Последний сад Англии - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Келли cтр.№ 79

— И тот доход, который мой деверь каждый год отдает мне в качестве части брачного договора с моей сестрой. Но я потеряю свое право называться благородным мужчиной, если позволю этим причинам удержать меня от исполнения моих обязанностей.

— Даже если ты женишься, люди будут судачить, — я продолжала давить на него.

— Люди хотят верить в любовь.

— Люди хотят верить в падшую сущность других людей, — парировала я.

— Ты всегда такая циничная? — спросил он с улыбкой.

Я уперла руки-в-боки:

— А ты всегда такой идеалист?

Вместо ответа он заключил меня в свои объятья.

— Я нашел ту женщину, на которой намереваюсь жениться. Какой мужчина не стал бы тут идеалистом? — пробурчал он, уткнувшись в мои волосы.

Вопреки всей своей рассудительности, я растворилась в нем. Я так страстно нуждалась в его утешительных уверениях.

— Как же мы этот устроим? — спросила я.

Он коротко рассмеялся: — Ну, я ожидаю, что нас, вероятнее всего, не станут венчать в деревенской церкви Всех святых, если ты это имеешь в виду.

— Но когда мы отыщем другое место, где обвенчаться, пройдет столько времени, что я уже не смогу удерживать в секрете, что жду ребенка.

— В таком случае мы последуем твоему плану. Вместе, — сказал он.

— Уедем?

— Да. Мы тихо обвенчаемся и уедем в путешествие в Италию или Испанию. Это будет выглядеть, как если бы мы уехали, чтобы провести там наш медовый месяц, и это позволит тебе спокойно доносить беременность. Месяц спустя мы напишем домой и сообщим всем, что влюбились в тамошние сельские красоты и решили остаться еще на подольше. У тебя родится ребенок. Мы объявим о его рождении девять месяцев спустя после даты венчания. Затем через пару лет мы вернемся с ребенком, ростом чуть повыше, чем другие двулетки, но кто разглядит это различие?

Тем не менее, оставались и другие риски. Одно неверное движение, одно вылетевшее слово. Скандал может разрушить и его, и мою семью. Будь я более порядочной женщиной, мне бы следовало уйти прочь тогда же, сразу же. Но вместо этого я нервно сглотнула и кивнула: — Тогда мы будем венчаться.

Он поймал мое лицо, заключил в свои ладони, прикоснулся своим лбом к моему:

— Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю тебе, — он сделал шаг назад, — Мне следует вернуться в дом. Хелен примется разыскивать меня.

Я смотрела, как он уходит, петляет меж деревьев, пригибая голову и уворачиваясь от ветвей, до тех пор пока он словсем не скрылся из виду.

Сидя тут и записывая эти слова, я знаю, что мне следует быть счастливой. На мне женится хороший, честный мужчина. Я не буду принуждена вынашивать ребенка в одиночестве. Первый раз за всю мою жизнь со мной будет идти кто-то рядом, бок о бок. Но, не смотря на все это, я не могу отделаться от некоего давящего чувства, которое потопляет всю эту радость: что мы наивны, думая суметь убежать от раскачивающегося маятника часов и от того погибельного краха, который неизбежно последует.

Тем не менее, оставались и другие риски. Одно неверное движение, одно вылетевшее слово. Скандал может разрушить и его, и мою семью. Будь я более порядочной женщиной, мне бы следовало уйти прочь тогда же, сразу же. Но вместо этого я нервно сглотнула и кивнула: — Тогда мы будем венчаться.

Он поймал мое лицо, заключил в свои ладони, прикоснулся своим лбом к моему:

— Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю тебе, — он сделал шаг назад, — Мне следует вернуться в дом. Хелен примется разыскивать меня.

Я смотрела, как он уходит, петляет меж деревьев, пригибая голову и уворачиваясь от ветвей, до тех пор пока он словсем не скрылся из виду.

Сидя тут и записывая эти слова, я знаю, что мне следует быть счастливой. На мне женится хороший, честный мужчина. Я не буду принуждена вынашивать ребенка в одиночестве. Первый раз за всю мою жизнь со мной будет идти кто-то рядом, бок о бок. Но, не смотря на все это, я не могу отделаться от некоего давящего чувства, которое потопляет всю эту радость: что мы наивны, думая суметь убежать от раскачивающегося маятника часов и от того погибельного краха, который неизбежно последует.

Суббота, 12 августа, 1944 год

Саутгемптон

Милая моя Бэт,

Каждый раз, когда я получаю одно из твоих писем, солнце начинает сиять для меня снова. Они — это то, что поддерживает меня, и благодаря им я знаю, что сумею пройти через эту бесчеловечную войну, чтобы вернуться домой к тебе.

Ты спрашивала меня, каково это — работать в тылу. Знаешь, мне нельзя рассказать тебе много, иначе, боюсь, в этом письме останутся одни лишь замазанные черным строки, но я скажу, что это не похоже на то существование на голом инстинкте, которое я испытывал, когда шел в бой. То чувство не заменить ничем. Однако в том, что мы делаем сейчас, я могу видеть хорошее. Вот на дорогу выруливает грузовик, груженый бензином, и я знаю, что это продвинет наши войска пусть не на много, но вперед. Вот доставлены припасы — Мука для полевых пекарен или мясо для армейских магазинов — и я знаю, что бойцы будут сыты.

Как там ферма? Как мистер и миссис Пенворти? Подцепила ли, в конце-концов, Рут какого-нибудь летуна? Эти милые мелочи делают меня ближе к тебе и к Хайбери.

Навести Лорда Уолфорда в Брэмбридж Манор, сделай это для меня. Знаю, ты не захочешь беспокоить человека, владеющего таким большим поместьем, но он человек одинокий и я за него переживаю.

Только пообещай мне, что не позволишь ему очаровать тебя и не выскочишь за него вместо меня. Хоть ему и 73 года, но он граф.

Я тебя люблю.

Твой навек,

Грэми

Бэт смотрела Рут, сидевшую на краю ее кровати и щурившуюся от падавших на нее последних угасающих лучей позднего летнего заката. Рут пыталась накрасить пальцы на ногах лаком, изготовленным по какому-то самодельному рецепту, но эта краска получилась слишком комковатой и провести ей четкую линию никак не удавалось.

— Как думаешь, так лучше? — спросила Рут, задирая ступню повыше, так чтоб Бэт могла ее оценить.

— Не желаю я разглядывать твои ноги, Рут, — сказала она, прятая свое лицо за книгой, которую подняла высоко, к самому носу: — Не могла бы ты, пожалуйста, вернуться обратно на свою кровать?

— Твоя к окну ближе. Кроме того, мне нужно твое мнение, — заныла соседка по комнате, — Я полу-слепая курица, ты же знаешь,

— Носи очки и не будешь, — указала ей Бэт.

— Легко тебе говорить, ты почти замужняя женщина. А я не могу выйти в люди в очках.

— Почти замужняя — это совсем не то, что замужняя, — Бэт напомнила Рут.

За те недели, что миновали с Дня-Ди, она сумела поуспокоиться. Немножко. Сразу после высадки, за все те три долгие недели, от Грэми было всего несколько писем — полевая почта только-только налаживалась. Но когда он начал сопровождать грузы из Саутгемптона в Нормандию и обратно, Бэт начала получать письма через день да каждый день. Грэми не мог рассказывать ей много, про то, чем сейчас занимается, но, казалось, там он был в безопасности, настолько, насколько солдат может быть.