Вспомни меня - читать онлайн книгу. Автор: Стейси Стоукс cтр.№ 9

Не давая самой себе времени на отговорки от этой авантюры, я направляюсь в комнату, чтобы натянуть на себя кроссовки и джинсы. Затем поворачиваюсь к гардеробу и хватаю темную рубашку с длинным рукавом и бейсболку.

Маскировка. Вот так будет лучше.

Я останавливаюсь почти у порога.

Странно над этим задумываться, но лучше, чем что?

Я качаю головой и хватаю ключи. Мне лучше поспешить.

Ночь не такая удушливо-жаркая по сравнению с днем, но кондиционеры также работают на полную мощность.

От света месяца, мерцающего высоко на небе, деревья выглядят как ряд огромных фигур. Звезды подмигивают мне свысока, словно им известно что-то, что скрыто от меня. Вдалеке лают собаки.

Когда я кручу педали, гравий ударяется о мои лодыжки. Я еду по нашей извилистой подъездной дорожке, пока она не сворачивает на главную дорогу, затем направляюсь на запад в сторону шахт. Ночь черная, кругом мертвая тишина, не доносится ни звука, кроме шороха снующих ночных животных, прячущихся меж теней опунций и кипарисов. Я включаю фонарик и наклоняю его под углом, чтобы свет падал на дорогу. Хоть я и могу добраться до шахт с закрытыми глазами, это не значит, что я хочу.

За пределами города, вероятно, даже и не знают, что эти шахты существуют: нет ни одного указателя на ведущий к ним поворот, и если не смотреть особенно внимательно, то с высокой вероятностью можно ошибочно принять этот съезд за пыльную дорожку, ведущую в пустыню. Отсюда придется проехать еще около мили, пока наконец-то не доберешься до пыльной парковочной площадки. Разрушенной неухоженной дороги достаточно, чтобы отпугнуть любопытных от этого места.

Я притормаживаю, чтобы не пропустить съезд, щурюсь, пока не нахожу пыльный отпечаток следов шин, уходящих с главной дороги. Стараюсь объезжать кустарники, прорастающие между следами шин; и мне приходится еще больше замедлить движение, чтобы ориентироваться по следам. Тонкий лучик света, исходящий от моего фонарика, едва ли может пробиться сквозь непроглядно-черную, пустынную ночь.

Внутри меня растет чувство страха. Что я делаю здесь одна посреди ночи? Кто угодно может выскочить из кактусовых зарослей. И я об этом даже не узна́ю, пока они не окажутся прямо передо мной.

Это просто смешно. Папа сможет о себе позаботиться.

Я уже собираюсь повернуть назад, как вдруг замечаю тусклый свет вдалеке. Каждая частичка моего разума кричит мне возвращаться домой. Но я не слушаю, потому что что-то внутри меня заставляет идти вперед.

Когда я подхожу ближе, замечаю, что включен свет в трейлере, выполняющем роль главного офиса, а приблизительно в сотне ярдов освещен вход в шахты. На парковке стоит около дюжины машин, словно сейчас обычный рабочий день. Действительно ли отец отправился сюда? Кому захочется проводить ночь в пещере? И что за работу можно выполнять в шахтах среди ночи?

Я слезаю с велосипеда и включаю фонарик, прячусь за одной из припаркованных машин, чтобы лучше рассмотреть происходящее, оставаясь незамеченной. Между парковкой и шахтами нет ничего, кроме пустыни и непроглядной темноты. Вдоль пыльных пейзажей тенью лежат заросли юкки, ксерофиллума и прочие кустарники. А на расстоянии от шахт темной полосой, неотделимой от неба, протягивается Мексика.

Освещение у входа в шахты достаточно яркое, чтобы разглядеть очередь людей, скрывающихся там, словно они чего-то ждут. Мэр стоит перед ними, сбоку от него – мой отец и двое внушительных на вид мужчин. Судя по тому, как он жестикулирует, похоже, что он произносит речь.

Я подползаю ближе, пробираюсь мимо трейлера, склонившись как можно ниже, когда покидаю безопасное укрытие в виде припаркованных машин и вхожу в темную часть пустыни, которая ведет прямиком к шахтам. В обычный вечер эта дорожка была бы ярко освещена, здесь бы кипела деятельность: ездили бы грузовики, вывозя «добытые за день породы». Однако ввиду позднего времени пространство выглядит бескрайним. Почти зловещим. Когда я нахожусь достаточно близко, чтобы услышать, о чем говорят, прячусь в зарослях растений. Фургон уже менее чем в десятках метрах от меня, но я по-прежнему в тени, так как свет из окна не достигает меня. И к тому же я надеюсь, что темная одежда и скрывшаяся луна помогут мне остаться незамеченной.

Мэр все также стоит в солнечных очках. Освещение, подсвечивающее неровный вход в шахту, отбрасывает тени на лица очевидцев происходящего, поэтому сложно понять их точные выражения лица. Но насколько мне кажется, они выглядят напуганными.

– …усилия не останутся без вознаграждения. – Мэр поднимает край шляпы и вытирает лоб. – Это всего лишь мера предосторожности.

Он движением указывает на крупных мужчин, стоящих рядом с ним, в тот момент, когда они оба делают шаг вперед. Именно в этот момент я замечаю, что у них ружья с черными плечевыми ремнями. Все это выглядит так, словно они сейчас пойдут в бой.

Боже мой.

Словно отрепетированным движением, двое мужчин одновременно поднимают стволы ружей и направляют их в сторону людей. Один мужчина пригибается. Некоторые люди отпрыгивают назад, протягивая руки в защитном жесте. Другие кричат или закрывают лица, словно ладони смогут их спрятать от оружия. Я отчаянно хватаю ртом воздух, затем приседаю еще ниже, прячась за растениями на случай, если меня кто-то услышал. Мои руки дрожат так сильно, что я роняю фонарик на землю. Пока он катится, в воздух поднимается облако пыли. Какого черта здесь происходит?

– Не нужно паниковать, – поясняет следом мэр. – Просто делайте так, как вам сказали, и никто не пострадает. Понятно? Еще раз повторяю, это всего лишь мера предосторожности. – Затем он поворачивается к другому человеку, стоящему в стороне.

Моему отцу.

Мэр смотрит на него выжидательно, и отец плетется вперед: его плечи опущены, своими пальцами он массирует морщинку между бровей. Затем, не произнося ни слова, хватает руку первого человека в очереди. Отец стоит ко мне спиной, но мне не нужно видеть его лицо, чтобы понять, что он говорит полному ужаса человеку.

Скажи мне, что ты хочешь забыть.

Нет. Это все неправильно. Непохоже, что этот человек хочет что-либо забыть.

Спустя мгновение напряжение на его лице исчезает, и он слегка пошатывается.

Сердце бешено колотится в груди. Папа всегда срезает корочки с сэндвичей с арахисовым маслом и вареньем. Он ложится спать до десяти вечера даже по субботам, а однажды даже отчитал меня за то, что я сказала «черт». Он совсем не из той категории людей, которые околачиваются с вооруженными людьми посреди ночи. И папа определенно не из тех, кто будет забирать воспоминания у людей без их разрешения.

Мне нужно выбираться отсюда. Мне нужно выбираться отсюда прямо сейчас.

Я разворачиваюсь, готовая вскочить на велосипед и помчаться обратно домой, но врезаюсь прямиком в чью-то грудь.

Рукой мне зажимают рот, не давая закричать.

– Тише, не шуми.