Прячем лица в дыме - читать онлайн книгу. Автор: Лина Николаева cтр.№ 94

Деньги. Влезть в чужой дом, опять? Это действительно сейчас было слишком долгим, слишком рисковым. Нога уже второй день едва сгибалась от боли, а колено будто сжимали тиски, которые ни на секунду не ослабляли давление. Влезши в дом, он бы сам посадил себя в клетку. Обратиться к дельцам из Цая? Они не поверят ему, скорее пристрелят на месте, слишком уж часто он переходил им дорогу. А с матерью можно договориться, пообещав хоть бешеные проценты, хоть любые уступки. Все ведь знали, что деньги и комфорт она ценит больше, чем людей.

Время. Для каждой банды Цая месть за убитого лидера была делом чести, иначе бы её просто перестали уважать. И вряд ли стриженым понадобится много времени, чтобы узнать, что Найдер жив и на целую половину здоров. А ведь мать, он знал, была не просто женой одного из королей — нет, она ведала гораздо большим. Может, даже сам Льянал не понимал, насколько велико её влияние. Люди с удовольствием обсуждали, как она тратит его деньги направо и налево, но это было просто удачно выбранной маской. Ей под силу остановить охоту.

При успехе встреча могла стать выстрелом, которым снимал сразу две цели. Но и риска в ней было много, очень много.

— Я пришёл по делу. Давай поговорим, — как можно спокойнее произнёс Найдер, обеими руками опираясь на трость.

— Что тебе надо? — спросил Дайт, взглянув на него как опытный торговец, приценивающийся к товару.

Он явно чувствовал себя в доме хозяином и думал, что может диктовать правила. «Серьёзно?» — восклицание так и рвалось с губ. Орманда вообще успели закопать, что его место уже занял другой?

Найдер не мог отвести взгляд от женщины, с таким бесстрастным видом взирающей на сына. У него не было детских воспоминаний о ней, но он всегда так упрямо и настойчиво просил отца рассказать что-нибудь. И тот говорил, какая она смелая и решительная, как сбежала из дома, как разделила с оша и радость, и тяготы. И что же было в его словах — красивая ложь для сына, или отец сам верил в свои рассказы? Но ничего, совсем ничего от того образа, созданного чужими рассказами, Найдер не мог в ней увидеть. А всё, что узнал он о матери сам — вот оно было, и оно повторялось, подтверждалось и отталкивало.

— Сделаю вид, что не знаю, кто ты и что здесь делаешь, — Найдер не удержался от грубости Энгрину, снова обратился к матери: — Давай поговорим наедине, это важно. Мне надо о многом сказать, — с неохотой добавил он.

Дайт встал с угрожающим видом. Оша даже не переменил позы.

— Что, решил всё прибрать к своим рукам после смерти Орманда?

— Найдер, замолчи! — воскликнула мать, поднимаясь с дивана. — Хорошо, давай поговорим. Дайт, останься, — повелительно сказала она, и мужчина сел.

А может, влияние матери ещё больше? Может, она влияла не только на решения Орманда, но и на Энгрина? Если две банды объединятся, то расстановка сил в Цае изменится, и это приведёт к новой войне. Вовремя, черт возьми. Но это потом — сейчас надо подумать о начатом деле.

Найдер поднялся вслед за матерью на второй этаж, в кабинет Орманда. Внутри была предельно простая обстановка: старый письменный стол, шкаф да два стула, несколько неказистых пейзажиков на стенах. Лёгкий цветочный запах казался слишком приятным для такого помещения и гнетущей атмосферы.

Мать села за стол, словно уже давно привыкла вести дела здесь. Не ожидая приглашения, оша тоже сел. Несколько секунд они смотрели друг на друга как дуэлянты, которые вот-вот начнут стреляться.

— Зачем, Найдер?

Он не понял, про что она спрашивала — то ли почему он пришёл, то ли почему убил Орманда, а может, и вовсе, почему смог прийти, будто они были семьёй.

— Что зачем? — спросил оша, желая потянуть время.

Конечно, это было слабостью, но так просто сказать, зачем он пришёл, не получалось. Обычно каждый человек превращался для него в открытую книгу — вопрос заключался лишь в том, сколько страничек нужно перелистнуть, чтобы добраться до сути. С этой женщиной так не получалось. Наверное, секрет был в том, что пора прекращать смотреть на неё как на мать и взглянуть, как на кионку, отлично воспитанную городом, по лучшим законам Цая.

Она не успела ответить, как Найдер, сделав глубокий вдох, решил высказаться — обо всём сразу:

— Да, я убил Орманда, и ты сама это знаешь. Жалею ли я? Что убил твоего мужа — да. Что убил подонка, который оскорблял меня и моего отца — нет. Хочу ли я извиниться? Честно, я готов на это, но если ты тоже извинишься. В семье же надо быть честными друг с другом, да? — на лице появилась горькая ухмылка. — Моя правда в том, что я не могу смотреть на тебя ровным взглядом, я всё время думаю о том, что ты нас бросила. Но ты ничего не скажешь, я ведь знаю. Я тоже не скажу. Мы оба сделали то, что явно бы не изменили, так? Поэтому давай забудем, кто мы, и поговорим по-деловому. Мне нужна ссуда. Я знаю, что деньги Орманда здесь, в сейфе, и ты ими распоряжаешься.

Откинувшись на спинку стула, мать крепко сцепила руки перед собой и приняла то же презрительное выражение, как её служанка, отрывающая дверь.

— Ты убил того, кого я любила, а теперь приходишь просить его деньги? Найдер, как ты таким стал?

Сначала захотелось рассмеяться, затем Оша просто покачал головой. Из всего сказанного она запомнила только про деньги. «Просто кионка», — попытался он напомнить себе. Не получилось.

— Любила, правда? Каким я стал, мама? — вскричал он. — Грязным оша — ты про это? Да, я — из народа оша, и это лучшая моя половина. Ты, бросившая меня, не посмеешь ничего сказать. Я пришёл к тебе не как сын, а как деловой партнёр. Мне нужны деньги, да, и я готов выплатить проценты, если ты дашь мне ссуду.

— Уходи, Найдер, и смей ни о чём ни просить, ни договариваться, — голос звучал твёрдо, даже жёстко, не по-женски. — Я всегда помогала тебе, как могла, но больше у меня нет причин делать это.

Оша закрыл глаза и посидел так с минуту. Он чувствовал на себе жгущий взгляд матери. Желание отделаться от него, как от надоевшей собачонки, он ощущал лучше, чем температуру в комнате или плотность воздуха. Как поверить в себя, если даже собственная мать приравняла к грязи? Не из-за убийства — раньше, обвинив в искалеченности, в недостойности миру. Она не помогала никогда по-настоящему, только бросала подачки, как со стола смахивают крошки приставучей псине. Но ничего. Пусть так. Он всё равно решил верить в себя, что бы ни говорил мать, весь этот чертов мир.

Найдер придвинул стул к столу и опёрся локтями о деревянный край. Лицо матери было всего в полуметре — он уже не помнил, когда видел её настолько близко. Он и не мог вспомнить, какой она выглядела в молодости, когда он был маленьким. Уже казалось, что и время она подчинила себе.

— Не ври, что помогала мне. Хватит, я пришёл сюда не как сын, не как оша или убийца Орманда — как деловой партнёр. Мне нужны деньги. Шестьдесят тысяч линиров. Я готов предложить сто процентов годовых.

Мать отодвинулась — подальше от него? Или обдумывая предложение? Лицо стало серьёзным, зелено-карие глаза смотрели вправо и вниз — да, явно обдумывала.