Три комнаты на Манхэттене - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Сименон cтр.№ 123

— Что с Пегги? — осведомился он.

Пи-Эм сунул голову в стенной шкаф, где рядами висели галстуки.

— Это Эмили тебе о ней рассказала?

— Да нет же! Ты сам написал мне о ней, еще когда жил в Чикаго.

— Она была неплохая женщина.

— Умерла?

— Нет. Вернее, не знаю. Мы развелись давным-давно.

— А…

Уж не собирается ли Дональд стать в позу судьи? У него какая-то обескураживающая манера задавать вопросы.

— Вы ведь в церкви венчались, правда?

— Да. Она тоже была католичка.

— А Нора?

— Нора протестантка.

— Детей у тебя не было?

— Нет.

— Пегги работала?

— Да. В «Белл-телефон».

— А теперь?

— Не знаю. Наверное, по-прежнему работает.

На что это Дональд пытается намекнуть? Что они с Эмили наговорили о нем, Пи-Эм? Что он никогда не поинтересовался, каково Милдред с детьми? Пусть так. Допустим, он виноват. Неизвестно только, стоило ли из-за всего этого портить жизнь себе.

Ах да, Пегги! Какое до нее дело Дональду? Пи-Эм женился на ней в Чикаго, когда ему было еле-еле двадцать. Он известил родителей, брата, сестру: в то время их семейные связи были еще довольно прочными.

Ему казалось, что он и сейчас помнит тон этих писем. Правда, он предпочитает о них не думать. Он потерял голову. Жилось ему трудно, очень трудно: порцию спагетти в аптеке-закусочной и ту он мог позволить себе не каждый день. Он, должно быть, написал родным, что Пегги одобряет его честолюбивые планы и готова делить с ним нищету, что она — женщина простая, мужественная.

— Развода потребовал ты?

— Не помню уж точно, как вышло. Прожили несколько лет, потом увидели — ничего не получается.

— А Нора?

— Что Нора?

— Она очень богата?

— Не знаю. Почему тебя это интересует?

— Просто так. Она намного моложе тебя.

— Ей тридцать два.

— Что представлял собой ее первый муж?

— Старый Чес?

— Так он был старый?

— Не в буквальном смысле. Ему было пятьдесят с чем-то, но волосы у него совсем поседели, и все звали его старый Чес.

— Ты его знал?

— Да, по Тусону.

— Ранчо принадлежало ему?

— Да. Он поручил мне вести его дела. Я был тогда адвокатом в Тусоне.

— А!

Уже несколько раз Пи-Эм чувствовал, как кровь бросается ему в голову. Слова срывались с губ Дональда непринужденно, как бы невзначай, и лишь потом вы замечали, что их можно толковать в каком угодно смысле.

Куда он гнет? Ну ладно, Пи-Эм развелся с Пегги. Вероятно, Дональд все-таки не думает, что брат его прикончил первую жену, чтобы отделаться от нее?

А Честер Мак-Миллан? Может быть, он убил и Честера Мак-Миллана, чтобы жениться на Норе?

— Послушай, Дональд…

— Да?

— Я устроил свою жизнь на свой манер — это право каждого. Я много работал. Работал всю жизнь, работаю теперь. Я никогда не давал себе поблажки и считаю себя порядочным человеком. Понятно?

— Что мне должно быть понятно?

Вот теперь изволь верить, что он наговорил все это совершенно непреднамеренно!

Дональд закурил сигарету. И все-таки, как он ни старался показать, что у него нет никакой задней мысли, она у него была. Он походил по комнате, потом встал перед братом, медленно поднял голову:

— Еще один вопрос, Пэт.

— Я же просил не называть меня так.

— Ладно. Еще один вопрос. Уверен ли ты…

Говорил он неторопливо, не повышая голоса — скорее напротив, но четко выделяя каждый слог.

— Уверен ли ты, что тебе действительно хочется переправить меня через границу?

И, увидев, как негодующе вскинулся Пи-Эм, Дональд добавил:

— Погоди! Я, кажется, неудачно выразился… Ты уверен, что сделаешь все для этого необходимое?

— А что мне еще остается?

Отвечено плохо, но давать задний ход уже поздно.

— Ты здесь, у меня, так ведь? Твоя жена с детьми — на другой стороне. Надеюсь, что не подозреваешь меня в желании вызвать полицию и объявить: «Вот мой брат, которого вы ищете…»

Дональд задумчиво смотрел на старшего, и Пи-Эм было не по себе, словно он чувствовал себя виноватым.

— Короче, не понимаю твоего вопроса.

Дональд вздохнул:

— Ты прав. Тебе в самом деле не остается ничего другого.

Затем он перешел к техническим подробностям, и разговаривать стало легче.

— Ты убежден, что я не сумею переправиться верхом, как ковбой утром?

— Вполне убежден. Но допустим, тебе это удалось. Что ты будешь делать один на том берегу?

— Ты всерьез думаешь, что мы заперты здесь на много дней?

— Вполне вероятно. Так полагают все старожилы нашей долины.

— Как ты перебросишь меня через границу?

— Еще не знаю. Всем местным жителям, как со стороны Штатов, так и со стороны Мексики, выдается специальный пропуск, позволяющий переходить границу в любое время. Мой уже давно не проверяют. Инспектора знают меня в лицо. С начальником иммиграционной службы мы приятели, а патрули частенько заглядывают к нам пропустить стаканчик. Я вывезу тебя в своей машине.

Пи-Эм вспомнилась его последняя поездка за изгородь: ливень, холм, запах промокших насквозь девиц.

— Думаю, так и сделаем.

Лицо Дональда в первый раз выразило одобрение. Он бросил:

— Хорошо.

И тут же снова перехватил инициативу:

— Пошли за Норой.

Теперь и он зовет ее по имени!

Вот, не считая мелочей, все, что произошло за утро. И все это, в общем, прямо противоположно тому, что по логике должно было произойти. Задавать вопросы имел право только Пи-Эм. Испытывать смущение полагалось бы Дональду: это он явился за помощью к старшему брату с риском серьезно его скомпрометировать.

В конечном счете Пи-Эм знал сейчас не больше, чем накануне. Да и эту малость он почерпнул из писем Эмили. А письма ее тоже были не такими, какими следовало.

Настолько не такими, что Пи-Эм порой спрашивал себя, зачем она ему пишет. Может быть, по обязанности? Письма от нее приходили раз в два-три месяца. Интересно, остальным — Дональду и отцу — она пишет чаще? Возможно. Во всяком случае, тон писем к ним совершенно другой, и теперь Пи-Эм подумывал, не состоит ли она в постоянной переписке с Пегги. На эту мысль его навел вид, с каким Дональд говорил о своей первой невестке.