Что может армия - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 191

— Ваше высочество, — ответила она. Она сделала паузу, размеренно сосчитав до десяти, затем продолжила. — Вы готовы, ваше высочество?

— Да.

— Тогда давайте продолжим. — Она посмотрела на Клейрманта Гейрлинга. — Если вы будете так добры, ваше преосвященство.

— Да, ваше величество.

Архиепископ корисандский шагнул вперед и легонько положил правую руку на голову Дейвина.

— Давайте помолимся, — сказал он и склонил свою голову. — Всемогущий и всемилостивый Боже, мы смиренно просим Твоего благословения на это для нашего суверенного князя. Мы просим Тебя укрепить его, поддержать его, дать ему Свою мудрость и одолжить ему Свое суждение. Поскольку Ты повелел и наделил полномочиями Своих архангелов создавать и упорядочивать весь мир, мы умоляем Тебя сейчас наделить полномочиями этого Твоего слугу, поскольку он клянется в верности по своей собственной воле и согласию, одобренный его княжеским советом, его парламентом и Твоей Церковью, короне Чариса во имя всех людей этого княжества. Сделайте его единым целым с Твоими защитниками в борьбе за то, чтобы вернуть мир Твоей руки и сердца у тех, кто предал свой долг защищать, направлять и служить Твоей пастве. Веди его и их к окончательной победе над Тьмой, ходи рядом с ними и с ними все дни их жизни и дай им благодать знать и исполнять Твою волю для всего их народа, никогда не забывая, что их народ — это прежде всего Твой народ. Аминь.

Он вернулся на свое прежнее место, и Мейкел Стейнейр встал рядом с троном Шарлиан с инкрустированной драгоценными камнями копией Священного Писания. Граф Энвил-Рок положил подушку прямо перед троном, Айрис сняла корону с головы Дейвина и держала ее, а мальчик опустился на колени на подушку и положил правую руку на обложку Писания. Он посмотрел в глаза Шарлиан, и его собственные глаза были бесстрашны.

— Я, Дейвин Данилд Марак Зошья Дейкин, клянусь в верности и преданности императору Кэйлебу и императрице Шарлиан из Чариса, — сказал он, его голос был ясным и отчетливым, непоколебимым, — быть их настоящим человеком, сердцем, волей, телом и мечом. Сделать все возможное, чтобы выполнить свои обязательства и долг перед ними, перед их коронами и перед их Домом, всеми способами, поскольку Бог даст мне возможность и ум для этого. Я приношу эту клятву без умственных или моральных оговорок и подчиняюсь суду императора и императрицы и Самого Бога за верность, с которой я чту и выполняю обязательства, которые я сейчас принимаю на себя перед Богом и этой компанией.

Мгновение напряженной тишины повисло в насыщенной благовониями, витражной тишине. Затем Шарлиан положила свою руку поверх руки Дейвина на Предписание.

— И мы, Шарлиан Элана Женифир Алисса Армак, от своего имени и от имени Кэйлеба Жана Хааралда Брайана Армака, — сказала она, — принимаем твою клятву. Мы обеспечим защиту от всех врагов, верность за верность, справедливость за справедливость, преданность за преданность и наказание за нарушение клятвы. Пусть Бог судит нас и наших, как Он судит вас и ваших.

Последовавшая за этим тишина была, если уж на то пошло, еще более глубокой. Князь и императрица пристально посмотрели друг другу в глаза, а затем рука Шарлиан повернулась. Она сжала руку Дейвина, отрывая ее от Писания, и поднялась со своего трона. Она встала, подняв его на ноги рядом с собой, и обняла его за плечи, когда он повернулся лицом к переполненному собору, в то время как вокруг них царила тишина.

— Смертным мужчинам или женщинам не часто дано знать в глубине своих сердец, что они воскресили на один краткий и славный миг, чтобы оправдать ожидания Бога, — четко сказала она. — В это время, в этом месте, на виду у этих наблюдающих глаз, этот юный князь — этот мальчик, который так много потерял, заплатил такую высокую цену за свою корону — сделал именно это. Он обрел мужество, доверие и мудрость, которых Бог требует от всех нас, и поклялся в верности Дому Армак и империи Чарис не из-за слабости или страха. Он сделал это, потому что он действительно верит, что это правильно для его народа, и потому, что он верит, что я, Шарлиан Армак, от себя и от своего мужа, клянусь вам, что мы сделаем так, чтобы он поступил правильно. С этого дня и впредь народ Корисанды — наш народ. Наш, чтобы защищать, охранять и лелеять. Чтобы получить справедливость, честные отношения и беспристрастность из наших рук и верность из наших сердец. Наш не из-за завоевания, а потому, что этот мальчик дал их нам, доверяя нам поступить с ними верно, справедливо и, прежде всего, честно. Мы поклялись поступать с ним таким образом, и эта клятва обязывает нас поступать так же с теми, кого он любит и лелеет. Пусть весь мир должен выступить против нас на службе Тьмы, мы не подведем нашего вассала, не подведем вас. На этом мы стоим; мы не можем поступить иначе.

Недалеко от Роймарка, земли Саутмарч, республика Сиддармарк

— Что за..?!

Взводный сержант Регнилд Ливкис сделал паузу, подняв для первого глотка свою отложенную кружку с чаем, и хмуро посмотрел на рядового Жинкинса Обейрна.

Сержант не наслаждался своим утром. Он был здесь, потому что лейтенант Стадирд, командир 3-го взвода, нервничал из-за своего самого продвинутого пикета и хотел получить дополнительную информацию, отправив его сюда верхом. Ливкис не мог винить лейтенанта за образ мыслей, но это не делало его счастливым оттого, что он был здесь, вместо того, чтобы спокойно и уютно спать в Роймарке. И то, что рядовой стоял на северном краю лощины в холодном утреннем свете, ничуть не улучшило его настроения.

Рядовой Обейрн не был одним из самых грациозных кавалеристов, с которыми когда-либо сталкивался Ливкис, и он уже был занесен в черную книгу сержанта за несколько проступков, включая серьезное нарушение, заключающееся в том, что он пролил первую кружку чая Ливкиса. Это, на самом деле, было причиной, по которой именно его назначили дозорным на рассвете. Прерывание и без того нарушенного утреннего ритуала Ливкиса — снова — вряд ли улучшило бы остаток дня Обейрна.

Однако он также был одним из наиболее уравновешенных солдат 3-го взвода, и этот тон голоса был на него непохож.

— Что? — потребовал Ливкис с поднятой кружкой. Его собственный тон предупредил Обейрна о тонкости льда, на котором он стоял, но рядовой, казалось, этого не заметил.

— Лучше поднимитесь сюда, сержант! У нас гости… И не думаю, что они наши друзья!

Ливкис на мгновение взглянул на капрала Фрейдарека Зиммира, командира 2-го отделения, затем поставил драгоценную кружку на плоский, относительно ровный камень. Он захлюпал по мокрой траве, а Зиммир уже был на ногах, махая остальным шести солдатам из своего малочисленного подразделения в сторону их привязанных лошадей. Ливкис дважды поскользнулся, карабкаясь на позицию Обейрна. Во второй раз он припал на одно колено, опираясь руками, чтобы не упасть лицом вниз, и раздраженно выругался, вытирая грязные ладони о штаны для верховой езды.

Он все еще вытирался, когда добрался до края впадины и замер.

Последние несколько дней было теплее, но за несколько часов до рассвета температура упала, и более холодный воздух поднял густой наземный туман. Легкий ветерок начал рассеивать его, но видимость оставалась ограниченной, и Ливкис почувствовал, как его желудок провалился в крутую ледяную шахту, когда он понял, что скрывалось от его взгляда за этим укрытием.