Пылающий туман - читать онлайн книгу. Автор: Ви КавИ cтр.№ 61

Он склонялся к тому, чтобы снова начать бездарную жизнь отшельника — ведь так будет правильно после того, что он натворил. Затем появлялась совесть, твердящая о том, что так не поступают, и он обязан извиниться, исполнить просьбу Медеи и дойти до столицы, обеспечить безопасность Делеану и Стриго. Наконец, ему следовало разобраться со своим недугом и… а что потом?

Вопросы будущего пугали Сокола. Каждый раз, когда он строил планы, они с треском рушились и приносили лишь разочарование. И тогда, спрашивается, зачем это всё? Чтобы сильнее огорчиться из-за несправедливости?

Сокол не сомневался, что Медея, Стриго и Делеан постоянно размышляли о том, что им преподнесёт следующий день. Может, у них не было таких проблем, как у него, и планы помогали им определиться с тем, чего они хотели добиться. Может, у них просто был стимул, ведущий их вперёд.

А вот Сокол его не имел. И даже сейчас он, пролезая через ветки деревьев, не знал, чего добивался на самом деле. Бесспорно, осадок, оставшийся после общения со спутниками, имел определённый вес в его нынешних действиях, но в основном он просто шёл, шёл и шёл, потому что на большее был не способен.

Сокол не представлял, сколько было времени — солнце заслоняла густая крона, но он предполагал, что скоро начнёт темнеть. Возможно, через часа четыре-пять. А там уже ориентироваться в непроходимом лесу будет трудно, практически невозможно. Сокол был не из суеверных и не из пугливых, но он, если честно, побаивался ночи, вокруг которой слагалось множество легенд, заканчивающихся не самым счастливым образом.

А ему, если он, конечно, собирался, надо было вернуться к команде затемно. Это было довольно сложно, поскольку он не запомнил путь, который проделал, и поэтому ему придётся целиком положиться на интуицию, подводившую его не раз.

Что ж, это было заведомо проигрышная идея.

Сокол отломил ветку, помахал ею и плюхнулся на траву. Когда он прижался спиной к стволу дерева, то впервые, после позорного побега, почувствовал дичайшую усталость. Внутри появилось напряжение, а руки, как у пьяного, отчего-то задрожали. Глаза опять заслезились, но Сокол не вытер их и просто закрыл.

Когда погружаешься в черноту, то начинает играть воображение. Оно рисует на безмерном полотне различные картины, пейзажи, знакомые очертания и ту жизнь, к которой подсознательно стремишься. Но когда возвращаешься в реальность, то понимаешь, насколько она по сравнению с воображением скудна.

Но бывает и так, когда темнота не помогает. Она напоминает обо всех ошибках и проступках, о которых жалеешь. Она красочно проигрывает ситуации из прошлого, и тебе ничего не остаётся, как смотреть на них и яростно ненавидеть себя.

Сокол был из второй категории. Именно поэтому он сразу же открыл глаза и с тяжёлым вздохом намеренно ударился затылком о кору. Было больно, но он считал, что только так вытащит себя из того бездонного омута, который его ежеминутно засасывал.

Не успел я уйти, как ты устраиваешь самосуд. Н-да, какой кошмар.

— Сущий, только тебя не хватало…

Ты должен благодарить меня за то, что сейчас жив. И твои замечательные товарищи — тоже. Кстати, а где… Ах, я забыл. Ты же как последнее ничтожество бросил их. Ну-ну.

— Если ты здесь для того, чтобы читать мне нотации, то можешь проваливать!

Конечно, птенчик, я бы с радостью. И я бы убрался, если бы твоя подружка не была так настойчива, а ты так невыносим в своём стремлении бороться. Хотя сейчас я вижу полнейший мусор, который может разве что вонять.

— О чём ты говоришь?

Ты не помнишь? Какая жалость. Считай, я подкинул тебе аргумент в пользу того, чтобы вернуться и обо всём узнать у своей стервы.

— Не смей её оскорблять!

Ой, а иначе ты снова себя покалечишь?

Собственный кулак резко врезал Соколу по челюсти. От неожиданности он повалился на траву и с удивлением уставился на руку, которая никак его не слушалась. Она была под чужим контролем, и это вызывало настоящий диссонанс: его словно лишили конечности, присутствие которой он ощущал.

Не правда ли завораживает?

— Как ты…

Некорректный вопрос, птенчик. Не как, а когда. Ты животное, осмелевшее из-за победы, но забывшее, что оно всего лишь жалкое травоядное. Ещё немного — и тебя сожрут. Я буду тем, кто тебя поглотит. И, к твоему несчастью, я уже близко.

— О Сущий, какой бред!

Его ладонь издевательски похлопала его по щеке. Сокол, стараясь хоть как-то держаться от неё на расстоянии, — но учитывая, что это по-прежнему его рука, то это было невозможно, — медленно поднялся.

— Почему мне так… плохо? Это ты во всём виноват?

Почему сразу я? Тебе, умник, стоит спросить у своего организма. Вдруг тебя не устраивает климат, м? О! Или ты выпил застоявшуюся воду? Тогда причина в твоей подружке, которая дала тебе дерьмовую флягу, а не во мне.

При упоминании воды захотелось промочить горло. Сокол облизнул губы, но язык был практически сухой. Ещё лучше.

— Я очень виноват перед ними…

Если ты наивно полагаешь, что я приму облик Сущего и похвалю тебя за твой эгоизм, то ты ошибаешься.

— Я не… мне ничего от тебя не нужно!

Точно. У тебя же интеллект ребёнка. Впрочем, готов поспорить, что даже дети будут умнее тебя.

Сокол грязно выругался. К одной головной боли прибавилась ещё одна, и он был в ступоре от незнания, что ему теперь делать. А нормально мыслить и принимать обдуманные, взвешенные решения он разучился ровно тогда, как покинул команду.

Сокол огляделся. Кроме бесконечных зелёно-коричневых просторов изредка проглядывались жёлтые, синие и фиолетовые оттенки — цветы. Всё было настолько одинаковым, что было крайне просто потерять всякий ориентир и заплутать.

Сокол, не находя выхода из ситуации, просто поплёлся дальше.

Дух изредка бросал саркастические фразочки, но наёмник предпочитал их игнорировать. Он отлично уяснил за всё так называемое «совместное проживание», что для сохранения тишины и покоя ему лучше молчать, ведь Ахерон был таким созданием, которое нуждалось в том, чтобы ему внимали, чтобы его эго поднималось за счёт унижения других. И чем больше духу поддакивать, тем больше у него появляется лазеек, через которые он манипулирует своей жертвой. Но когда он понимает, что его не слушают, он, оскорблённый, надолго утихает.

Чем глубже Сокол заходил, тем явственнее он замечал, как менялся ландшафт. Теперь в основном встречались лиственные деревья, располагающиеся на достаточно дальнем друг от друга расстоянии. Из-за этого образовывалось свободное пространство, которое было усеяно низкорослыми кустиками.

Пока солнце виднелось на небе, но оно постепенно опускалось — ещё пару часиков, и точно зайдёт за горизонт. Это взволновало Сокола, но вместо того, чтобы повернуть всё же обратно и успеть до наступления ночи, он, ведомый внутренним чутьём, не останавливался и настойчиво пробирался вперёд.