Какой же это грязный бизнес.
Он размышлял о том, что Элена потеряла работу, потому что принесла ему антибиотики, которые он, упрямый мудак, не удосужился взять у Хэйверса сам. Вот что считается хорошим поступком. И он знал это не потому, что многому научился в материнском окружении, а потому, что знал, что представляет собой Элена. Она была доброй в душе, поэтому и была способна на добрые деяния.
То, что он делал здесь, никогда не являлось чем-то хорошим, потому что таким был он сам.
Рив думал о клубе. Дело в том, что места твоей жизни, как и одежда, которую ты носишь, или автомобиль, который водишь, или твои друзья и партнеры, были отражением того, как ты живешь. А он жил темной, жестокой и убогой жизнью. И умрет, судя по всему, также.
Он заслуживал того места, в которое направлялся.
Подходя к двери, Ривендж думал о том, что наконец-то собирается поступить правильно. Единственный раз в своей жизни, он собирается сделать что-то хорошее, и для этого у него был правильный повод.
Он совершит этот хороший, правильный поступок для того короткого списка людей, которых ... любил.
Глава 52
На другом конце города, в особняке Братства, Тор сидел в бильярдной комнате, примостив свою задницу на стул, который поставил таким образом, чтобы можно было видеть дверь фойе. В правой руке он держал новенькие черные часы Таймекс «Indiglo», на которых пытался установить точное время и дату, а левым локтем придерживал высокий бокал с молочно-кофейным коктейлем. Он почти настроил часы и уже на четверть прикончил коктейль.
Его желудок не справлялся с тем количеством еды, что приходилось поглощать, и каждый раз старался от нее избавиться как можно скорее, но Тору было плевать на это. Его цель – как можно быстрее набрать вес, так что его внутренностям оставалось лишь смириться с подобной жизненной программой.
Часы издали финальный писк, и он надел их на запястье, уставившись на циферблат, на котором горели цифры 4:57.
Он снова посмотрел на дверь фойе. Хрен с ними – с часами и едой. На самом деле он ждал, когда в эту чертову дверь войдет Джон в сопровождении Блэя и Куина.
Он хотел, чтобы его мальчик вернулся домой целым и невредимым. Хотя теперь Джона с трудом можно было назвать мальчиком, и он перестал им быть уже давно, почти год назад, в тот самый день, когда Тор бросил его совсем одного.
– Не могу поверить, что ты это не смотришь.
Голос Лэсситера заставил Тора поднять бокал и сделать затяжной глоток через соломинку, что помешало ему бросить ублюдку очередное «заткнись, а». Ангел любил смотреть телевизор, но по большей части страдал синдромом дефицита внимания
[167] и постоянно переключал каналы. Бог знает, что он смотрел на этот раз.
– Я о том, что она самостоятельная женщина, совершенно одинокая в этом мире. Она классная, и хорошо одевается. У нее действительно хорошее шоу.
Тор посмотрел через плечо. Ангел валялся на диване, с пультом в руке, головой на кружевной подушке с надписью «Клыки и Воспоминания», которую когда-то вышила Марисса. А перед ним, на плоском экране...
Тор чуть не подавился своим коктейлем.
– Какого черта? Это же Мэри Тайлер Мур
[168], придурок!
– Ах, вот кто это.
– Да. Не обижайся, конечно, но тебе не стоит так тащиться от этого шоу.
– Почему?
– Ну, это практически то же самое, что смотреть Лайфтайм
[169]. И с таким же успехом ты бы мог начать красить ногти на ногах.
– Ну и что. Мне нравится.
Ангела, казалось, ничуть не беспокоил тот факт, что МТМ
[170] на канале Ник эт Найт
[171], это совсем не ММА
[172] на канале Спайк ТВ
[173]. Кто-нибудь из Братьев увидит это безобразие и Лэсситера отшлепают по заднице.
– Эй, Рейдж, – крикнул Тор в сторону столовой. – Посмотри-ка, чем увлекается наша Ходячая лампа.
В комнату вошел Голливуд, держа в руке здоровую тарелку с картофельным пюре и жареной говядиной. Он не верил в пользу овощей, считая, что они лишь зря занимают место в желудке. Так что, зеленые бобы, которые числились в меню Первой Трапезы, отсутствовали на его разогретой тарелке.
– А что он смотрит… ух ты, это же Мэри Тайлер Мур. Она мне нравится. – Рейдж припарковал свою задницу в одном из кресел рядом с ангелом. – Классный у нее прикид.
Лэсситер бросил на Тора взгляд, полный «я-же-говорил».
– И Рода
[174]тоже горячая штучка.
Они стукнулись костяшками пальцев.
– Точняк.
Тор вернулся к своему молочному коктейлю.
– Вы оба позорите мужской род.
– Лишь потому, что мы не тащимся от Годзиллы? – бросил в ответ Рейдж.
– По крайней мере, у меня есть повод высоко держать голову на публике. А вам обоим следует смотреть подобное дерьмо в сортире.
– Не вижу необходимости скрывать свои предпочтения. – Рейдж поднял брови, скрестил ноги, и, придерживая пальцами вилку, оттопырил мизинец в сторону. – Я такой, какой есть.
– Пожалуйста, не искушай меня такой чудесной возможностью, – пробормотал Тор, пряча улыбку за соломинкой.
Когда последовала тишина, он оглянулся, готовый продолжить…
Рейдж и Лэсситер уставились на него, на их лицах застыло выражение осторожного одобрения.
– О, черт, только не смотрите на меня так.
Первым отозвался Рейдж:
– Я ничего не могу с собой поделать. Просто ты такой сексуальный в этих мешковатых штанах. Надо бы и себе такие достать, потому что нет ничего горячее, чем два мусорных мешка, сшитые вместе вдоль твоих причиндалов.
Лэсситер кивнул.
– Просто дерьмостично. Мне тоже такие закажи.
– Закупаешься подобной хренью в «Хоум Дипоу»
[175]? – Рейдж склонил голову набок. – В разделе товаров для уборки мусора?
Еще до того, как Тор успел нанести ответный удар, Лэсситер встрял в разговор.
– Боже, я только надеюсь, что смогу выглядеть так же как ты, ну, как будто наложил себе в штаны, а? Тебя что, этому учили? Или все дело в том, что у тебя нет задницы?