Харка, сын вождя - читать онлайн книгу. Автор: Лизелотта Вельскопф-Генрих cтр.№ 28

— Мой юный брат стрелял метко. Я отдаю ему шкуру и рога этой антилопы. Наши стрелы летели вместе, как братья. Теперь я — вожак Красных Перьев. Но как только я стану воином и буду принят в отряд Красных Оленей, Харка Ночное Око Твердый Камень, Убивший Волка, возглавит отряд Красных Перьев. Я все сказал. Хау!

Маттотаупа, гордый за сына, выразил свое согласие с Четаном.

Закончив осмотр убитых животных, мужчины, юноши и мальчики постарше принялись снимать шкуры и разделывать туши. Женщины упаковывали мясо в тюки. Кишки бросали собакам. Мозги, печень, легкие, сердце и желудки отправляли на берег, к колонне. Там уже горели костры — под навесами из бизоньих шкур, чтобы уменьшить распространение дыма и запаха. Харка почуял ни с чем не сравнимый для изголодавшихся людей аромат жареной печенки и вскоре в кругу своей семьи, на берегу реки, в первый раз за несколько месяцев досыта насладился вкусной пищей.

Все думали об одном и том же: их беды кончились, началось счастье, великое чудо свершилось. Хавандшита — мудрый шаман.

Вечером, сытые и веселые, все разошлись по вигвамам, чтобы уснуть крепким сном. «Черная Кожа! — подумал Харка, засыпая. — Может, все обойдется, и я еще увижу тебя когда-нибудь, живым и невредимым».

Следующие переходы были, по индейским меркам, не такими утомительными. С утра до вечера дакота проходили около пятидесяти километров. После того как прошли талые воды, река вновь стала спокойней и мельче, и Сыновья Большой Медведицы без труда переправились обратно на южный берег.

Они двигались на юго-запад, и в одно прекрасное утро перед ними открылась местность, которая и была целью их долгого путешествия, — луга и перелески у одной из многочисленных излучин Конского ручья. Лучше места для летнего лагеря было не придумать: русло ручья было зажато между пологими холмами, и, судя по всему, ручей здесь не пересыхал даже в жаркие месяцы. На просторной лесной поляне, которую огибал ручей, поворачивая на север, и которая была защищена от ветров и скрыта от посторонних глаз кустами и деревьями, хватало места для вигвамов. Все сразу оценили преимущества нового стойбища и с радостным гомоном принялись за дело: разгружать лошадей, устанавливать вигвамы, расстилать шкуры, устраивать очаги и расставлять горшки и миски. По указанию вождя был поставлен и вигвам Большого Совета. Туда воины принесли негасимый Священный огонь в выдолбленной колоде. Место, где должен был стоять вигвам шамана, осталось свободным. Перед вигвамом вождя вкопали в землю шест для трофеев, рядом привязали к колу его мустанга. Собачья свора уже обследовала кусты и перелески. Мустанги тотчас принялись за сочную траву.

Цепь Скалистых гор на западе резко выделялась на небе, объятом пламенем величественного заката. Харка молча, с жаждой мира, радости, беззаботных игр и охоты в груди взирал на этот обнадеживающий образ новой родины.

В ручье было два глубоких места — выше и ниже излучины. Женщины и девушки уже отправились за водой. Верхний плёс ^[8] решили отвести для купания женщин, нижний — для купания мужчин. Харка поспешил туда с Молодыми Собаками, чтобы от души поплавать, понырять, поиграть и подурачиться. После купания, когда в небе уже загорелись первые звезды, мальчики, смеясь и отфыркиваясь, растерлись медвежьим жиром и разошлись по вигвамам, где уже дымилось жареное мясо. Ужинали они под тихие звуки флейт, на которых где-то в лагере играли юноши.

Так прошло три дня. Харке и его друзьям некогда было скучать. Они изучали окрестности, наведывались к дозорным и вместе с ними вглядывались в даль. Они забавлялись с луговыми собачками, этими маленькими хитрыми жирными грызунами, которые жили в подземных норах и, едва почуяв опасность, мгновенно исчезали.

Тревоги Харки переросли в надежду и уверенность. Те же чувства испытывали и другие. Вечерами в вигваме Харка вспоминал о матери, думал о том, что ей не суждено было пережить все эти радости вместе со всеми. Но мысли и чувства эти не были пропитаны горечью, как прежде, они стали мягче, перешли в светлую грусть; время целительным пластырем легло на все полученные раны. Шонка был далеко. Шешока была сама робость. Дети почти не замечали ее, получая при этом всю необходимую женскую заботу о них, к какой они привыкли.

Жизнь был прекрасна, а чудо, обратившее все их беды в радости, и в самом деле можно будет назвать великим, если наконец придут бизоны. Антилопы и мелкое зверье помогут им продержаться какое-то время, но не зиму. Весна, лето и осень должны принести большую добычу, которой хватило бы надолго.

Ведь все складывалось так удачно, они были сыты, пауни остались где-то далеко — почему бы и бизонам не вернуться наконец на родные пастбища?

Никто и в самом деле не удивился, когда на восьмой день жизни у Конского ручья в стойбище примчались возбужденные разведчики, посланные на юг, и сообщили о приближении стада бизонов. Из вигвамов и от ручья им навстречу уже спешили воины и юноши. Все мужчины рода старше четырнадцати лет должны были отправиться на охоту, значит и Четан. Даже его отец, Солнечный Дождь, плечо которого еще не совсем зажило и которого все отговаривали от участия в охоте, не слушая советов, молча сел на мустанга и привел в порядок стрелы в колчане.

Охотники выбрали в табуне самых быстрых мустангов, которых обычно использовали для охоты на бизонов. Чтобы одежда не стесняла движений, воины отправлялись на бизонью охоту полуголыми. Колчаны были набиты стрелами, лук и первую стрелу каждый уже держал наготове. Лошади в нетерпении рвались с привязи. Наконец охотники во главе с Маттотаупой вытянулись в длинную цепь и галопом понеслись на юг.

Харка с волнением следил за приготовлениями. Теперь он лежал на холме, с завистью глядя охотникам вслед. Вместе с ним провожали своих отцов и братьев Молодые Собаки в полном составе. Целый час они пролежали на холме, напряженно вглядываясь в даль. Наконец до них донесся глухой гул. Мальчики слушали, приложив ухо к земле, дрожа от нетерпения. Глаза их блестели. Сколько же бизонов должно было быть в этом стаде? Сотни! Сотни! Гул быстро нарастал. И вот они увидели вдали облако пыли, а затем несущееся прямо на них стадо. Им даже показалось, что они уже слышат дикие, пронзительные крики охотников, чем-то напоминающие рев быков. Харка вспомнил о своем долге вожака Молодых Собак.

— Бежим! — крикнул он. — Бежим отсюда! Они идут прямо на нас! Они растопчут нас! Они растопчут вигвамы! К лошадям! К лошадям!

Все бросились вниз, к роще, где стоял табун. Женщины, дети и старики уже торопливо разбирали вигвамы. Обычно этим занимались женщины, но сейчас им помогали все, кто только мог шевелить руками и ногами. Полотнища из шкур, жерди, трофеи, посуду, малышей, которые еще не умели ходить, на руках, на спине или на тягловых лошадях переправляли на другой берег.

— Гоните мустангов на тот берег! — крикнула Унчида Молодым Собакам.

Те послушно выполнили ее указание. Не тратя времени на развязывание ремней, которыми были стреножены мустанги, они принялись перерезать их ножами. Харка вскочил не на своего Пегого, а на второго мустанга отца, одного из лучших скакунов. Каждый мальчик взял поводья сразу трех или четырех мустангов, и табун понесся через ручей, поднимая тучи брызг. Ветер развевал лошадиные гривы. Все быстрее приближалось огромное облако пыли, все громче становился гул копыт. Женщины и старики в отчаянной спешке тащили пожитки и малышей прочь, чтобы не погибнуть под копытами бизонов. Молодые Собаки замыкали колонну. Последним скакал Харка Ночное Око Твердый Камень, Убивший Волка. Он лихорадочно соображал, что делать, если бизоны и в самом деле будут угрожать жизни людей. Он решил, что в этом случае Молодые Собаки громкими криками должны будут попытаться испугать гонимое охотниками стадо и направить его в другую сторону. Удастся ли это, он не знал.