Надежда умирает последней - читать онлайн книгу. Автор: Тесс Герритсен cтр.№ 62

Гай стряхнул капли дождя с головы.

– Можно войти?

– Ну-у, даже и не знаю. Надо спросить начальницу.

Мэйтленд повернулся к дочери:

– Как ты полагаешь, можно человеку войти?

Но Вилли от потрясения лишилась голоса.

– Думаю, что это означает «да», – предположил ее отец жестом и предложил войти Гаю.

Гай перешагнул через порог и поставил чемодан на пол.

Он стоял и смотрел на нее, не говоря ни слова. Дождь прибил его волосы ко лбу, на лице лежала печать утомления, но ни один мужчина в мире не был так прекрасен!

Она попыталась вспомнить все, почему бы она не захотела его видеть и за что она могла бы выдворить его на улицу. Но голос ее не слушался, и она просто стояла и смотрела на него, смотрела и вспоминала его руки, когда она была в его объятиях.

Мэйтленд переминался с ноги на ногу.

– Э-э… кажется… кажется, я забыл что-то упаковать, – пробормотал он и незаметно выскользнул из комнаты.

Несколько секунд слышно было только, как с куртки Гая капают на пол капли дождя.

– Как мама? – спросил Гай.

– Она умерла, пять дней назад.

Он покачал головой:

– Мне жаль, Вилли.

– И мне…

– Как ты? У тебя все в порядке?

– Я… да.

Она отвернулась. «Я люблю тебя, – подумала она. – И тем не менее мы стоим тут, как чужие, обмениваемся любезностями».

– Я в порядке, – снова сказала она, словно чтобы убедить его и себя, что эти две недели сплошных страданий были сущим пустяком.

– Выглядишь неплохо, несмотря ни на что.

Она пожала плечами:

– Ты выглядишь ужасно.

– Я и не удивлен. В самолете поспать не пришлось. Да еще этот младенец кричал на переднем сиденье, всю дорогу от Бангкока.

– Бангкока? – Она нахмурилась. – Ты был в Бангкоке?

Он кивнул и усмехнулся.

– Вот она – моя работенка. Прибыл домой из Вьетнама, а через неделю меня требуют, говорят лететь назад… за Сэмом Лэситером.

Он сделал паузу.

– Признаюсь, я не очень-то обрадовался очередной посадке на самолет, но подумал, что раз надо, значит, надо.

Он помолчал, а потом тихо добавил:

– Ни один солдат не должен лететь на родину один.

Она подумала о Лэситере, вспомнила тот вечер в кафе у реки, лирическую песню на шуршащей пластинке, бумажные фонарики, пляшущие на ветру.

Потом увидела его тело, качающееся на волнах реки Меконг. И вспомнила черноглазую женщину, что любила его.

– Ты прав, – сказала она, – ни один солдат не должен возвращаться на родину один.

Снова возникла пауза. Она чувствовала, что он смотрит на нее и ждет.

– Ты бы позвонил мне…

– Я хотел.

– Но просто не было возможности, да?

– Возможностей было полно.

– Так тебе было все равно? – Она воздела глаза кверху. Вся ее боль, весь гнев вдруг вырвался наружу. – Две недели от тебя не было ни словечка! А теперь ты заявляешься в мой дом без предупреждения, бросаешь свой чемодан у меня в…

Последнее слово так и не наполнило ее уста, их наполнил он. Она оказалась захвачена мокрыми от дождя объятиями, и все, что она собиралась высказать, вся горечь в словах, все испарилось с одним этим поцелуем. Она лишь издала тихий стон, и ее охватил вихрь желания. Она уже не могла определить, где кончалась она и начинался он. Она лишь была уверена теперь, что он никогда и не покидал ее, что до конца дней своих он будет частью ее. Даже когда он отпрянул, чтобы взглянуть на нее, она была пьяной им.

– Я хотел позвонить, но не знал, что сказать…

– А я ждала, чтобы ты позвонил, ждала все эти дни.

– Наверное, мне было… не знаю, страшно, что ли.

– Страшно отчего?

– Услышать, что все кончено. Что ты отрезвишься и поймешь, что я того не стою. Но потом, когда я прилетел в Бангкок, остановился в гостинице «Ориенталь». Выпил на террасе за те деньки. Увидел такой же закат, те же лодочки на реке. Но без тебя это все было не то.

Он вздохнул:

– Черт! Да без тебя все не то.

– Ты ничего мне не сказал. Просто исчез, и все.

– Все как-то казалось, что не время сейчас еще…

– Не время для чего?

– Ты знаешь для чего.

– Нет, не знаю.

Он нервно помотал головой:

– Ну зачем ты усложняешь?

Она отошла на шаг назад и посмотрела на него долгим испытующим взглядом. Затем, улыбнувшись, сказала:

– А я и не обещала, что со мной будет просто.

– Вилли, Вилли, – он обхватил ее и крепко прижал к своей груди, – вижу я, что нам с тобой многое придется утрясти.

– Как, например?

– Например… – Он приблизился к ее губам и прошептал: – Кто спит на правой стороне кровати…

– Ах, это… – промычала она, касаясь его губами, – ты.

– А кто назовет нашего первенца…

Она уютно устроилась в его объятиях и вздохнула:

– Я.

– А кто первый скажет «я люблю тебя»?

Она ответила не сразу.

– Ну а это… – сказала она с улыбкой, – можно еще обсудить.

– Так не пойдет, – произнес он, прижимаясь к ней лицом.

Они смотрели друг на друга, и каждый ожидал услышать признание первым.

Все разрешилось обоюдно.

– Я люблю тебя, – услышала Вилли как раз в тот момент, когда те же слова сорвались с ее уст.

И смех их тоже раздался одновременно, светлый и радостный, и в нем была уверенность в будущем. Затем последовал поцелуй, согревающий, страстный, но такой непродолжительный, что ей хотелось еще.

– Все лучше и лучше получается.

– Что, признаваться в любви?

– Нет, целоваться.

– Ах, это… – пробормотала она и тихо добавила: – Тогда, может, повторим?

За окном послышался гудок, вернувший их обратно в реальность. Они увидели в окно еще одно такси, припарковавшееся у обочины.

Вилли нехотя высвободилась из объятий Гая.

– Отец! – позвала она.

– Иду, иду.

Ее отец вышел из спальни, снова надевая на себя куртку. Он остановился и посмотрел на Вилли.

– А почему бы вам не попрощаться по-человечески? – вежливо заметил Гай и направился к двери. – Я положу чемодан в машину.