Нестор - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Валентинов cтр.№ 18

Она надвинула шлем с наушниками, коснулась переключателя на поясе. Радиоприемник миниатюрный, на одну волну настроен. Зато на ту, что нужно.

На циферблате наручных часов – 7.59. Пора!

В наушниках зашуршало, и тут же послышались знакомые позывные, очень популярная у них дома мелодия «Утро в столице». На праздники отец всегда включал запись – пластинку, выпущенную уже здесь, на Старой Земле. «Aamu pääkaupungissa», финская народная песня… Кто догадается?

– Говорит Клеменция! Доброе утро всем, кто сейчас на Старой Земле…

Передача со спутника, последние недели – одна и та же запись. Связь потеряна, но может, случилось чудо?

– …Передаем обращение Высшего Распорядительного Совета к гражданам Клеменции, выполняющим свой нелегкий долг на Старой Земле. Братья и сестры, друзья! В этот нелегкий для всех нас час вы должны знать, что родная планета о вас не забыла. Создана специальная комиссия, куда вошли лучшие ученые Клеменции…»

Соль поморщилась и выключила трансляцию. Все то же! Отец рассказал, что обращение передано не с Родины, его написали тут, на Земле, чтобы как-то подбодрить соотечественников. Обман, конечно, но вдруг хоть кому-то поможет? Очень страшно, когда твоя планета молчит!

Она упрямо мотнула головой. Пора за работу!

– Экран! Географическая карта Европы!..

* * *

Между Парижем и Берлином – 877 километров, если по прямой. Максимальная скорость «Сферы» – 80 километров в час. Делим и считаем? Нет! Летит не аппарат, летит человек. Взрослый на максимальной скорости выдержит три часа, потом следует идти на посадку и отдыхать столько же, но лучше прихватить лишний час. Она, увы, еще не взрослая, значит, делим и умножаем на два – полтора часа полета, семь часов отдыха. Не годится! Скорость рекомендованная, она же крейсерская – 50 километров. Медленно, но на ней можно лететь без посадки десять часов. Делим пополам и добавляем час, ей четырнадцать, не ребенок. В итоге получается не слишком быстрый автомобиль. Зато управлять не надо, достаточно настроить автопилот. А больше никаких проблем, главное – не заснуть.

Прямиком в столицу Рейха ей не надо. Придется кое-куда заглянуть.

– Курс! Начальная точка – Париж. Следующая…

Закончив работу, Соль откинулась на жесткую, почти прозрачную спинку и вспомнила, что после новостей по радио обычно идет музыкальная программа. Сейчас новостей нет, но, может, песни остались?

Переключатель…

Соль усмехнулась. То, что надо! Песня земная, но написана ее соотечественником. Агент из французской группы наблюдателей пошел добровольцем на Великую войну и погиб под Верденом. Там и сочинил за неделю до смерти. Здесь песню забыли, но на Клеменции она стала очень популярной.

Мудрое руководство запретило исполнять ее по радио, чтобы не напоминать лишний раз о войне. Но это дома, на Земле можно. И даже нужно! Отец как-то предложил вернуть песню землянам – перевести на французский (а лучше сразу на несколько языков), записать на пластинках и пустить в народ. Послушают, может, и поумнеют. Так что пусть играет.

Соль, позывной «Сфера-1», улыбнулась. Пора? Пора!

7

Когда мост остался позади, Фридрих оглянулся.

– Включай фары. И скорость сбавь, а то поцелуемся с кем-нибудь в самый неподходящий момент.

Александр Белов, облегченно вздохнув, поспешил выполнить приказ. Затылок был мокрый, струйка пота стекла по спине до самой поясницы. Машин да и людей на вечерних улицах не так много, но когда скорость за 80, а сами улицы распланированы еще в позапрошлом веке, риск «поцеловаться» весьма реален. С воротами уже пришлось, посему фара зажглась только одна, левая.

– Ушли, – рассудил немец. – Если сразу в хвост не вцепились, не найдут…

Цепляться было некому. Перед тем, как таранить ворота, грузовику прострелили два передних колеса. На одной из улиц их пытался остановить патруль, но замполитрука надавил на клаксон и промчался мимо. Одного из патрульных снесло в кювет, но на этот раз Белов ничего не почувствовал. Не в гости его сюда пригласили. Да и не приглашали вовсе.

Слева – река, справа – одноэтажные дома, между которыми изредка возникали двухэтажки. Подробнее не разглядишь, солнце уже зашло, и на Ковно, бывший литовский Каунас, надвигалась ночь.

Фридрих, сидевший справа, на переднем сиденье, уверенно кивнул:

– Правильно едем. Пока прямо, вдоль Немана, до Шакяя.

Усмехнулся во весь оскал:

– Не удивляйся, я тут уже год работаю. Только не спрашивай на кого, камрад Белов, не то отвечу, что на Красный крест.

Александр пожал плечами. Спрашивать он и не собирался ввиду полной ясности. Считай, повезло. Не посадили бы к нему в подвал этого шпиона, перспектива превратиться в бифштекс стала бы вполне реальной. «А теперь подключите воображение, господин красный комиссар». Спасибо, обойдется.

Но куда они едут? Шакяй, судя по названию, это еще Литва, точнее, бывшая Литва, ныне Речь Посполитая. А дальше? Может, там у немца – тайный бункер, где можно пересидеть, или конспиративная квартира? Едва ли, Шакяй наверняка город невеликий, на десять домов, а искать их станут плотно. Тогда куда? На севере – остаток Литвы, но там у границы – польские войска, об этом в Заявлении ТАСС было. Что остается?

– Мы что, в Германию?

Справа послышался тяжелый вздох.

– Не спрашивал бы, студент. Приметы, что ли, не знаешь? Нам и так везет, словно утопленникам. А если бы бензина было на дне – или ты не смог бы машину завести? И вообще, чем тебя Рейх не устраивает?

– Но там же фашисты!

* * *

Александр рано понял, что в СССР, отечестве мирового пролетариата, любят и ненавидят только по команде. Он помнил, как отец вырывал из книжек портреты бывшего Льва Революции Троцкого, как по приказу учительницы зачеркивали в учебниках цитаты из Николая Бухарина. А вот товарища Сталина положено любить, причем с каждым годом все истовей. И быть тому до следующей команды с заоблачных кремлевских высот.