Академия тишины - читать онлайн книгу. Автор: Ефимия Летова cтр.№ 37

— Зал жизни? — адьют, кажется, удивился.

— По аналогии, — Лен от волнения запутался в собственных ногах. — Если есть "зал смерти", должен же быть и… ну…

— Всё, что не смерть, есть жизнь, — адьют выразительно пожал плечами и внезапно опустил капюшон. Я вздрогнула, ожидая увидеть нечто… необыкновенное. Может быть, извивающихся слизняков или чёрное дымящееся марево, или… Но нет. Оказывается, маска не заканчивалась на лбу, а одевалась на всю голову, как литой шлем, придавая адьюту вид палача из детских сказок о древних временах.

…Жарко ему, наверное.

В итоге выезд завершился поздним вечером, нас покормили, похвалили, видимо, авансом, потому как пока особо было не за что, посадили в экипаж, только что леденцы не раздали и по головам не погладили. Через две недели должен быть новый выезд и — первая практика. И я, несмотря на некоторую усталость и переизбыток впечатлений, поймала себя на том, что глупо улыбаюсь неохотно темнеющему небу.

Написать бы отцу. И Джеймсу. Рассказать, какие — в кои-то веки! — хорошие приключения со мной происходят.

Разумеется, с Габриэлем и Ларсом я тоже поделюсь впечатлениями, во всех подробностях. Но ведь семья — это немного другое. Почему-то именно обретя Джейси, как отдельное самостоятельное и такое родное существо, я вдруг осознала её — семьи — ценность, увидела в совершенно новом свете.

А ведь всё могло бы быть совершенно иначе. Если бы с Джеймсом ничего не произошло. Если бы мать… Корнелия осталась с нами. У меня были бы брат, отец и мать, как у… как у всех, многих нормальных обычных людей. Почему-то мне казалось, что отец принял бы Корнелию с ребёнком от другого мужчины, хотя — что я знаю об их отношениях?

Экипаж покачивался, переваливался на колдобинах, одышливо взбирался на пригорки и с облегчением скатывался с горок, лошади терпеливо цокали копытами, и по этому звуку — звонкому или приглушённому — можно было догадываться, городскую или сельскую местность мы проезжаем. Было поздно, окончательно стемнело, голова Мэй с прилипшими ко лбу прядями волос опустилась на плечо сидевшего рядом с ней Лена, и тот беспомощно покосился на меня, а я ободряюще улыбнулась и прикрыла веки. Мне хотелось подумать, а может быть, и помечтать. Детство уже не изменится, но вдруг в дальнейшем каким-нибудь чудесным образом… Сегодня я ничего не спросила у таинственного адьюта о Корнелии Менел, чьей фамилией он хотел меня назвать. Но в дальнейшем… Если королевская власть заинтересована в адептах Академии безмолвия, если королевская служба действительно престижна и может дать многие возможности и привилегии, как нас многократно убеждали, то у меня получится отыскать её след? А ещё тех, от кого она убегала. Тех, кто не пожалел даже трехлетнего ребёнка.

Да, сейчас я никто и звать никак, но в дальнейшем всё изменится, непременно. И однажды я получу ответы на все вопросы, и вот тогда… Голова мягко стукнулась о подрагивающую стенку трясущегося экипажа, и я проснулась. За окном всё та же непроглядная темнота. Пламя тихонько вытянулось над ладонью столбиком, и я увидела трогательно спящих едва ли ни в обнимку Лена и Мэй.

…Жаль, что я не смогу показать им потом эту восхитительную картинку.

***

Мы вернулись в Академию посередине ночи, я кое-как растолкала сонных однокурсников — вот почему Мэй бодро шастает во сне, когда не надо, а когда надо — дрыхнет, как убитая, обслюнявив рукав ничего не соображающего Леннарда? Наш доблестный комендант, вероятно, получил определённые указания и ожидал нашего возвращения. В отличие от нас, печать безмолвия с него снята не была, но мы были слишком усталые, чтобы говорить, поэтому в привычной тишине нас с Мэй препроводили к себе, а Лена — к себе, хотя по привычке я уже собиралась двинуться в мужской корпус. Буквально дотащив Мэй до кровати, я вдруг поняла, что вряд ли усну, сон выветрился напрочь, и, чуть поколебавшись, выбралась наружу. Если мистер Мармет или кто-либо другой патрулирует территорию, сделаю вид, что привычки Мэй заразны, и я просто брожу во сне.

В свете луны посыпанная гравием дорога светилась белым призрачным светом, а воздух пах свежестью. Царящая вокруг тишина не раздражала, не угнетала, не давила, потому что была естественна. И огненные сплетения силы хороводили над моей головой, как гигантский венок из сияющих алых цветов.

Я сосредоточилось — и пламя поменяло цвет на оранжевый, голубой, серебряный.

Чьи-то руки легли на плечи, венок разлетелся фейерверком огненных всполохов, я резко, прыжком, обернулась и прямо перед собой увидела Габриэля. В чёрной рубашке и брюках его силуэт сливался с тёмными контурами кустов, выделялись только светлые платиновые волосы.

— Габ, — шепнула я. — Ты тут откуда?

Он не ответил, и я запоздала вспомнила, что печать молчания снята только у меня.

Мы смотрели друг на друга, луна спряталась, выглянула снова, и я умудрилась прочитать по губам — в условиях нашего обучения этот навык развивается просто отлично: "с днём рождения".

— Спаси…

Габ мотнул головой, и я замолчала, глядя, как он опускает руку к карману брюк, а затем протягивает мне небольшую коробочку. Ждал меня, чтобы вручить подарок..? Или просто ждал? Или почувствовал мой приход сюда? Просто гулял?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не узнаю этого сейчас. Но месяцы молчания отучили меня задавать многие лишние вопросы.

Поэтому я просто смотрю, невольно гадая — что это будет? Украшение? Я никогда не носила украшений, во-первых, их попросту у нас не было, во-вторых, невзрачная девчонка, шатающаяся по хутору в мужских штанах, глупо будет выглядеть даже в самодельных девичьих бусах из семян сладкого перца, не говоря уж о чем-то более изысканном. Да мне их как-то и не хотелось, и даже сейчас я пребывала в некоторой растерянности, бархатную плоскую коробку, довольно тяжёлую, из его рук взяла с некоторой опаской — лучше бы Габ не заморачивался всей этой чепухой! Никогда мальчишки не дарили мне настоящих женских подарков, что я теперь делать-то должна, охать и рассыпаться в благодарностях? Но Габ был бы не Габ, если бы не заморочился, и подарок пришлось взять и открыть.

Никаких браслетов, никаких ожерелий там не обнаружилось. Внутри лежал тяжёлый серебряный гребень для волос. Я осторожно коснулась холодного металла, такого… весомого, настоящего. Острые зубчики темнели к кончикам. Верхушка напоминала то ли переплетённые волны, то ли огненные струи костра. Я нажала на незаметную, слегка выдающуюся вперед серебряную горошину — и едва поймала выскочившую узкую спицу, крошечный кинжал сантиметров пятнадцать в длину или чуть меньше.