Малин заскользила взглядом по останкам. Взгляд задержался на туфлях.
— Обувь похожа на женскую, — констатировала она.
— Верно, — согласился техник. — Мы считаем, это женщина.
Неподалёку заработал отбойный молоток, и Манфред закрыл руками уши.
— Вы можете попросить их прерваться? — прокричал он технику, и тот, кивнув, быстро вылез из палатки.
Через минуту вновь установилась тишина.
— Что это? — спросила Малин, указывая на маленький круглый предмет возле черепа.
Манфред достал из кармана ручку, нагнулся и подцепил предмет её кончиком.
— Это кольцо, — заявил он немного погодя. Оно висит на цепочке. Женщина, должно быть, носила её на шее.
Техник снова проник под тент и Малин обратилась к нему:
— Когда построили этот гараж?
— В семьдесят четвёртом. И учитывая, что она найдена здесь, под фундаментом…
— Она оказалась здесь именно в то время, — закончила за него Малин.
— Именно.
Манфред, успевший натянуть пару белых одноразовых перчаток, наклонился, чтобы внимательно рассмотреть кольцо. Он осторожно потёр внутреннюю сторону указательным пальцем и прищурился.
— Если она попала сюда в семьдесят четвёртом, то срок давности уже вышел, — сказала Малин. Даже если это убийство.
— Посмотрим, что скажет судебный эксперт, — пробормотал техник. — Прошу извинить, но здесь чертовски душно. Я выйду на минутку.
И техник снова вылез из-под тента.
Манфред всё ещё пытливо разглядывал кольцо. Потом аккуратно положил его обратно, рядом со скелетом, и, пыхтя от натуги, поднялся на ноги.
— Там есть надпись, — сообщил он, стаскивая перчатки. — «Аксель, 1 мая 1939 года».
39
Неделей позже Малин, держа в руках стакан смузи, сидела напротив Манфреда в столовой полицейского управления «Сливовое дерево».
— Сотрудница полиции? — переспросила она, делая глоток густого напитка.
Манфред кивнул.
— Бритт-Мари Удин. Опознана по зубной формуле. Пропала в семьдесят четвёртом, её исчезновение связывали с расследованием убийства и покушения на убийство в Эстертуне. Ты слышала, это дело того парня, что…
— Что приколачивал женщин гвоздями к полу, — закончила Малин. — Да, такое сложно забыть. Он ведь ещё и сотрудницу полиции убил, верно?
— Линду Буман. В восемьдесят шестом. Если это был тот же самый человек. Но на это указывает множество фактов. Способ действия идентичный, и одна из жертв в восьмидесятых была убита в той же квартире, что и женщина в семьдесят четвёртом.
— Но с семьдесят четвёртого… — протянула Малин, натягивая тонкий хлопковый пуловер поверх футболки, потому что от кондиционера в помещении становилось прохладно. — Прошло уже сорок пять лет.
— Знаю, — сказал Манфред. — Срок давности вышел, как ты и говорила. Но не для тех убийств, что были совершены в восьмидесятых. Так что их всё еще возможно расследовать, а смерть Бритт-Мари Удин может стать важной деталью мозаики и поможет выяснить истину. Так что…
— Так что её смерть нам тоже необходимо пристально изучить, — закончила Малин.
Манфред поднял взгляд от своей чашки кофе и посмотрел на напарницу.
— Кончай уже договаривать за меня, — сказал он. — Позволь мне самому дойти до точки.
Малин улыбнулась и, глядя на шёлковый платочек, свисавший из нагрудного кармана пиджака Манфреда, словно увядший тюльпан, проговорила:
— Простите, шеф.
Манфред улыбнулся ей в ответ.
Многим коллегам могучий комиссар внушал страх и благоговение, но Малин не относилась к их числу. Они вместе съели уже не один пуд соли, так что Манфред не выглядел в её глазах страшным. Грубоватым, возможно, но только не страшным.
Малин видела, как Манфред плакал, и слёзы на его лице смешивались с соплями, когда с его дочуркой случилось несчастье. Однажды, когда Манфред пытался перелезть через забор и застрял там в самом неприглядном виде, она невозмутимо обработала его раны. Бок о бок они провели сотни часов, распутывая множество запутанных дел.
Манфред откашлялся и поставил свою чашку на стол.
— Я пообщался с Будил Грен.
Будил Грен — начальница Манфреда. Малин её не так хорошо знала, однако у той была репутация компетентного человека. Вот она то, вероятно, наводила страх на подчиненных по-настоящему.
— Нам поручено усилить группу по расследованию нераскрытых преступлений, — сообщил он.
— Нам с тобой?
Манфред утвердительно кивнул.
Малин тихонько захихикала.
— Только честно, как тебе удалось?
Манфред снова улыбнулся, но ничего не ответил.
— А как вообще получилось, что на место обнаружения выехали мы? Это же юрисдикция Эстертунской полиции.
— Скажем так, — проговорил Манфред, — у меня… особый интерес к этому делу. К тому же. Угадай, кто руководит расследованием в группе висяков?
Малин непонимающе покачала головой.
— Гуннар Вийк.
— Лодде? Ты шутишь.
Манфред снова таинственно улыбнулся.
— Малин, рад встрече.
Лодде заключил Малин в медвежьи объятия, вовсю искря статическим электричеством. Его лохматая седая борода защекотала ей щёки, и до ноздрей Малин долетел слабый, но вполне ощутимый запах пота, который, по всей видимости, исходил от синтетической рубашки, надетой поверх сетчатого бронежилета.
Седые волосы выглядели несвежими, а из-под набрякших век сквозь стекла очков на Малин глядели маленькие тёмные глаза. Живот Лодде заметно выпячивался, брюки были явно коротковаты, и оголяли волосатые лодыжки, обутые в пару истёртых коричневых сандалий.
Да уж, Лодде был верен себе.
Прошло около года с тех пор, как им выпало вместе работать над расследованием убийства в Стувшере, и сейчас при виде Лодде в душе Малин всколыхнулись противоречивые чувства. С одной стороны, Лодде был опытным следователем, этого у него не отнять, с другой же — этот старый перечник оставался всё тем же гомофобом и сексистом, которому не мешало бы принять душ и побрить подмышки.
Малин с Манфредом устроились возле рабочего стола Лодде. Стул Манфреда зловеще затрещал, грозя сломаться под его внушительным весом.
— Дьявольская история, — сказал Лодде, похлопывая руками по папкам в поисках бумаги, которая лежала на столе у него под носом. — Тянется аж с сороковых годов.
— Но если это всё дело рук одного и того же человека… — начала Малин, скручивая волосы в пучок на затылке.
Лодде предостерегающе замахал на неё рукой.