Театр марионеток - читать онлайн книгу. Автор: Александра Столярова cтр.№ 35

Я села и принялась читать. Цель моя была проста: найти информацию по обнаруженному трупу молодого мужчины с огнестрельным ранением. Я до сих пор не могла понять, что заставило ментов сорваться с места и уехать, бросив меня наедине с мертвым Девяткиным, в этом было что-то нелогичное и пугающее. В любом случае, все мои данные были у них на руках, а значит, я сейчас обязана собирать любую информацию, чтобы быть в курсе действий милиции.

Нетерпеливо пролистала я две газеты, ничего не нашла, зато совершенно окоченела. Пальцы с трудом гнулись, а надевать перчатки, испачканные кровью Девяткина, мне не хотелось. На колени мои печально спланировал желтый лист, и я не выдержала, сорвалась с места и побежала обратно в пансионат. Никого из своих не встретила, но это и к лучшему: смогу почитать спокойно. Нетерпение и беспокойство жгли меня изнутри, и я торопливо поскакала вверх по лестнице.

В номере я заперлась на ключ, бросила пальто в кресло, сама разложила газеты на полу и уселась по-турецки, продолжив чтение. Моего Девяткина нигде не было. Один мужчина погиб в автокатастрофе, троих женщин ограбили, у кого-то сняли с машины все колеса и даже зеркала, арестовали подозреваемого в убийстве школьницы, совершенном еще в начале лета… И ничего, ничего о моем мертвеце.

По правде сказать, я была в полной растерянности.

Девяткина должны были увидеть проезжающие по трассе водители, когда рассеялся туман. Я не особенно старалась его прятать, выкинула на обочину и уехала. Его красные волосы очень бросаются в глаза, так почему же его еще не нашли?

Почему менты уехали?

Почему обо мне и моей «жертве» до сих пор не кричат все газеты и криминальные передачи на телевидении?

То есть это, конечно, очень здорово, что не кричат — я еще молода, у меня ребенок, и садиться в тюрьму мне пока рановато, — но должно же быть этому какое-то разумное объяснение!

Объяснения не находилось.

Была лишь глупая версия о том, что Девяткин тихо-мирно воскрес после того, как я уехала, и своими ногами покинул ту самую точку на федеральной трассе «Россия». Но эти мысли я тут же отбрасывала в сторону, заставляя себя не думать так, иначе… Иначе можно было смело вызывать для меня психиатрическую перевозку, потому что люди не воскресают. По крайней мере, в начале двадцать первого века.

Постойте… А может, он был только ранен? Но ведь пульса не было… Нет, это было лицо мертвого человека, взять хотя бы ту глуповато-бессмысленную улыбку, которая играла на его губах… Он выстрелил себе в сердце, после такого люди вряд ли выживают.

Да ведь ты уже один раз видела его мертвым — висящим в петле, что не помешало ему снова ожить и кинуться тебе под колеса!

Что за бред, черт возьми!

— А может, это были близнецы? — с надеждой произнесла я в пустоту. — Один попал под машину в Москве, второй сидел в «Незабудке», третий в ресторане той безымянной гостинички, где мы ночевали с Егором, четвертый повесился, а пятый застрелился. Ну да, пятерняшки. Бывает же такое?

В дверь постучали и я, вздрогнув от неожиданности, пошла открывать.

— Привет, ты одна? — спросил Алекс.

Я зачем-то оглянулась, словно не была уверена, одна ли я, а потом, спохватившись, кивнула.

— Отлично. Надо поговорить. Я могу войти?

Все так же, словно во сне, я медленно кивнула и посторонилась, впуская его в комнату. Алекс вошел и растерянно оглядел мизансцену: газеты на полу, газеты на кровати, газеты везде. Он сел на ковер и вывернул шею, читая ту самую статью про убийцу тринадцатилетней школьницы, которую до этого читала я.

— Криминальная хроника? — поднял он бровь — это его излюбленный, коронный прием. — Интересное чтиво?

— Очень, — любезно кивнула я. — Самое то, что нужно холодным осенним утром.

— Я вообще-то говорю серьезно.

— Да и я тоже, — пожала я плечами.

— Стась, заканчивай этот балаган, — сказал он сердито. — Я тоже не железный. Если тебе неприятно мое присутствие здесь, в Славино, я уеду. Не собираюсь навязываться тебе и твоей семье.

Я слушала, но ничего не понимала. О чем это он? Он не хочет навязываться? Да разве это возможно? Из нас двоих обычно навязывалась, скорее, я, а вернее, прикладывала все усилия, чтобы не быть для него навязчивой. Усилия порой даже болезненные. Ну а что поделать, если мужчина не изъявляет ни малейшего желания перевести наши достаточно свободные отношения любовников-друзей в какую-то иную плоскость? Уж точно не предлагать самой… Хотя я по глупости сказала ему, что чувствую, и теперь очень об этом жалею — ведь у Алекса появилось знание о моем слабом месте, он теперь точно знает, куда бить… Если бить вдруг потребуется.

Вдруг Алекс заметил мое пальто, валяющееся в кресле, замолчал… И замер. Долго смотрел на него, потом встал, подошел поближе и потер пальцем засохшее пятнышко крови на лацкане. Я помертвела — совсем забыла отдать пальто в химчистку! Алекс оглянулся, его лицо было растерянным.

— Стася, это кровь? Откуда это?

— Случайно порезалась, — ответила я ровно.

— Ну-ну, ты теперь бреешься по утрам? На таком месте пятнышко — очень странно. Да тут еще есть — целая россыпь.

Я молчала. Ну что тут скажешь, если за дело взялся матерый детективщик, автор двадцати с лишком романов? Меня сейчас в два счета выведут на чистую воду. А Алекс тем временем встряхнул пальто и пристально осматривал его, и даже понюхал особо крупные пятнышки.

— Ну хватит, криминалист-любитель! — не выдержала я, выхватила у него пальто и унесла в крохотную прихожую, где запихнула подальше в стенной шкаф и твердо решила сегодня же отдать в гостиничную химчистку.

— Очень интересно. Кровь на пальто, криминальная хроника в газетах… Ты что, кого-то убила?

Нет, я не вскрикнула, надо отдать мне должное. Я держала себя в руках, но вот ноги у меня подкосились, и я плюхнулась на кровать. Алекс стоял, скрестив на груди руки, и о чем-то хмуро размышлял. Надо думать, ничего хорошего мне эти размышления не сулили.

— Стася, что случилось? — спросил он мягко, совсем как раньше, когда у нас все было хорошо и прекрасно.

Я заколебалась. Можете считать меня дурочкой, но моя железобетонная уверенность в тот момент изрядно пошатнулась; мне нужно было чье-то плечо, чья-то жилетка, чтобы выслушали, чтобы пожалели, чтобы придумали, как жить дальше… А Алекс был такой родной и близкий, он смотрел на меня со знакомыми искорками в глазах, и я почуяла былую уверенность в том, что этот человек сможет мне помочь.

Он сел рядом, взял меня за руку, и на меня вдруг нахлынуло такое отчаяние, что молчать я больше не могла и — была не была! — рассказала ему все. Ну, почти все. Кое-какие мелочи я опустила — например, умолчала о Разумовской и ее нелестных высказываниях в адрес Алекса, о мужиках, приставших ко мне на заправке после Торжка, о том, что я сама подозревала Алекса в чем-то неблаговидном, о семейных проблемах Егора и нашей ночевке в номере гостиницы… Оставила лишь сухие факты связанные с Девяткиным и со мной.