, и я оказался зажат между ними двумя. Противиться им я не мог. Этого требовал клинок. Теперь все три клинка оказались в наших руках. Они касались друг друга. Все три меча начали вздыхать и бормотать, их черный огонь смешался, руны перелетали с одного клинка на другой, словно они совещались.

Уна открыла глаза, спокойно посмотрела на нас и улыбнулась. Села, серебристая паутина мембраны спала и слилась со скефлой фурна. Уна взяла чашу из красного песчаника и осторожно подула на нее. Белый дым поднялся и окружил нас. Я вдохнул его. Он был сладким и нежным, каким-то небесным. С каждым вдохом, который мы делали одновременно, Белый Ворон, Элрик и я сближались. Мечи наши слились, пока не остался только один массивный клинок, и, по мере того как я рос в размерах и силе, мудрости и психической силе, я понимал: мечи воссоединились со своим архетипом, когда мы воссоединились с нашим. Три в одном.

– Время!

Это сказал Сепириз. Он тоже стал таким же огромным, как то существо, в которое мы превратились.

– Теперь вы должны встать, восстановить древо и вернуть Равновесие.

Я видел Владыку Шоашуана, бешено кружащего подо мной. Какатанава больше не могли сдерживать его. Я услышал голос Лобковица:

– Идите! Мы сделаем все, что в наших силах. Но если вы не пойдете, то все будет напрасно. Гейнор победит.

И вновь знакомая личность Элрика поглотила мою. Индивидуальности Белого Ворона я не чувствовал. Для меня все было точно так же, как и раньше, когда действовали заодно только мы с Элриком. Но теперь я почувствовал себя еще сильнее. Черный меч превратился в чудовищно красивое оружие, гораздо более изысканное и замысловатое по дизайну, чем все, что я когда-либо использовал в бою. Голос его звучал мелодично, но все же холодно, как сама справедливость, а металл пылал жизнью. Я не сомневался, что держу в руках первоначальный меч, от которого произошли все остальные. Я смотрел на отслаивающуюся кору и гниющую мякоть в основании Древа скрелингов. Гейнор постарался на славу.

Я лишь протянул к древу руку, все остальное меч сделал сам, увлекая меня к сердцевине ствола. Чем ближе к нему я подходил, тем становился больше, пока дерево, пусть и высокое, не приобрело привычные размеры.

Я вложил меч в ножны и полез, понимая, что означает это восхождение. Я знал, что нужно делать. Кровь и душа Элрика рассказали мне об этом, как и моя душа рассказывала ему обо всем. Хотя Лобковиц со мной говорил лишь намеками, Элрику он рассказал все, что нужно было знать.

С того момента как они впервые увидели буйволицу и город Какатанава, Элрик начал замышлять против Гейнора, притворяясь, что служит его делу. И теперь я даже понял, кто такой Белый Ворон.

На моем поясе висел рог Элрика, я двигался с ловкостью Белого Ворона. Внешняя кора сверхъестественного дерева оказалась очень толстой и многослойной, на ней были глубокие трещины и выступы, которые служили мне опорой, когда я лез вверх.

Снизу раздался какой-то звук, и я посмотрел туда. Владыка Ветров теснил индейцев. Владыка Шоашуан расширил их круг, но еще не разорвал. В глубине души я понимал, что, если фурну не хватит времени на лечение и восстановление, он все равно погибнет. Уна делала все возможное для великого зверя, но если Шоашуан сейчас вырвется на свободу, фурн не сможет уничтожить его, потому что пока еще слишком слаб.

Мне показалось, что краем глаза я мельком увидел Айанаватту, Сепириза и Лобковица, но я больше не мог отводить взгляд. Приходилось прилагать все усилия, чтобы лезть по постоянно меняющимся живым трещинам на дереве.

Ураган грохотал и завывал. Дерево дрожало. Мне пришлось прилагать еще больше усилий, цепляясь изо всех сил за странную кору. Часто ее куски рассыпались прямо у меня в руках. Я боялся, что скоро ослабею и полностью потеряю хватку.

Я карабкался дюйм за дюймом. Воздух становился все более разреженным и холодным, а вопли Владыки Ветров – все пронзительнее. Кто-то схватил меня. Казалось, будто гигантская рука скелета вцепилась мне в пояс. Холод пронзил внутренности, и я понял, что Владыка Шоашуан вырвался на свободу.

Изо всех сил я пытался цепляться за древо. И не мог карабкаться дальше в таком состоянии.

Все, что мне оставалось, – держаться.

Голос Владыки Ветров преисполнился тщеславия. Мне вдруг показалось, что внизу я вижу индейцев какатанава – ветер отбросил их назад, разорвав кольцо. Владыка Шоашуан напал на нас с фурном и начал терзать.

Чистая мелодия флейты Айанаватты прорезала рев и шум. Щупальца ветра охватили меня, Владыка Шоашуан пытался оторвать меня от древа. Без силы других своих инкарнаций я бы наверняка погиб.

Но звук флейты становился все четче и слаще, прорываясь сквозь эту какофонию, и соединялся с другим звуком, доносящимся снизу, столь же высоким, но не настолько прекрасным. Звук этот исходил от корней древа. Это выл другой Владыка Ветров. Если им удастся объединиться, то их силе никто не сможет противостоять.

Эта мысль наполнила меня энергией, позволившей взобраться на верхушку дерева. Наконец я стоял на покачивающихся верхних ветвях, глядя на ночной мир, на замерзшее озеро, на развалины, в которые превратился великий город. Повинуясь моей воле, меч сам прыгнул мне в руку. Я держал клинок высоко над головой, когда в него хлынула сила. И я стал проводником этой огромной сверхъестественной силы.

Затем я перевернул меч острием вниз и вонзил его в верхушку древа, в душу времени, в сердце пространства, в сердцевину Древа скрелингов.

Меч выпал из руки и остался в древе, его острие глубоко проникло в сердцевину, в душу Древа скрелингов. По мере того как клинок двигался вниз по древу, он не раскалывал, а скорее расширял ствол, пока меч и древо не слились воедино и большое черное лезвие не оказалось в основании древнего дуба.

Меня вдруг качнуло назад, я отчаянно схватился за сучья, чтобы не упасть на далекий лед и не погубить все свои инкарнации. Если я упаду, мы никогда не узнаем, стоила ли чего-нибудь наша жертва. Даже сейчас я слышал, как ветер поднимается все выше и выше и злобно ревет. Пальцы соскальзывали с ветки. Мелькнула мысль, что оружие свое я потерял и теперь наверняка упаду.

На мгновение тень промелькнула сквозь пыльную корону вихря. Это была Уна, она летела на фурне.

Огромный бело-золотой фурн поднимался над бурей на широких, ярких, словно павлиньи перья, крыльях. Захватывающее зрелище! На широкой спине моего родича-рептилии, слившись с его переливающейся скефлой, восседала моя жена Уна, полная жизни. Голову она закинула назад, наслаждаясь полетом, в левой руке сжимала лук, а в правой – дымящуюся чашу из красного камня.