Хочу танцевать с тобой - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Хилл cтр.№ 69

— Может, все-таки вызовем врача?

— Нет! Риша, не вздумай. Я их не переношу. Тебя еще потерплю, но их точно нахер пошлю.

Похоже, не шутит. Вздыхаю, отворачиваясь в сторону кровати.

— Где постельное белье? Это все мокрое, нужно сменить, — стараюсь говорить спокойно, но волнение никак не скрыть.

— На верхней полке, — отвечает Стас и медленно шагает вперед, отодвигая дверцу шкафа-купе. — Пожалуй, все-таки приму душ, — поднимает руку, принюхиваясь к подмышке, и вытаскивает стопку одежды.

А вот мне что-то идея с душем уже не очень нравится, но Белецкий более-менее ровным шагом выходит из комнаты.

— Смотри, чтобы вода была не слишком горячей! И дверь не запирай! — кричу ему вслед.

— Конечно! Заходи, когда захочешь!

Закатываю глаза. Вот клоун!

* * *

Стас возвращается тогда, когда я выстукиваю из шприца воздух.

— Я думал, ты пошутила, — произносит с нескрываемым ужасом.

— Не-а, — прищуриваю один глаз, чтобы проверить выгнала ли я все пузырьки.

— Сжалься, Риша Мариновна. Давай я просто так штаны сниму, но обойдемся без иголок.

— Не ной, Белецкий. Больно не будет, — вру я.

Стас падает лицом в подушку, и я присаживаюсь на краешек кровати. Хватаюсь за резинку спортивных штанов, приспуская их, и слышу стон мученика. Ох, сильный пол называется. Боится маленькой иголочки.

— Ты хоть умеешь делать уколы? — бурчит Стас через подушку.

— Так же, как ты массаж, — усмехаюсь, стягивая с него трусы.

— Риша! — дергается, точно от удара током.

— Лежи смирно! — хлопаю его по заднице.

Крепкая. Одни мышцы. Ладонь обжигает, и волна возбуждения накатывает внезапно. Так, стоп! Сейчас не время любоваться его телосложением.

Я знаю, как делать уколы. Практики, конечно, маловато, ну ничего. Это же не дома строить. Делю мысленно правую ягодицу на четыре части. Нужно бить в верхний сектор, который ближе к краю. Тут главное легкая рука и вера в успех. С первым у меня проблемы, зато со вторым никаких.

Вскрываю спиртовую салфетку и смазываю намеченное место. Белецкий снова содрогается, напрягая мышцы. Да я так об него иглу сломаю.

— Расслабься, Стас. Просто дыши.

— Ты точно демон.

— Рыцарь ада, — произношу я устрашающе и взмахиваю рукой.

Секунда, и шприц легко входит в кожу. Стас сквозь зубы сыпет ругательства, среди которых слышу несколько моих авторских. Поберег бы силы. Само лекарство тоже очень болючее. Медленно ввожу жидкость, сдерживая смех. Понимаю, что это все совсем невесело, но слабость мужиков в такие моменты просто поражает. Защитники и воины, блин! Не боятся кулака и меча, но боятся врачей и иголок.

— Все! — убираю шприц, массируя место укола, чтобы не образовалась шишка, а после быстро натягиваю на (что тут скрывать?) шикарную задницу Стаса трусы и штаны. — Теперь суп и спать.

— Ты практически лишила меня девственности.

Не могу сдержать смех. Вот идиот!

— Тебе раньше не делали уколы?

— Да вот как-то удавалось избежать этой участи. И за какие грехи мне все это сейчас?

— За тупость, Стас. Сам виноват.

Приходится убить еще десять минут на то, чтобы уговорить темного близнеца поесть. Ну как уговорить? Обещаю вылить этот суп ему на голову, в случае отказа. Даже тарелку над его макушкой заношу.

Действует безотказно.

Пристально слежу, как Стас орудует ложкой. Если бы я не чувствовала себя ответственной в какой-то мере за его состояние, то просто послала бы давно. Он меня мучительницей называет, а сам вообще понимает, как себя ведет? И я, и Влад волнуемся за него, а не просто хотим досадить.

— Спасибо, что пришла, — тихо произносит темный близнец.

Смотрю на него, и все предыдущие мысли вылетают из головы. Тяжелые веки практически закрывают покрасневшие глаза. Стас медленно шкребет ложкой по дну тарелки. Руки подрагивают. И он каждый раз морщится, глотая. Ему плохо. Очень. И я сама чувствую себя отвратительно.

— Не за что, — отвечаю искренне.

Я должна была приехать. Не хочу думать, что бы было, если бы я отказалась. Он бы так и валялся вареным петухом? Сейчас, конечно, он не сильно лучше выглядит, но мы хотя бы ускорили процесс выздоровления.

— Хорошо выглядишь, Риша.

— Спасибо, — опускаю подбородок.

— Но мне нравится твой обычный стиль.

Замолчи! Хочу закричать, потому что эта простая фраза ударяет по самому больному.

— Стас, ешь молча, — нельзя показывать ему свои эмоции.

— Расскажи тогда что-нибудь. Как сегодняшний утренник? Как ребята?

— Все… Хорошо.

— А как ты?

— Замечательно, — ложь раздирает острыми когтями сердце на части. — Доел? — выхватываю пустую тарелку и ставлю на тумбочку, чтобы оборвать разговор.

Теперь я точно сделала все, что могла.

— Постарайся заснуть, Белецкий. Завтра будет легче, — помогаю ему улечься и натягиваю одеяло до подбородка.

Стас закрывает глаза. Его длинные темные ресницы касаются щек. Не могу оторвать взгляд от его лица. Сердце заходится в тихой истерике и обессилено стучит в ребра. Оно скучает. Оно все-таки его… любит?

Наверное. Как еще объяснить мою реакцию?

Касаюсь ладонью горячего лба больного. Это единственное, что я могу себе позволить. В горле появляется колючий ком. Предвестник слез. Вот блин! Это уже слишком.

Внезапно поверх моей ладони ложится другая. Широкая. Обжигающая. И я чувствую, что больше не могу спокойно дышать. Стас не открывает глаз, словно боится спугнуть меня своими темными омутами, а я боюсь, что снова упаду в них и на этот раз точно утону.

— Не уходи. Еще немного. У тебя холодные руки. Точно снежная королева. Такой кайф, — тихо произносит Стас. Почти шепотом.

От его голоса меня начинает потряхивать. Паника. Страх. А еще жажда. Желание остаться здесь до утра и даже больше. Просто быть с ним рядом.

— Я скучаю, Риша, — еще тише.

Еле слышу, но эта фраза звучит в мыслях так громко, что хочется сжать пальцами виски. Нет. Нет! Пусть замолчит.

— Стас, не надо.

— Прости меня…

— Я уже тебя простила, но это ничего не меняет, — с трудом подбираю слова. — Мы не подходим друг другу. Слишком одинаковые или слишком разные, сама не пойму. Давай останемся просто друзьями.

— Ты всех своих бывших во френд-зону загоняешь? — с трудом выдавливает из себя усмешку.

— Только особенных, — печальная улыбка касается моих губ и идет из глубины души.